Энгус Уэллс - Повелители Небес

«И это устроится, — возразил я. — Аны вновь смогут жить в Келламбеке, где все получат равные права».

«Возможно», — отозвался Тездал и закрыл доступ к своему сознанию, так что я только мог чувствовать беспокойство Пелианы. Я спросил себя, что испытывал я сам, когда мы пикировали на Кербрин, и не нашел ответа — только грусть и сожаление.

Потом Рвиан подлетела ко мне на Анриёль и сказала, что Беллек повел драконов на Ан-зел и Ан-ва, чтобы уничтожить напитавшиеся горячим дыханием гор корабли, пока те не успели подняться в небо. Рвиан предложила спуститься в дозийан, чтобы изложить наши условия Аттул-ки.

Все случилось на рассвете, и прошло еще немало времени, прежде чем солнце взметнуло свои сияющие копья над вершинами красноголовых гор. Повсюду на холмах Ан-фесганга догорали обломки уничтоженной армады Повелителей Небес.

Дозийан, возведенный на скалистом уступе, оказался прекрасным и одновременно жутковатым строением, возвышавшимся над раскинувшимся в низине городом, с которым его связывала длинная извилистая дорога. И город и храм освещались фонарями и сиянием пожаров, вызванных нашим вторжением, но большая часть сооружений все еще лежала в тени. Я увидел, что дозийан сооружен из дерева и камня: стены и фундамент — из темного гранита, верхние этажи из замысловато выгнутого теса с выступающими балкончиками под навесными крышами и узкими окнами. Здание огибала высокая каменная стена с массивными воротами, которые мы проигнорировали.

Мы — Рвиан, Тездал и я — приземлились на мощенном булыжником дворе. Те драконы, которых Беллек оставил с нами, расселись кто где: на башнях, шпилях и стенах, так что весь дозийан оказался в кольце драконов.

Аттул-ки вышли нам навстречу.

Все они, облаченные в черные и малиновые одежды с колдовскими знаками золотого и серебряного шитья, были безоружными и если и испытывали страх перед драконами, то хорошо умели скрывать его. Аттул-ки вышли и стояли молчаливыми рядами, из которых выдвинулся вперед внушительного вида человек.

Он окинул меня презрительным взором, посмотрел на Рвиан и затем уставился на Тездала, который глубоко поклонился, и я увидел, как лицо его стало несчастным.

Тездал отвел глаза и произнес:

— Прости меня, Дази.

Прошедшей зимой наш друг обучил нас немного языку Анов, так что я мог кое-как следить за развитием их беседы. Эмоции передали мне драконы, а остальное Тездал рассказал нам позднее. Я смотрел на Дази, который изучал Тездала, как когда-то давно наши преподаватели в Дюрбрехте рассматривали какой-нибудь странный образчик природы. Мне даже вспомнился Ардион, я чувствовал, что почти готов преклонить колени.

Дази произнес:

— Ты предал свой народ и своих богов, гийан? Изменил данным тобой клятвам и явился сюда с этими похитителями земель, чтобы лишить нас надежд на Завоевание? Ты забыл, что ты Хо-раби?

Тездал рухнул на колени, опустив голову к булыжникам двора, и отчаянно застонал.

— Ты — предатель, — сказал Дази. — Ты проклятый Хо-раби. Ты явился сюда с Дарами, чтобы разрушить мечту народа, надругаться над волей Трех. Отступник, проклятый богами и всеми Хо-раби. Я бы подсказал тебе избрать Путь Чести, но ты не заслуживаешь даже и его. Лучше продолжай длить свою презренную жизнь, памятуя о своем бесчестье, и умри отверженным в одиночестве. Хвала Трем, что госпожа Ретзе не видит этого.

Я плохо разбирал слова, но понял смысл того, что говорил Дази, по ледяному тону его голоса и стальному блеску в глазах жестокосердного священника. Я не мог не видеть, в какое отчаяние повергла моего друга эта речь. Я ненавидел проклятого Дази, как не ненавидел никого в своей жизни, кроме Алланин. Я понимал, что священник не изменит своего мнения, его уверенность в своей правоте не допускала возражений. Я слышал, как зашевелились драконы, до которых докатилась волна моего гнева. Крылья чудовищ вздымались как знамена в утреннем солнце, двор наполнило угрожающее шипение и раздраженный скрежет когтей о камни и дерево. Я видел Тездала, этого гордого и бесстрашного человека, склонившим свою голову! Мой друг не должен так унижаться.

Тщательно подбирая слова языка Анов, я сказал:

— Мы пришли говорить о мире. Аны могут вернуться в Келламбек.

Прозвучал ответ Дази:

— Мы вернемся. О да! Мы вернемся! Мы вернемся под парусами из ваших содранных шкур, а труп этого мерзостного предателя будет украшать нос флагмана наших кораблей.

Это было уже слишком. Ведь он говорил так о Тездале, моем друге, который вместе с нами искал способы построить лучший мир. Я выхватил свой меч. Попытка напугать железом таких колдунов, как эти, была, разумеется, глупостью. Я услышал крик Рвиан и увидел, как Дази расплылся в улыбке и небрежно взмахнул рукой. Я полетел назад, точно кулак великана обрушился на мою грудь. Думаю, что не миновать бы мне смерти, если бы не Рвиан, использовавшая силы своего колдовства, чтобы защитить меня. Я упал подле Тездала, судорожно ловя ртом воздух. Затуманенными болью и слезами глазами я видел, как Дази указал на меня пальцем. Я застонал в ярости и судорогах, зная, что не смогу ничего сделать против этого заклятья.

Но драконы оказались быстрее и, вероятно, злее.

Пелиана достала священника первой и сжала в своих когтях. Это длилось недолго, я услышал, как колдун закричал, увидев широко распахнувшуюся пасть чудовища. Челюсти сомкнулись, превращая колдуна в груду окровавленных кусков. Остальные драконы бросились на Аттул-ки, уничтожая их, так что скоро во дворе дозийана не осталось ничего, кроме искореженных и разорванных в клочья останков колдунов, разбросанных тут и там на булыжном полу, стенавшего Тездала и озверевших чудовищ, бросившихся крушить крыши и стены храма, оставляя после себя одни лишь развалины.

Все это время Тездал стонал, стоя на коленях, точно жизнь его кончилась и мечта разбита.

Ошеломленный, стоял я посреди двора, мучимый тошнотой, но в то же время и наполненный чувством дикого ликования. Рвиан подошла ко мне, и мы оба положили руки на плечи скорчившегося на коленях и стенающего Тездала, зная, что говорить с ним сейчас бесполезно — подходящих слов не найти.

Дебура сказала мне, что пришли Хо-раби, точно так же как Анриёль предупредила Рвиан, а Пелиана Тездала, который не обращал внимания на своего дракона. Мне пришлось склониться к нему и сказать о приближавшихся воинах, тогда Тездал поднял залитое слезами лицо:

— Если вы любите меня, пусть здесь не будет больше убийств.

Рвиан ответила:

— Это никогда и не входило в наши намерения, только мир.

Тездал закричал: