Избушка в наследство (СИ) - Маренина Анна

— Да неужели? И кто же?

— Феликс Морозов, про которого банница знает только мельком, какие-то слухи. И по этим слухам, он ведьмак, которому уже чуть ли не под триста лет. А этот гад сохраняет молодость и красоту, каким-то хитровыделанным способом высасывая их из других ведьм. Брр… — Таня передернула плечами,хотя после парилки и в пальто ей было совсем не холодно.

—…И что тут смешного? — Не понял Вася.

— А, ну, видишь ли. Пару лет назад вышел, и был довольно популярен, один сериал. И мы обе его смотрели. — Ответила Яша. — И в этом сериале, там, ахахах, там был один из главных злодеев, вампир или вроде того, которого тоже звали Феликсом…

— Так что теперь у нас сюрреалистичное ощущение, что это все какая-то несмешная шутка вселенной. Типа, ладно, мы уже более-менее обернули мозги вокруг того факта, что мы, ну знаешь, ведьмы. Или мы просто думали, что уже приняли и смирились. Но когда в нашей очень реальной жизни появляется такой совершенно киношного вида злодей, это просто… Ахахахахах оййй… — Таня не договорила, подавившись сдавленным смехом, перемежающимся хватаниями за все еще больную голову.

Вечером после похода в баню Яша приползла домой, по ощущениям буквально, и отрубилась. А, кажется, в следующую минуту, отключила омерзительно эффективный будильник, вытащила свое бренное тело из теплой-приятной кровати и, пошатываясь, как заправский зомби, пошоркала в сторону ванной.

После таких приключений, и такой нагрузки на мозги, хотелось спать до обеда, а потом тихонечко сидеть дома, есть вкусняшки и читать/смотреть/слушать что-нибудь приятное, а не вот это вот все. Не ехать в школу, не сидеть на бесполезных, выкинутых на субботу, уроках, вроде ОБЖ, географии, английского и очередной математики… То есть, уроки-то, может, и полезные. Но.

С английским у Яши, благодаря своевременно проклюнувшемуся в средней школе интересу к одному, по большей части англоязычному, фандому, было все замечательно, и к середине одиннадцатого класса сорок минут сидение в шумном кабинете, из которых две-три минуты она отвечала на вопросы учителя о том, в какую временную форму нужно поставить вот этот глагол, было не самым полезным и продуктивным занятием. География, сколь бы уважительно девушка ни относилась к науке, именно в качестве школьного предмета ей нафиг не сдалась, Яша ее на ЕГЭ не сдает, отстаньте уже пожалуйста со своими угольными месторождениями и проливами. ОБЖ вообще был каким-то странным предметом, по большей части состоящим из рассказов из жизни — читай, злоключений — их пожилого препода. Ну а математика, хотя, бесспорно, нужная для экзаменов всем, стояла минимум одним уроком вообще каждый день недели, и по воскресеньям допы тоже проводились.

Так что, со всеми этими магическими делами, и остальными предметами для аттестата, и, особенно, подготовкой к ЕГЭ, к началу ноября учеба у Яши уже из ушей лезла. И даже сочувствия было особо не у кого попросить: Таня страдала вместе с ней, и жаловаться подруге казалось каким-то кощунственным и эгоистичным, Вася только надменно фыркал и говорил что-то вроде «тяжело в учении, легко в бою, давай-давай», а родители об одной половине ее дел и проблем не подозревали, а о другой имели весьма смутное представление, поскольку сами в школе учились уже очень давно, и не горели желанием вспоминать этот опыт.

Так что, после похода в баню, вытянувшего из нее все интеллектуальные, моральные и физические силы, сильнейшим желанием было просто упасть и не шевелиться, и просто подождать, пока мир вокруг как-нибудь сам утрясется и решит свои проблемы. Но привычка, дисциплина и питающая их всеобъемлющая тревога за будущее все-таки пока что были сильнее. Поэтому Яша с одинаково унылым выражением лица чистила зубы, завтракала, пытаясь поджечь хлеб взглядом — ровно семь с половиной секунд, пока он реально не загорелся! — одевалась и тряслась в автобусе и поднималась на школьное крыльцо.

