Хозяйка гиблого перевала (СИ) - Александра Самойлова
— Кинжала? — перебила я его, начиная понимать, кто хозяин оружия. А после выудив его из сумки, показала мужчине.
На пару минут возникла оглушающая тишина. Горыныч молчал, тупо уставившись на кинжал в моих руках. Я тоже не торопилась что-то говорить. Я судорожно думала, могу ли обменять этот кинжал на перо или нет. Надо бы рискнуть.
— Я отдам вам его, если вы отдадите мне перо, — заявила я, а змей поднял на меня странный взгляд. Недобрый какой-то.
А после вдруг его вид подёрнулся какой-то пеленой. Решив, что у меня что-то с глазами, я заморгала, а после ещё и потёрла их. А когда, наконец, сфокусировалась, поняла, что передо мной больше не человек. Передо мной монстр. Дракон. И в крайне раздражённом состоянии.
Ну всё, Злата. Довыпендривалась. Кто тебя вообще за язык тянул? Надо было согласиться, что трогать там ничего не буду и дать дёру. А то права тут качать начала. И на что надеялось-то? Дурёха!
— Вы знаете, уважаемый Градимир, оставьте перо себе, — пошла я на попятную. — Мне уже пора. Задерживаться больше не могу, извините, — бочком-бочком попыталась я слинять в сторону леса.
Как же. Горыныч взмахнул крыльями, взлетая и вроде как давая мне путь. Но стоило пробежать всего пять метров, как моё тело обхватили когтистые лапы и унесли в небо.
Я орала. Орала так, что у самой уши заложило! Кричала что есть мочи, не боясь сорвать голос. Я одновременно была и напугана, и зла. Да что за беспредел! Кто вообще разрешил лапы свои драконьи распускать? Пусть только опустит на землю, я ему устрою!
Летели мы недолго. Вроде только взлетели, а Горыныч уже начал снижаться. И не абы где, а прямиком около моего дома, аккурат там, где когда-то была граница наложенных им чар.
Конечно, приближение земли и довольно скорое заставило меня сжаться. Я уже ожидала знатного удара, предчувствуя боль. Но вместо этого ощутила, как когтистые лапы исчезают и меня уже довольно бережно обнимают чьи-то руки.
Распахнув глаза, я обнаружила себя в объятиях Градимира, крепко прижимающего меня к себе. Сжавшись в его руках, я всё ещё пыталась пережить стресс, в который меня окунул мужчина, но получалось не очень.
Так, Злата, возьми уже себя в руки. Тебе ещё истерику закатывать! Давай!
С трудом придя в себя, я слезла с рук мужчины и встала перед ним, уперев в бока руки.
— Это что такое сейчас было, позвольте объясниться! — потребовала я. Но Градимир будто бы и не услышал. Смотрел на отсутствие своей защиты на перевале и хмурился. Вот же ж гад! Игнорировать меня удумал?
Прицелившись, я пнула его в колено, заставив подскочить на месте и заойкать.
— Вы что творите? — возмутился он, но, наконец, сосредоточился на мне.
— Это вы что творите? Я вам разрешала хватать меня и волочь, куда не надо? Что за беспредел?
— Я вас домой принёс! — попытался оправдаться он.
— А я вас просила? Что за хамские повадки! Вы человек или животное? — упрекнула я его.
— Я Горыныч! Я не животное. И не человек! — гордо задрав подбородок, заявил он, перестав хвататься за своё колено. — И этот перевал мой!
— Нет, не ваш! — тут же опровергла я его заявку. — Он мой! Достался по наследству. И хотите вы того или нет, но я разгребу тут завалы и восстановлю его! Отдайте мне перо!
— Что за глупость? Я запрещаю вам это делать! Я эти завалы весь день сооружал, чтобы никто здесь не прошёл, не проехал! — признался он, а я всплеснула руками.
— Ах, это значит вы тут беспорядок развели! А ну, быстро всё убрали! — толкнула я его в плечо, заслуживая от змея изумлённый взгляд. Вероятно, с ним никто себя так не вёл. Но это просто меня рядом не было. — Я теперь из-за вас горбатиться должна, камни эти тяжеленные таскать? Убирайте всё немедленно!
— И не подумаю! — быстро взяв себя в руки, ответил Градимир.
— Не будете? — прошипела я, сверля мужчину прищуренным взглядом недовольных глаз. Выдержал гад, но этим разозлил ещё больше. — Федя! — заорала я во всё горло. — Пусть кикимора тряпку принесёт! Вонючую и старую! — попросила я.
— Сейчас, хозяюшка! — услышала я в ответ через приоткрытое в доме окошко.
— Зачем вам вонючая старая тряпка? — явно подозревая что-то нехорошее, поинтересовался ящер.
— Хлестать вас буду ею. По морде вашей наглой, — заявила я, а Горыныч смешно округлил глаза напрягаясь. Испужался, ирод проклятый. — Последний шанс даю. Перо! Сейчас же!
— Вы ненормальная? — спросил он. Зря. Кикимора уже бежала ко мне с тряпкой, с гордостью вручая её мне.
Удобнее перехватив своё орудие, я снова посмотрела на Градимира, который всё же не выдержал и отступил. По глазам моим понял, что ему каюк.
— Перо! — процедила я.
— И не подум… — он недоговорил. Ну сам виноват. Я же предупреждала.
Тряпка в следующее же мгновение прилетела по ошалевшему лицу Горыныча. То ли с перепугу, то ли намереваясь меня напугать, Градимир тут же обратился. Но лишь дал мне полную свободу действий. Ящера я лупила особо нещадно, по его наглой шипастой морде и неровным чешуйкам. Ящер жмурился, пятился, рычал, сносил своим хвостом первые баррикады на завале, чем заставлял меня бить его усерднее. Это мы так все семь километров пройдём и расчистим весь путь, раз кто-то перо отдавать не хочет.
Но, к сожалению, замешательство и растерянность Горыныча длилась недолго. Он вспомнил, кто он есть и что против него обычная ведьма. И снова стал человеком, перехватывая мою руку и больше не позволяя бить его. И как я ни пыталась выдернуть своё запястье из железной хватки мужчины, не получалось. Только пыхтела почём зря.
— Ну всё, внучка Лучезары! Довольно! Я сказал, что перевал мой, значит, мой!
— Ну, попробуй отними! — фыркнула я, делая вид, что успокоилась. А сама, как только ящер отпустил мою руку, врезала ему ещё раз тряпкой по боку.
— Да что с тобой не так, ведьма! — зарычал он. — Думаешь, на кого руку поднимаешь?
— Думаю! На рэкетира проклятого! Отобрать у меня мою собственность хочешь? Обездолить бедную ведьму? — заголосила я, а Горыныч в который раз за день округлил глаза. — Чтобы по миру без гроша скиталась! С голоду померла!
— Да вовсе нет! — пошёл он на попятную. — Не собираюсь я тебя дома лишать.
— А что тогда? — тут же по-деловому поинтересовался я. А Градимир заскрежетал зубами. Некоторое время он просто сверлил меня своими золотыми
