Ник Перумов - Черное копье

И страшно становилось от мысли, что всё это мирное, благочинное житьё исчезнет в одночасье, сметённое неистовыми ратями Олмера.

У хоббита комок встал в горле. Четвёртый год шёл, как он покинул родные края; было время, когда они снились чуть ли не каждую ночь, а потом воспоминания словно притупились. Даже Милисента ушла куда-то в тень. И вот теперь всё это, столь долго лежавшее под спудом, вдруг ярко полыхнуло, да так, что недолго и обжечься! Остро, до стона, потянуло домой. Но – нельзя. Вряд ли враги, если только не займутся специально охотой на хоббитов, доберутся до лежащего даже по хоббичьим меркам на отшибе Бэкланда. Скорее уж они прокатятся по центральным и западным частям страны. Их обитателей и надо предупредить в первую очередь.

Фолко тронул поводья. Его конёк неспешной рысью двинулся вниз с холма. Гномы трусили за ним, чуть поотстав, и молчали – понимая, верно, что у него сейчас на душе.

Они миновали изгородь, аккуратно затворив за собой ворота. Прекрасной дорогой, что вела в самое сердце Хоббитании – к Преогромным Смайлам Тукков – обиталищу тана, с коим надлежало переговорить в первую очередь, к Хоббитону, а немного к западу от них – Мичел Делвинг, там живёт мэр. Фолко вздохнул. Убедить собственных сородичей как можно скорее уходить – хоть в тот же Старый лес, под защиту Тома Бомбодила – будет, похоже, потрудней, чем остеречь короля Гондора, светлая ему память…

Прошло не очень много времени, и одиночные фермы стали сдвигаться, близилась первая хоббичья деревушка. На пришельцев глядели с удивлением, но не больше – гномы частенько хаживали по Хоббитании, правда, последнее время почти совсем пропали. Фолко то ли не узнавали, то ли не спрашивали из деликатности.

Глядя на мирную деревенскую суетню, Фолко невольно натянул поводья. Не хватало только сейчас начать разбираться в собственных чувствах. Сородичей надо было спасти, даже если они сами не слишком понимают при этом, от чего их спасают, – потому что один раз, в конце Войны за Кольцо, они уже проспали Хоббитанию.

Он уже совсем собрался ехать дальше – не останавливаться же в каждом селении! Тревогу должны объявить тан и мэр, им верят, их послушаются, потому как Фолко по себе знал, сколь крепко придерживаются хоббиты собственных, пусть и неписаных, правил, гласящих, что если уж тан сказал – надо всё бросать и делать, как он велит.

– Эй, погоди-ка! – остановил его Малыш. – Если уж мы здесь – почему бы не испробовать вашего знаменитого пива, хотел бы я знать?

Маленький Гном, не слушая возражений, решительным шагом направился к трактиру, находившемуся, как и положено приличному, знающему себе цену заведению, на том месте, что могло бы с некоей натяжкой быть названо главной деревенской площадью. Вокруг тесно стояли опрятные одноэтажные длинные дома, почти все каменные, в окнах торчали любопытные лица; увидев, как один из новоприбывших заходит в трактир, вслед ему отправились ещё добрых два десятка охочих до новостей хоббитов.

Фолко поморщился, но пошёл за ним. Хотя, по правде говоря, от пива бы и он не отказался…

В трактире их тотчас обступили. Гномы отложили оружие и для начала воздали должное искусству местных пивоваров. Маленький Гном удостоился всеобщего молчаливого уважения, одним духом опростав здоровенную пивную кружку, на что здешним завсегдатаям требовалось не меньше четырёх приёмов.

Начались расспросы. Кто, откуда, куда путь держите, по торговым делам либо по своей надобности, что слышно на рубежах?!

– Что слышно – война! – брякнул пустой посудиной Торин.

Наступила тишина. Не слыхали они ничего ещё, что ли, подивился Фолко. И вышел вперёд.

– Здравствуйте, сородичи! Я – Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста из Бренди-холла…

Таверна взорвалась изумлёнными возгласами. Ну и дела! Нашёлся пропавший невесть куда молодой мастер Фолко, племянник самого Паладина, главы рода Брендибэков и хозяина Бэкланда! Нашлись помнившие Фолко в лицо, и сам он узнал кое-кого. Однако Фолко не дал беседе пойти обычным для такого случая путём. Властно остановив галдящих сородичей – а сам он был выше ростом самого высокого из них на голову и ладонь, – он стал говорить о надвигающейся опасности, об идущих с юга захватчиках, о том, что со дня на день они могут оказаться здесь и что на этот случай надо немедленно, закопав самое ценное, уходить, прятаться, лучше всего – в Старый лес. Сражаться – бессмысленно, врагов слишком много, сколь доблестны бы ни были хоббиты, их сомнут числом (Фолко щадил самолюбие родичей).

– Неужели вы не видели зарева? – спрашивал окружающих Фолко. – Да, пока битвы идут восточнее – но всё может измениться в одночасье. И нежить поднялась из Могильников! (Тут все побледнели.) Нужно прятаться! А если беда пройдёт стороной – что ж, значит, пронесло. Но рассчитывать на это нельзя!

Фолко взывал к самому сильному чувству хоббитов – неистребимому здравомыслию. И порадовался, видя, как озабоченно зачесали в затылках, наморщились хозяева отдалённых, на самом пограничье стоящих ферм.

– Мастер Брендибэк дело говорит, – послышался чей-то пока одинокий голос.

Собравшиеся вокруг Фолко хоббиты шумно загалдели. Как всегда, немало нашлось тугодумов, считавших – авось пронесёт. Кто-то начал кричать, что, мол, стоит нам уйти, тут-то разбойники нашим добром и поживятся, но вскоре верх взяли более здравомыслящие.

– Только, мастер Фолко, я вам так скажу, – заявил старый Том Сдобкинс, один из самых рачительных и зажиточных здешних хуторян. – Стариков, ребятишек, девок в лес упрятать – это, конечно, хорошо. Потому как, ежели я вас понял путём, пахнет тут не бродягами, что в Битве у Хоббитона господа Мериадок и Перегрин разбили… Но лучников собрать всё равно следует. Собрать и по рощам расставить. А там видно будет.

– Я непременно скажу об этом тану и мэру, – пообещал Фолко.

– Всё поняли? – обвёл собравшихся пристальным взглядом Том. Судя по всему, он пользовался здесь авторитетом. – Мы – крайние, на самом кону сидим. Нечего слова тана ждать! Рассылайте гонцов! И сами начинайте собираться, а охотников с луками – всех сюда, в трактир. Вам бы, мастер Фолко, от тана – да прямиком сюда! По одёжке вашей видно – сражаться вы привыкли. Нам это куда как сгодилось бы!

Его шумно поддержали, в добрых сорок голосов уговаривая Фолко вернуться к ним. Надо признать, что это оказалось приятно.

– Мне ещё своих повидать надо, – возразил он.

– Кто ж спорит, мастер Фолко! Конечно, надо! И дядюшка ваш, слышали мы, весь извёлся, даром что хозяин Бэкланда, и тётушка все глаза проплакала… Только вам из Туккборо ещё в Бренди-холл лететь – времени мало. Мы им письмо напишем, а младшенький мой и отнесёт. Пони у нас резвые, одна нога здесь, другая там – завтра к вечеру до мастера Паладина ваше письмецо и дойдёт.