В классе было довольно тихо — основные возмутители спокойствия, зачастую, по субботам и не ходили, к одиннадцатому классу уже даже особо не ища оправданий, просто кивая в ответ на сокрушающиеся причитания классной.

Яша повесила рюкзак на петельку парты, рухнула на стул — и упала гораздо дальше, чем ожидала. Она пискнула, всем своим существом в этот момент желая остановиться, замереть на месте и перестать падать и чтобы мир вокруг перестал ломаться и, и, и…

— Вот т… — Приглушенно почти уже было выругался одноклассник неподалеку. Это сподвигло Яшу открыть глаза и еще раз оценить ситуацию.

Она висела в воздухе. Вот просто, парила, не опираясь ни на что, в нескольких десятках сантиметров над партами. Девушка неловко замахала руками, ухватилась за один из столов, разворачиваясь лицом к полу, и увидела злополучный стул — лежащий на полу, с неловко подломившейся ножкой. Ах. Наверное, у кого-то стул начал шататься, и они поменяли свой стул на ее. Бывает. Не повезло.

Ведьмочка ухватилась за свою и ближайшую заднюю парту, подтянулась, ставя ноги на пол. Вспомнила, что браслетик лешего все еще висит на ее руке под рукавом рубашки. Поймала это столь трудно уловимое чувство баланса и спокойствия и умиротворения, которое было так легко подобрать, разделить с другими, и так сложно отыскать в самой себе. Сердце в груди сжалось от страха и тревоги, пока она начала потихоньку осознавать, что случилось. Чувствуя, словно она не сама в своей голове психофизикой занимается, а только наблюдает безэмоционально со стороны за своей собственной паникой, она продавила решительное «отпусти!», и развеяла заклинание, или что она там случайно сделала.

Ее ноги больше не пытались оторваться от пола.

Вдох.

Выдох.

По отработанной почти до рефлекса привычке она схватила рюкзак, закинула его на плечо. В следующий момент уже стояла у двери в класс — ну супер просто, еще только провалов в кратковременной памяти не хватало!

Надо выйти. Из класса, прочь, от всех этих любопытных-осуждающих взглядов, подальше…

Вдох.

Дверь распахнулась — ах, да, это сама Яша ее открыла, вот же ее рука.

Выдох.

Глава 15. Не надо паники, ведь…

Ведьмочка остановилась посреди коридора, когда поняла, что нужно поворачивать — и она не знает, куда. Суббота, раннее утро. Еще несколько минут до звонка на первый урок, и вот сегодня-то уж точно все приходят вовремя или с опозданием, даже учителей еще почти нет.

Ну вот, выскочила она из класса, убежала от проблемы, как и, блин, всегда. А что дальше-то? Что теперь делать?

Так, давайте рассуждать логически. В каком она сейчас состоянии? В паршивом. Руки трясутся, и дыхание учащенное. Сердце стучит за ключицами и в висках. Значит, в приоритете — привести себя в чувство. Она, конечно, испугалась до смерти, но всего лишь испугалась. Да, это уже хорошо — она физически в порядке, ничего не сломано, и лишних дырок в теле нет. Хорошо. А паника — ну, что, паника. Неприятно. Скверно даже. Но ничего нового, ничего, с чем она не сможет справиться. Да, вот так, потихонечку, на трясущихся ногах, вот сюда.

Дверь учительской возникла перед глазами. Только тут Яша заметила, насколько у нее зрение стало туннельным и, кажется, немного расфокусированным.

Девушка постучала и, зная примерно «правила» учительской, вошла, не дожидаясь разрешения — все равно никто бы не стал запрещать или разрешать.

Ей повезло.

Татьяна Петровна сидела за столом и разбирала какие-то бесконечные бумаги. Учительница подняла на девушку медового цвета глаза — и выражение ее лица из удивленного стремительно превратилось в обеспокоенное.

— Что случилось?

Вампирша вскочила из-за стола, в миг оказалась рядом — на самом деле, двигалась она с совершенно обычной человеческой скоростью, просто у Яши все еще были какие-то странные проблемы с восприятием движущихся объектов и концентрацией на них. Девушку ухватили аккуратно за плечи:

— Дамбровская, ты чего такая бледная?