Юлия Барановская - Мгла

Несколько мгновений я сидела, даже не дыша, молча наблюдая, как сбегают к запястью красные капли, грозя запятнать изумрудную ткань платья, но за мгновение до того, как первые капли сорвались в свой краткий полёт, на мои колени легла тень, а руку сжала загорелая ладонь.

— Что с тобой? — Испуганно спросил её обладатель, невесть как оказываясь рядом.

Я же молча смотрела на него, впервые получив возможность рассмотреть моего лорда при свете дня. Не знаю, существовали ли в мире слова, способные описать красоту Светоча.

Выразить этот упрямый тяжелый подбородок и четко очерченные скулы, высокий лоб и голубые, будто вешнее небо глаза в обрамлении длинных густых ресниц, таких же светлых, как и его волосы, золотистым водопадом разметавшиеся по плечам.

Казалось, беловолосый лорд светится изнутри неземным теплым светом, затмевающим и свет солнца. Лучилась кожа и волосы, сияли глаза, заставляя забыть не только о боли, но и осторожности, вернувшейся в миг, когда склонившийся над моей ладонью Светоч выудил откуда-то белоснежный платок, торопливо перевязывая пораненную руку.

— Как же ты так?.. Не на минуту оставить нельзя… — С досадой бормотал он, вытирая кровавую дорожку, тянущуюся к моему запястью. Осознав, чем грозит мне её исчезновение, я попыталась высвободить руку, но — поздно. Теплые пальцы пробежали по коже, обнажая две короткие узкие полоски застарелых шрамов. А в следующий миг руки, столь нежно сжимающие моё запястье, будто закаменели. — Что это?.. — Спросил он, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Вира, что это?

Я же молчала, пытаясь не встречаться взглядом со Светочем. Видимо, понял моё стремление и он, ибо спустя несколько вздохов, пальцы правой руки графа освободили моё запястье, моментально сжавшись на подбородке, буквально разворачивая моё лицо к своему владельцу.

— Эльвира?.. — Требовательно окликнул он, не замечая моего смущения, залившего щеки и шею багряным румянцем. — Откуда эти порезы?

— Я - меланхолик. — Поняв, что единственный способ освободиться — ответить, тихо призналась я. И видя непонимание в синих глазах, пояснила, пытаясь отвести глаза. — Моя печень полна черной желчи, которая сгущает кровь, принося невыносимые страдания. Родители привозили врачевателя из самой столицы. Он говорил, что, пуская кровь — прогоняет болезнь…[4] — Вздохнула я, вспоминая месяцы, запечатленные в моей памяти как самые ужасные и страшные в моей жизни. Привезенный отцом лекарь считался истинным мастером своего дела, но всё его мастерство в моих глазах не искупало его жестокости.

На протяжении трех невыносимо долгих месяцев длилось его лечение, пока окончательно не ослабевшая от потери крови и постоянного головокружения[5] я едва не захлебнулась, не обнаружив в себе сил даже на то, чтобы задержать дыхание. Испуганные родители выгнали оскорбленного эскулапа, а тот заявил, что меланхолия моя неисцелима, а сама я обречена, доживая последние месяцы…

— Безумие. — Тихо прошептал Светоч, неожиданно вновь склонившись над моим запястьем. — Это же сумасшествие… Почему они допустили это?..

— Они заботятся обо мне. — Каким-то внутренним чутьем, осознав, что речь идет о родителях, покачала головой я. А в следующий миг горячие губы скользнули по тонким шрамам, заставляя меня дернуться, испуганно рассматривая склоненный над моей дергающейся в тщетной попытке освободиться рукой золотистый затылок.

— Лорд! — Видя, что тот не собирается ни отпускать мою руку, ни отрывать от неё жгущих каленым железом губ, взмолилась я. И, о чудо, сильные пальцы дрогнули, выпуская меня из мягкого плена, а распрямившийся Светоч улыбнулся, наблюдая за немедленно отодвинувшейся мной, торопливо натягивающей перчатки.

— Прости, нам действительно тяжело соблюдать все эти глупые правила, когда дело касается тебя. Но мы стараемся. Правда. Просто получается… не всегда. Может, из-за того, что прошло слишком много времени, вот мы и не можем сдержать себя. Впрочем, ты для нас — нераскрытая загадка. Сперва нам казалось, что мы что-то делаем не так, а сейчас всё совсем запуталось… — Устало говорил он, перебирая пальцы невесть как вновь оказавшейся в его ладони рукой. — А всё оказалось так просто и… так тяжело. Та охота… она была около полутора — двух лет назад?

Я лишь опустила голову, а Светоч говорил, будто и не нужно было ему мое подтверждение. — И именно тогда ты и потеряла память, верно?..

Теперь уже я смотрела в задумчивые синие глаза, не веря услышанному. Однако спросить, что значат его слова, явственно свидетельствующие, что у моей тайны так же появился ещё один хранитель, столь же нежданный и непрошенный, каким была я для их секретов.

Ибо над стенами прокатилось раскатистое эхо сигнального горна, заставившее нас одновременно обернуться на звук, чутко вслушиваясь в наступившую тишину, разбитую торопливо вбежавшей в оранжерею Элоизой, крикнувшей встревоженным нам:

— Гости, гости приехали!

Глава 6

Казалось, крик сестры быстрокрылой птицей взвился вверх, разносясь надо всем замком.

«Ах, как же всё это не вовремя!» — Успела подумать я, переводя взгляд с тяжело дышащей Элоизы на прикрывшего глаза Светоча. Беловолосый лорд сидел, откинув голову назад, подставляя лицо слепящему солнцу, будто бы и не слышавшего этого возбужденного, нетерпеливого вскрика. Казалось, граф ушел в себя, забыв и обо мне, и о нетерпеливо переступающей с ноги на ногу сестренке, и вернуть его внимание этому миру неспособны и боевые трубы, пропевшие под стенами нашего замка.

Тем неожиданнее было резкое, смазанное движение, не только вернувшее, начавшую было подниматься меня на скамейку, но и прижавшее к распахнувшему темные, сейчас кажущиеся почти черными глаза графу.

— Лорд! — Дернулась обомлевшая Элоиза… но была остановлена Заком, невесть как оказавшимся в оранжерее. Одним броском миновав разделяющее их расстояние, рыжий граф рывком развернул вскрикнувшую сестренку лицом к себе и прошептал, одной рукой удерживая тонкие запястья, а другой безжалостно сжимая упрямый подбородок:

— Иди к ним… обмани его. Он не должен знать, что она есть.

На несколько мгновений мир, будто замер, зачарованный этим холодным, словно разлитым в воздухе голосом, а затем… моя своевольная, упрямая Элоиза развернулась, и обойдя графа зашагала прочь, будто забыв обо мне, отчаянно бьющейся в поистине железной хватке рук беловолосого лорда.

— Элли! — Извиваясь всем телом, отчаянно вскрикнула я, призывая сестру на помощь, а в следующий миг на мои губы легла широкая прохладная ладонь. Сестра споткнулась, и остановившись, будто натолкнувшись на незримую преграду начала медленно оборачиваться, но вот за её спиной оказался рыжий граф, шепнувший моей сестренке: