Марина Кистяева - Желание волка

— Хорошо, не буду с тобой спорить, — сдала позиции Соня. Не хотелось испытать на себе ярость большого разгневанного волка. — Что было дальше? Ты упомянул, что Павел познакомился с мамой, когда я была грудным младенцем… Я точно знаю, что мама уехала из стаи, когда мне было два года. За то время, что мы провели с сородичами, Павел приезжал к ним и требовал, чтобы она ушла к нему?

Лицо мужчины ожесточилось, он с яростью выпалил:

— Приезжал! Приезжал постоянно, тем самым унижая себя! Он добивался Милы, но та решила доказать, что она сильная волчица и сможет противостоять альфе! Видите ли, ее не спросили, когда пожелали! А не она ли сама с радостью раздвинула ноги, когда увидела Павла? Об их сексе едва ли не легенды слагали! И это с учетом того, что оборотни не отличаются скромностью!

— Денис, ты говоришь о моей матери, — напомнила Соня, услышав грубые слова.

— И что? Я знаю, о ком говорю! Больше двадцати лет мне изо дня в день только о ней и говорили! Думаешь, приятно видеть, как мучается близкий человек? — Денис не сбавлял оборотов, в его голосе появились угрожающие нотки. — Отец с ума сходил по своей паре! Когда же она решила уйти и скрыться от него, едва не истребил вашу стаю. Ты думаешь, разумное решение — подставлять всех из прихоти? И ладно бы Мила ничего не чувствовала к отцу!.. — Мужчина уже рычал. — Они должны были быть вместе!

Пораженная его словами, Соня притихла. Перед внутренним взором одна за другой проносились картинки. Как мама швыряла в чемодан одежду, металась по дому, стоило почувствовать запах Павла, как замирала в ожидании его появления, как потом зализывала раны, как… Когда она поняла, что Павел больше не придет, в ее глазах появилась тоска. Соня, тогда уже подросток, однажды обратила внимание на странный мускусный запах, несвойственный матери, после очередного ухода Павла. Тогда она не знала, что такой след оставляет оргазм.

— Возможно, у нее была причина скрываться от твоего отца, — с сомнением сказала Соня и взглянула на Дениса. Надеялась, что он подтвердит ее догадки.

Надежда не оправдалась.

— И какая же? Гордыня! — пророкотал Денис, на его скулах заходили желваки. — Да, не спорю, у Милы хватило силы воли, чтобы противостоять Павлу. До сих пор не понимаю, почему он не подчинил ее или не перегрыз горло! Он мог пометить, насильно навязать свою волю и стать ее непосредственным альфой! Но нет! У него была страсть!

Соня застыла, пораженная словами мужчины. Она никогда не задумывалась о волчьей стороне жизни сородичей.

— А разве… разве альфа может загрызть члена своей стаи?

— Да. — Колючий взгляд впился в ее лицо. — Имеет полное право вызвать на поединок и наказать. Степень наказания тоже определяет сильнейший. Это право победителя.

У Сони вырвался глухой стон. Денис, сын Павла, тоже альфы, стал, скорее всего, преемником отца. Альфой. И он считал ее врагом. Боже…

Соня лихорадочно размышляла. Полнолуние наступит через два дня. Ее волчица не выдержит, перекинется. Если она окажется в зоне досягаемости Дениса, он, по законам стаи, может подчинить ее, заставить признать в нем своего альфу. И тогда…

— Безумие, — пробормотала она, — чистой воды безумие.

— Законы волчьей жизни.

На кухне повисло молчание. Каждый думал о своем.

— Денис, — произнесла Соня, когда пауза начала давить. Денис явно дал время, чтобы она осмыслила сказанное. — Я… многого не знала. Да чего скрывать, воспринимала твоего отца как… врага. Но сейчас не об этом. Я поняла, почему Павел преследовал мать. Он считал ее парой и желал, чтобы она была с ним. Но… — Она пожала плечами. — Но при чем тут мы? При чем тут я? Не понимаю.

— Не понимаешь? — Денис скривил губы.

— Не понимаю, — повторила Соня.

— Объясню, так уж и быть. Отец страстно желал потомства от Милы. Ты, конечно, не замечала, но он в вашей жизни появлялся в определенные дни. В те, когда у Милы начинался цикл и она могла забеременеть. Я не понимал отца в этом стремлении. Зачем ему ребенок от женщины, которая не желала быть с ним рядом? Когда мне исполнилось восемнадцать, я иначе взглянул на это желание. Знаешь, я его понял. И поступил бы так же. Ребенок — частичка любимой женщины. Если нет возможности быть с ней, то можно увидеть в ребенке ее продолжение…

У Сони вспотели ладони. Денис говорил вещи, которые она воспринимала с трудом. Для нее все происходящее казалось иллюзией. Сейчас откроет глаза и очутится в гостиничном номере, где ночевала накануне. Лишь взгляд карих, почти черных глаз доказывал, что она в доме, затерявшемся в лесу.

— Но мама не забеременела от Павла, — в растерянности произнесла Соня.

— Знаю.

И снова взгляд. На этот раз пронзительный. Сосредоточенный. Проникающий в душу.

— О какой мести тогда может идти речь? — задала последний вопрос Соня и замерла от плохого предчувствия.

— Перед смертью отец взял с меня клятву. Он желал, чтобы его кровь и кровь Милы объединились. И я исполню его желание. Ты, дочь Милы, родишь мне ребенка, которого я воспитаю в традициях нашего рода. Ты останешься в моем доме, пока не забеременеешь и не родишь. Потом я тебя отпущу. — На какое-то мгновение в его взгляде промелькнуло что-то человечное. — Мне жаль, Соня. Тебе придется платить по счетам матери.

Дальше произошло то, что никак не вязалось с характером Сони. Позже, вспоминая этот поступок, она не смогла понять, чем руководствовалась. Чего хотела добиться? В ее руках оказался столовый нож, и она метнула его в Дениса Потемкина.

Глава 7

Денис поймал нож на лету, холодная сталь сверкнула в его руке. Он небрежно отбросил оружие, и оно с жалким звоном упало на пол. Соня, пораженная до глубины души своим поступком, вскочила на ноги, собираясь бежать отсюда без оглядки. Скрыться! Затаиться!

— А ну стоять! — Рык мужчины наполнил пространство кухни. Так рычит разгневанный большой волк, кем, по сути, Денис и являлся.

Соня, опрокинув стул, попыталась развернуться и добраться до двери. Не тут-то было! Цепкие пальцы схватили за предплечье, заставив вскрикнуть. Она пропала…

В сознании что-то взорвалось. Страх поглотил разум, и Соня завизжала. Альфа имел право загрызть строптивую волчицу! Никто не знает, куда она отправилась… Родные давно не поддерживают с ней связь… Она одна. Никто не хватится.

Мужчина действовал быстро и жестко. Схватил и притянул к себе. Едва Соня врезалась в твердую, как камень, грудь, снова зарычал, теперь с торжеством.

— Ах ты…

Он не договорил. Видел, как от ужаса расширились зрачки девушки, как она побледнела, как задрожали губы. Зверь внутри бесновался. Страх Сони пробуждал в нем инстинкт охотника. Догнать жертву! Подчинить! Показать, кто главный! Схватить волчицу за холку и прижать к земле! А самому пристроиться сзади…