Марина Кистяева - Желание волка

Соня снова вспомнила, что он ее ни разу не поцеловал. По-настоящему! Язвительный ответ рвался с языка, но она одернула себя.

— Мой отец погиб? — задала наводящий вопрос.

— Да. Его загрыз медведь. Насколько я знаю, он поругался с Милой, которая только-только забеременела тобой. Отправился в ближайший бар, там напился и решил всем показать, какой он крутой мужик. Отправился на территорию медведей. Ему не повезло, Соня. Нарвался на такого же одичалого парня.

— Медведи тоже оборотни?

— Конечно! Оборотни не только волки, но и лисы, рыси, медведи, тигры, ягуары. Нас много.

— И медведь убил моего отца? — переспросила Соня, прислушиваясь к ощущениям.

Поняла, что в душе даже ничего не дрогнуло. Она привыкла жить с мыслью, что у нее никогда не было отца. Человека, способного защитить ее и маму.

— К сожалению, да. Волки Дальнего Холма не мстили за него. Мила даже не потребовала этого. Это, кстати, наводит на размышления, что между твоими родителями было не все гладко. Они не были настоящей парой.

— Это только домыслы, — не удержалась она.

— А я и не говорю, что мое предположение верно, — усмехнулся Денис, не спеша поднялся и направился к кофеварке.

Соня от нетерпения заерзала. Почему он медлит? Почему разом не расскажет историю ее семьи? Наслаждается тем, что ему известны факты прошлого, а Соне нет? Она приказала себе набраться терпения и ждать. Денис продолжит. Ему же надо поведать, за что собирается мстить.

Волчицу месть волновала меньше всего. Сейчас, когда зверь Дениса не давил, не заставлял подчиняться, она снова приподняла мордочку. Заискивающе посмотрела на мужчину, пытаясь пробраться к его волку и показать, что не против продолжения вчерашних забав. Волчица нашла своего зверя, остальное ее не волновало. Природа брала свое.

— А как отреагировала мама на появление Павла в стае? — задала следующий вопрос Соня, игнорируя зов волчицы, чьи глаза с вожделением блуждали по широкой спине Дениса. Задержались на упругих ягодицах и накачанных бедрах. М-м…

Соня моргнула, загоняя волчицу подальше.

— Как ты думаешь? Потекла сразу, как су… как самка, — грубо ответил Денис и загремел чашками, грозясь измельчить их пальцами.

К лицу Сони прилила кровь. Бесцеремонные слова мужчины подтвердили опасения, что между мамой и Павлом были отношения, подкрепленные страстью. Не просто так он преследовал ее долгие годы!

— Ты груб, — заметила она.

— Привыкай, милая.

Кофе, наконец, был готов, и перед Соней возникла чашка с дымящимся напитком.

— Я не просила.

— А я сделал. — Глаза Дениса блеснули. Они точно говорили, что в случае отказа у него лопнет терпение. Напряжение то ослабевало, то нарастало, напоминая американские горки.

Соня сжала губы, нарочито медленно протянула руку к чашке и сделала небольшой глоток.

— Спасибо.

— На здоровье. — Мужчина усмехнулся и занял место за столом. — Продолжать?

— Естественно.

— Мила и Павел трахались при каждой встрече, где только могли, — продолжил рассказ Денис, не сводя глаз с Сони, наблюдая за ее реакцией. Услышав грубое слово, она поморщилась. — Это мне рассказывали другие волки, когда я узнавал, как же все начиналось. Что ж… Моему отцу многие завидовали. Ему досталась первая красавица стаи, да еще с бешеным темпераментом. Но Мила удивила всех. Договор между Волками Дальнего Холма и Лунными Волками был заключен, Павел скрепил союз кровью. И прежде чем уехать из стаи, предложил Миле стать его подругой, разделить кров и еду. — Денис выдержал эффектную паузу. — Но Мила ответила отказом. Процитировать дословно ее слова?

Соня сжалась. Ей ли не знать, какой резкой могла быть мама!

— Да, — выдохнула она.

— «Павел, ты бешеный волк. Ты потрясающе трахаешься. Мне было с тобой улетно. Но на этом все». А знаешь, почему я дословно могу воспроизвести ее слова? — прорычал Денис, самоконтроль покидал его. Глаза сузились, полыхая огнем. — Потому что слышал бесчисленное количество раз. Отец повторял их всегда, когда напивался. А напивался он всякий раз, как возвращался из проклятых забегов за ней!

Денис не выдержал и ударил раскрытой ладонью по столу. Соня вздрогнула и отпрянула. Одно дело, когда мужчина говорит о мести, рассказывает о семейной трагедии. Другое — когда вымещает ярость на мебели или окружающих.

— А моя мать признала его парой? — почти шепотом поинтересовалась она.

Денис нахмурился:

— Понятия не имею! Павел считал ее парой, и этого достаточно!

Ах, вон оно что! То есть Павла вообще не интересовали чувства моей мамы! Ему было достаточно ее тела и своих звериных желаний. Так получается?

— А он спрашивал, чего хочет она? — Соня все же отважилась задать этот вопрос.

Реакция Дениса была ожидаемой. Он цинично рассмеялся:

— Моя маленькая волчица!.. Павел был альфой одной из самых могущественных стай, его боялись и уважали все!

— И мама должна была прыгать от радости на задних лапках от того, что он обратил на нее внимание и позвал с собой? — язвительно выпалила Соня.

Смех мужчины оборвался, он глухо зарычал. По телу Сони побежали мурашки, она принялась жадно хватать ртом воздух. Она не мама, не обладает ее смелостью и волей — не стоит об этом забывать.

— Должна была, — властно отозвался Денис.

— Это… это… глупо! Неправильно! — воскликнула Соня, на мгновение позабыв, что нужно следить за словами. Эмоции взяли верх, и она с жаром продолжила: — Нелепо! Мама была своенравным человеком, на нее ни в коем случае нельзя было давить! И если Павел… Если Павел принуждал или угрожал… Тогда понятно, почему она отказывала ему!

Денис покачал головой:

— Нет, непонятно. Ты наивно полагаешь, что можно отказать альфе? — Волчица замерла, чувствуя, что ситуация изменилась и от зверя мужчины исходит угроза. — Нет! Слово альфы — закон! Ему подчиняются без обсуждений! Мы — стая, и таковы наши законы!

Соня притихла и порадовалась, что он приготовил ей кофе. Горьковатый напиток помогал успокоиться, взять тайм-аут, чтобы ненароком не сказать лишнего. Она сделала несколько глотков подряд, снова сожалея, что единственный мужчина, приготовивший для нее завтрак, оказался не тем, за кого себя выдавал.

Хотя… Разве он что-то обещал или строил из себя рыцаря на белом коне? Нет. В нем изначально проскальзывали властность и сила, заставляющие Соню осторожничать. А в том, что ночью у нее произошло помутнение рассудка — теперь она именно так воспринимала их сексуальные безумства, — сама виновата. Она первая пришла к нему! Он-то сдержал слово, говоря, что не тронет!