Ирина Котова - Королевская кровь. Книга вторая

Демьян что-то рычал своим людям на бермонтском, затем прыгнул — буквально прыгнул к Мариану и заорал на него:

— Это манок! Выводите людей!

Ложа все тряслась, хотя хлопки уже стихли, раскачивалась на потолке огромная люстра, начали падать ледяные статуи, разъезжаться, дребезжа, столы с закусками, и стало понятно, что содрогается весь зал. Гости застыли, не понимая, что происходит, и тут пол посреди зала вспучился горбом, пошел волной, начал осыпаться в крутящийся чернотой водоворот.

А из водоворота выползало…нечто. Огромное, размером с грузовик, все состоящее из каких-то черных пластин, сочленений, жвалец, на тонких ножках-лезвиях, стрекочущее и щелкающее. В воздухе ощутимо запахло сладковатым густым до удушения запахом муравьиной кислоты, заблистали рядом со мной щиты, выставляемые королями, что-то кричал Тандаджи от дверей, но нам туда было не попасть — перекрывало чудовище, Мариан прикрывал держащую щит бледную Василину, настороженно молчали монархи, молча давилась испуганная толпа у выходов, кто-то тихо рыдал, выстраивалась охрана рядами по периметру зала.

— Что это? — тихо и напряженно спросил Мариан у шипящего команды Демьяна.

— Тха-охонг, — коротко ответил тот, — ядовитая тварь нижнего мира. Они практически неуязвимы. Могут вырезать целую деревню, пока насытятся. Я здесь не могу его остановить, иначе ваш дворец рухнет…надо блокировать вместе.

Существо мотнуло круглой плоской головой, с щелканьем дернулось вперед, махнуло ножками-лезвиями, сбоку сдавленно охнула Пол, а я с ужасом смотрела, как как подкошенные валятся на пол, заливая все вокруг брызгающей кровью, задетые им охранники.

По нему откуда-то сверху застучали пули, рикошетя от толстых пластин, из-под которых проглядывало что-то отвратительно-сизое, склизкое.

— Отставить стрельбу! — рявкнул Мариан. — Заденете людей!

Существо засвистело, услышав голос, рванулось вперед, сметая охранников и не обращая внимания на вспышки и боковые удары от боевых магов гвардии. Впечаталось в совместный щит, но тот устоял, а я даже не дрогнула — кажется, от страха я отупела, потому что огромная, больше моего роста, хитиновая башка щелкала жвалами и билась об щит в каких-то двух метрах от моего лица, а я просто стояла и смотрела, не моргая. Вдруг оно заревело, поднялось на задние ноги-лезвия, задев своей башкой люстру, та звякнула и упала, ударившись о край провала, с грохотом рассыпаясь на мириады сверкающих осколков. Я перевела взгляд за спину чудовища— там стоял Март, одной рукой держа щит, под которым собралось изрядное количество людей, а другой раскручивая какую-то светящуюся сеть.

— Братья и сестры, — невозмутимо говорит император Хань Ши, — нам нужны вода и холод. Приготовьтесь.

Я моргаю, чувствуя, как бьется пульс в висках. Понимаю, что прошло не больше минуты с того момента, как оно появилось.

Летящая сеть на мгновение парализует истекающую слизью тварь, но она разворачивается, снося хвостом все еще убегающих гостей, снова поднимается на дыбы, ударяет своими лезвиями по щиту Мартина. Он держит, но мне кажется, что я прогибаюсь под этим ударом вместе с ним. Рядом с ним из Зеркала выходит Виктория, бледнеет, поднимает руки, и летят вперед огненные лопасти, с шипением врезающиеся в морду чудовища. Пахнет горелой плотью, слышен болезненный рев и свист.

Кричат люди, охранники пытаются организовать отход гостей, пока тварь отвлечена, а из королевской ложи выпрыгивает Демьян, в руках которого материализуется светящийся огромный молот, и Луциус Инландер орет «Я держу над тобой щит!»

— Синхронизируемся, — бормочет император Хань Ши, но я даже не могу повернуть голову и посмотреть, что они там делают. — Талия, ты первая. Гюнтер, ты второй. Василина, опусти щит, подпитай их. Я направлю.

Тварь снова ударяет о щит Мартина и получает по морде сдвоенным огненным плевком, сзади со всей силы бьет молотом Демьян, сам отлетает от удара, и звук такой, будто на полном ходу сталкиваются два тяжело груженных состава. Хитиновый панцирь трескается, оттуда лезет какая-то розовая склизкая масса, существо орет, разворачивается, ищет Бермонта — морда его сбоку разворочена огнем, в ложе шипит Луциус, достраивая щит, безудержно плачет Полина, вцепившаяся в мою руку, как клешней.

От стен кричат убегающие гости, и какая-то девушка падает, споткнувшись, и выкатывается чуть ли не под морду чудовищу. Оно раздраженно машет головой, поднимает свои лезвия…

И вдруг все замирает.

Медленно поворачивает голову тварь, глядя единственным уцелевшим глазом на метнувшегося к ней Кембритча, почему-то вставшего очень близко, закрывая собой упавшую и вытягивая руку. Девушку подхватывают охранники, быстро уводят, оглядываясь. А существо застывает, щелкает своими лезвиями, словно изучая неведомого смелого человечка.

— Идиот, — шепчет Луциус, — быстрее, Талия, Гюнти! Только не заденьте его!

Люк тянет руку, и муравьеподобное существо наклоняется к нему, и теперь уже я плачу от страха, потому что такое впечатление, что он с ней разговаривает, но я чувствую, ощущаю, понимаю, что там слишком много жажды крови и мало разума, чтобы договориться.

Тварь мерно покачивает головой и стрекочет, к ней сбоку, обходя провал, подкрадывается Бермонт, мягко, по-кошачьи, Мартин за спиной под щитом уводит оставшихся людей, Мариан тихо командует отойти охране и не подставляться под заклинание, а чудовище, словно ему надоедает игра с человечком, взмахивает своим лезвием и протыкает Люку живот. И отбрасывает его, как куклу, об стену зала.

Время ускоряется потоком под мой оглушительный срывающийся визг, бьет молотом Демьян, и снова летят ошметки слизкой плоти и черного хитина, «Отступай!» — орет Гюнтер, и король-медведь прыгает назад, а в тварь летят потоки воды и воздуха, и она застывает, замораживается, покрывается ледяной коркой и взрывается тысячами ошметков, которые с гулким стуком врезаются в наши щиты, в стены, сносят охранников, покрывают зал тошнотворным, дергающимся, сизо-черным покрывалом.

Я все еще кричу, беззвучно, потому что сорвала голос, кричит рядом Полина, потому что не видит Бермонта, сквозь месиво из ошметков к лежащему у стены Люку движется Луциус, и все приходит в движение.

Изрезанные тела охранников лежат прямо перед ложей, а у меня перед глазами прыгают черные точки, и кружится голова, и мир вокруг шатается.

«Ты же медсестра, Марина, ты видела кровь и смерть. Держи себя в руках».

Я цепляюсь за сознание и отстраненно выхватываю из происходящего какие-то куски.

Мариан вызывает по телефону врачей и виталистов, собирает тех гвардейцев, кто остался цел, и командует разбиться на отряды, помогать пострадавшим, уводить гостей и очищать помещение.