Марина Дяченко - Привратник

– О, небо! Верни его благородной светлости способность любить госпожу герцогиню и любую женщину, какую он пожелает! Верни ему эту возможность, которой он давно уже лишен! Сделай это, о небо! Ты знаешь, как трудно здоровому мужчине быть похожим на евнуха!

Толпа притихла при его первых словах, в ошарашенном молчании выслушала всю эту речь и наконец взорвалась потрясенными возгласами. Руал до половины высунулся из окна и протянул руку, указывая на балкон герцогини:

– А теперь к господину герцогу вернется его сила! Да свершится!

Восторженные вопли были ему ответом. Люди, сгрудившись под окнами, лезли друг другу на плечи, задирали головы и тыкали пальцами в сторону высокого балкона.

Руал перевел дух и потихоньку отошел от окна.

Днем ему удалось изучить расположение лестниц и коридоров, и все равно он едва не заблудился, спеша к выходу.

Где-то в глубине замка шлепал герцог, помечая свой путь волосками двенадцати девственниц.

Кони, оставленные в конюшне без присмотра, переминались с ноги на ногу. Марран вывел наспех оседланного вороного жеребца.

Мост был поднят. Руал взялся за рукоятки ржавого ворота – тот поворачивался невероятно трудно, рывками.

Мост медленно опускался; вот между его темным краем и стеной показалось быстро растущее небо, и проем все увеличивался. Руал крутил, надрываясь.

Мост наконец-то лег поперек рва, открывая дорогу к спасению.

Герцог, вероятно, уже заключил жену в объятья.

Руал вскочил в седло.

Унося ноги, он не мог слышать проклятий оскандалившегося герцога, сдавленного хохота его челяди и издевательств герцогини. Он не видел, как снаряжалась погоня, какие страшные отдавались приказы – несясь во весь опор по темному лесу, он придерживал спрятанную во внутреннем кармане золотую ящерицу, награду за труды.

Местечко Карат было первым более или менее большим городом на нашем пути. Его узкие улочки были любовно вымощены булыжником, мастерские и лавки снабжены искусными вывесками, а жители чрезвычайно чванливы – самый последний местный бродяга смотрел на приезжих с высокомерием принца.

Мы остановились, как водится, в лучшей гостинице. Она оказалась весьма пристойным, внушительным каменным зданием, а отведенные нам многокомнатные апартаменты были просто-таки хороши. Хозяин гостиницы, на которого произвело впечатление мое магическое величие, сам показал нам комнаты и даже помог слугам внести багаж, при этом не теряя, впрочем, своего накрахмаленного достоинства.

Мне торжественно было предложено вписать свое имя в гостиничную книгу, что я и сделал, нацарапав поперек разлинованной страницы: «Великий маг Дамир, путешествующий по собственной надобности, в сопровождении слуги».

Когда за хозяином закрылись створчатые двери, Ларт, пребывавший в добром расположении духа, одним махом смял мою роскошную постель под шелковым балдахином.

– Наконец-то… – пробормотал он, вытягивая ноги в запыленных ботфортах.

Действительно, слишком много было у нас за плечами скверных трактиров и грязных постоялых дворов.

Я подошел к окну – прямо напротив гостиницы помещалась ратуша, огромные башенные часы показывали полпятого, а внизу лежала залитая послеполуденным солнцем главная площадь города Карата. Зазывали торговцы, чинно шествовали солидные горожане и шатались уличные мальчишки; прямо под окнами простучала башмачками хорошенькая цветочница, почувствовала мой взгляд, подняла голову – и прелестно покраснела. Я вспомнил со сладким волнением, что на мне черный с золотом костюм чародея, и снисходительно ей улыбнулся. Она оступилась, прохромала несколько шагов и, обернувшись, стрельнула в меня глазками через плечо.

О да, это был город – место, сулящее огромные возможности.

– Не будем терять времени, – сказал Ларт у меня за спиной. – Через полчаса ты получишь приглашение.

У меня заколотилось сердце; я быстро обернулся, но, наученный опытом, не стал ничего спрашивать.

Ларт забросил ногу на ногу:

– Тебя пригласят к мэру на званый вечер, собираемый в честь посещения города одним именитым путником… Ты догадываешься, каким?

Я раскрыл рот. Пожалуй, это было даже слишком.

– Там будет вся знать города, – продолжал между тем Ларт, – а также цеховые мастера, начальник стражи и так далее, все с женами и дочерьми. Предупреждаю: тебя захотят женить. Соглашаться или нет – твое дело.

Я растерянно, глупо улыбнулся.

– Далее, – Ларт потянулся и сел. Там будут крупнейшие купцы-толстосумы. Тебя, возможно, захотят подкупить.

Я не выдержал и спросил неуверенно:

– Зачем?

Ларт раздраженно тряхнул головой:

– Помолчи… Всегда найдется, зачем… Я все это рассказываю не для того, чтобы выслушивать глупые вопросы… Итак, магов там не будет, кроме, естественно, тебя. Ты, конечно, велик и могущественен, об этом уж я позабочусь. Твое же дело – по секрету сообщить всем и каждому, что тебе известна тайна. Неслыханная тайна… Говори, хвастайся, привлекай внимание. Ты сейчас – приманка.

– Приманка? – переспросил я, вздрогнув.

Ларт досадливо поморщился:

– В переносном смысле… Мне нужны слухи, мне нужен интерес к твоей персоне… Клянусь канарейкой, кое-кто давно должен был проявить к тебе интерес!

И он принялся вышагивать по комнате, со зловещим видом потирая руки:

– Должно быть что-то… Она себя проявит… Давно пора, или Орвин рехнулся окончательно!

– Хозяин, – спросил я осторожно, – мы все еще ищем Третью силу?

Он приостановился. Сказал после паузы:

– Мы ищем того, кто укажет на того, кто знает, что это такое.

Последние его слова потонули в реве башенных часов, пробивших пять. И едва стих последний удар, в створчатую дверь тихонько поскреблись:

– Господин волшебник… Вам послание…

– Это приглашение, – пробормотал Ларт.

…Это действительно было приглашение – розовый листок бумаги, разукрашенный, надушенный и, по-моему, даже напомаженный. В правом верхнем углу его красовался герб города Карата, сплошь состоящий из грозных и величественных символов: копий, пик и оскаленных львов. В центре, в витиеватой рамке, содержался напыщенный текст с нижайшей просьбой к господину волшебнику посетить званый вечер господина мэра в ратуше, в восемь часов.

Мы явились в половине девятого.

Я в парадном бархатном одеянии шествовал впереди, всем своим видом призывая к почтению. Чуть поотстав, за мной следовал Ларт в простой темной одежде. Стража у входа в ратушу поклонилась нам, скрежеща железными панцирями.

Следующие полчаса я принимал изъявления преданности. Дамы приседали в реверансах, томно улыбались, задевая меня жесткими кринолинами. Ровно и ярко горели свечи в канделябрах, сновали деловитые лакеи. Я блуждал в щебечущем лесу из кружев и перьев, пожимал какие-то руки, некоторые из них целовал – не уверен, что именно те, которые нужно. Мэр, невысокий лысоватый человечек, кивал и улыбался, улыбался и кивал. Ларта что-то давно не было видно.