Глеб Исаев - Короли соседнего мира

«Для чего мне все это? — Короны, советы, междоусобицы. — Размышлял новоявленный правитель, двигаясь полутемными коридорами замка. — Как-то слишком стремительно втянули меня в свои дрязги местные обитатели. Из всех событий только неудача переворота случилась по моей воле. А остальное, словно написанный кем-то сценарий. И ежели на секунду представить, что я сплоховал и проморгал покушение, то все складывается в стройную, логически выверенную сцену. Коронация, праздник, свержение… И все это почти без пауз.

— Погоди, погоди… Что-то мне это напоминает». — Он даже остановился, вызвав замешательство следующих позади стражников.

— Козел. — Вырвалось у Андрея нелицеприятное высказывание. — Козел отпущения.

Он даже хряпнул кулаком в каменную кладку стены: «Как же я сразу не сообразил? Теперь следует выстроить цепочку. — Что у нас связано с незаслуженно оболганным животным?»

Учеба в университете оставила после себя прекрасные воспоминания о славных стройотрядовских временах и смутное представление о Римском праве и связанных с ним исторических событиях. Однако напрягся и сумел вытянуть из тайников памяти кое-какие детали. — «Сатурналии. Вот что напомнило ему произнесенное вслух выражение. Псевдовластитель. Его выбирали на эти сумасшедшие дни из простолюдинов. А знать и истинные властители с усмешкой прислуживали ему, разыгрывая покорных исполнителей воли «монарха». С чем уж это было связано, Андрей вспомнить с ходу не сумел. Достаточно было того, что память оттолкнулась от факта и дала толчок пониманию.

«Прекрасно, а что дальше? Венецианские карнавалы, Маски, придуманные для обезличивания. Где раб, где господин, не разобрать. Без маски лишь король — шут. Но самое главное. Роль свою он должен играть строго и неукоснительно. И следующая за ним по пятам смерть».

Несомненно, были в этой истории явные параллели с Римскими Сатурналиями.

Вот и надпись на внутренней стороне короны ему что-то напомнила. Повторил заученный текст: «Rex Dius Fidius. Homo Sacer Consecratio…..

Рекс, понятно. Король. Далее, одно из имен бога Сатурна, который в конечном итоге олицетворял бога Януса. Высшего бога древних римлян».

Андрей, припоминая вбитые в голову мудреные термины, попытался прочитать окончание.

«Homo Sacer». — Это просто. Человек, заключавший сакральный договор и объявляющийся посвященным богу, естественно, заключение договора обуславливалось принесением этого человека в жертву. Точно, ведь и короля, выбранного на время Сатурналий, по окончании их торжественно убивали.

— Ого? Круто. — Андрею стало не по себе. Смутило многоточие.

«Если исходить из правил грамматики, это должно быть существительное. И не просто, а личное. — Фигня какая-то. А как это изречение звучало в древности? Кто ж его знает… Оставалось предшествующее этому загадочному пробелу слово освобожден… Кто освобожден от договора? Не понятно…»

«Ладно, — махнул рукой новоявленный монарх. — Разберемся. А то заждались уже. Подданные».

Ведомый интуицией свернул в неприметную нишу и толкнул дверку. Появление короля сопровождалось дружными поклонами вельмож и шуршанием платьев придворных дам.

Монарх уселся на трон и милостиво кивнул, разрешая знати занять места. Взмахнул рукой, подзывая к себе графа Людвига. Андрею вовсе расхотелось трепать языком, излагая версию последних событий.

— Сударь. Объявите нашим подданным о происшествии. Только кратко, не будем омрачать праздник печальными известиями. — Приказал он.

Граф озадаченно замер, но, не смея ослушаться повелителя, приступил к монотонному перечислению чинов и титулов лица, от имени которого ему надлежало вести речь.

А сам король, сохраняя величественно напыщенный вид, вернулся к загадочной фразе. Попытался произнести ее про себя. Ничего. По крайней мере, никаких внешних проявлений.

Андреас поднял голову и заметил, что его неизменная парочка тоже присутствует на мероприятии. Причем, сидят не среди остальных слушателей, а куда в более выгодных условиях. Раздобыв пару кресел, они устроились в ложе, почти на одном уровне с возвышающимся над толпой троном. Однако в отличие от вчерашнего дня лица их были вовсе не радостны, скорее настороженно печальны.

Андрей шутовски кивнул сидящей с прямой спиной «Альфихе».

Ее визави устроился куда вольготнее. Дремал, прикрыв реденькие белесые ресницы, механически почесывая за ухом у пригретого на коленях Василия.

«Дался ему этот кот?» — Недоуменно хмыкнул Андрей.

Тем временем Людвиг, проявляя чудеса дипломатического искусства, живописал последствия проникновения противоборствующих сторон в камеру подследственных. Граф явно избегал острых эпитетов в адрес низвергнутых заговорщиков.

«Интересно, почему? — Андрей почесал кончик носа. — Нет, не так. Нельзя объять необъятное. Сначала нужно разобраться с первой задачкой».

Граф окончил рассказ и вопросительно уставился на короля.

Андрей медленно поднялся, обвел взглядом разноцветье ярких камзолов вельмож и платьев придворных дам и вдруг с хулиганской улыбкой заявил: — А не пойти вам граждане, к этакой маме. Расселись тут. Работать некому. А они, понимаешь, сидят, штаны просиживают.

Тишина повисла такая, что слышно было, как стучится в цветное витражное стекло проснувшаяся не ко времени муха.

— Это уже форменное свинство. — Голос холодный и возмущенный прозвучал из ложи. Андрей медленно перевел взгляд на вставшую во весь рост представительницу семейки «Альфов».

— Ась? — Переспросил Андрей, приложив ладонь к уху. — Чего?

— Ты обязан исполнять договор. — Надменное лицо девицы исказила гримаса гнева.

— Или? — король вздернул бровь и вкрадчиво поинтересовался. — Или что, сударыня? Папеньке пожалуетесь, а может этому, Платону? Богдану… Как его по настоящему зовут? Магистру вашему…

Похоже именно эти слова Андрея задели ее больше всего.

— Не сметь называть Великого магистра «каким-то». — Визгнула не владеющая собой оппонентка.

Андрей, довольный, что его детская провокация удалась, с интересом смотрел в красное от гнева лицо длинноухой наблюдательницы.

— Э, послушай, приятель. Ты и впрямь обязан следовать протоколу. — Решительно вступил в беседу Степан.

Он поднялся со своего места и теперь стоял рядом со спутницей.

«И кто мог назвать этого мрачного, с недоброй улыбкой упыря, типа добродушным именем «Степан»? — Изумился Андрей. Перед ним стоял вовсе иной человек. Да и человек ли? Уж больно не соответствовало голосу и виду толстое брюшко и наивный венчик растрепанных волос.