Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Наконец все видения исчезли, осталось только одно. Оно целиком заполнило высокие окна библиотеки. Огромный, круглый, неправдоподобно блестящий камень был помещен внутри кольца из грубых валунов и обращен к темной стороне холма. Холм напоминал мистеру Норреллу пустошь с выгоревшим и обуглившимся вереском, только чернота его казалась гладкой, как шелк или хорошо выделанная кожа. Внезапно камень дернулся и исчез. Волшебнику в голову пришла нелепая мысль, что камень моргнул.
Ветер стих. Колокол перестал звонить.
Мистер Норрелл облегченно вздохнул. Стрендж, скрестив руки на груди и глядя в пол, глубоко ушел в свои думы.
— Как вы это сделали? — спросил мистер Норрелл. — Последнее видение показалось мне самым ужасным. Я на миг решил, что это — глаз.
— А это и был глаз, — промолвил Стрендж.
— Но кому же принадлежит такой глаз? Вероятно, чудовищу! Как жутко!
— Действительно, чудовищу, — согласился Стрендж. — Хотя не совсем чудовищу — это был глаз ворона.
— Ворона? Но он занимал целое окно!
— Вероятно, ворон этот так огромен или…
— Или? — дрожащим голосом переспросил Норрелл.
Стрендж неприятно усмехнулся.
— Или мы с вами слишком малы! Я хотел, чтобы Джон Аскгласс увидел меня. Думаю, теперь мое желание исполнилось, пусть всего лишь на миг. Для него мы с вами меньше птичьего глаза и, вероятно, столь же мало значим. Кстати, о Джоне Аскглассе, как вы полагаете, где он сейчас?
Мистер Норрелл снова уселся перед блюдом с водой. После пятиминутных трудов он воскликнул.
— Мистер Стрендж! Нигде нет и следа Джона Аскгласса! Однако я видел миссис Стрендж и леди Поул. Последняя — в Йоркшире, а ваша жена — в Италии. В Стране фей не осталось и следов их пребывания. Обе совершенно свободны от колдовских чар!
Наступило молчание. Стрендж резко отвернулся.
— Странно, — продолжил мистер Норрелл. — Мы с вами проделали все это, но как именно, я до сих пор не пойму. Мне думается, Джон Аскгласс просто увидел, что творится зло, протянул руку и тут же поставил все на свои места! К несчастью, он не счел необходимым освободить нас из этой тюрьмы. Смотрите, тьма не рассеялась.
Мистер Норрелл замолчал. Что ж, такова теперь его судьба, наполненная ужасом и одиночеством. К своему удивлению, мистер Норрелл не чувствовал страха. Напротив, вспоминая о годах, проведенных в Лондоне на службе у министров и адмиралов, вдали от любимой библиотеки, волшебник удивлялся, как он смог их вынести.
— Хорошо, я сразу не сообразил, что глаз принадлежал ворону! — добродушно заметил он. — Иначе не на шутку испугался бы!
— Да уж, сэр, — хрипло промолвил Стрендж. — Вам повезло! А я, похоже, излечился от желания предстать перед ним. Отныне меня не волнует, что Джону Аскглассу нет до меня никакого дела!
— И правда, сэр, — согласился мистер Норрелл. — Знаете, мистер Стрендж, вам следует избавиться от несбыточных желаний! Для волшебника это вещь весьма опасная. — И мистер Норрелл пустился в подробный пересказ не слишком занимательной истории о чародее, жившем в четырнадцатом веке в Ланкастере. Своими праздными желаниями волшебник этот причинял множество неудобств жителям родной деревушки, то обращая коров в облака, то кастрюли — в корабли, или творя прочие магические безобразия.
Поначалу Стрендж почти не слушал Норрелла, а замечания его казались бессвязными и нелогичными. Затем он стал прислушиваться все с большим вниманием и вскоре вновь заговорил в своей обычной манере.
Среди множества талантов мистера Норрелла способность читать в сердцах своих ближних явно не значилась. Стрендж ни разу не упомянул об освобождении жены, посему мистер Норрелл решил, что это событие не слишком тронуло ученика.
69
Стренджисты и норреллиты
Февраль — весна 1817
Чилдермас ехал шагом, рядом плелся Винкулюс. Вокруг простиралась занесенная снегом вересковая пустошь, похожая на широкую пуховую перину. Вероятно, именно это сравнение пришло в голову Винкулюсу, который принялся в деталях описывать, в какой мягкой постели собирается провести нынешнюю ночь и какой обильный ужин его ожидает вечером. Естественно, предсказатель ни секунды не сомневался, что платить за все эти излишества будет Чилдермас. Еще более удивительно, что Чилдермас не спорил. Мозг слуги был занят единственным вопросом — должен ли он показать Винкулюса Стренджу или мистеру Норреллу? Конечно, во всей Англии не найдется более подготовленных людей, но Чилдермас не мог представить себе, что они скажут, когда он предъявит им человека-книгу. Чилдермас поскреб щеку. На месте рваной раны на смуглой щеке появился ровный, словно серебристая линия, шрам.
Внезапно Винкулюс перестал болтать и остановился. С плеч человека-книги упало одеяло, он закатал рукава сюртука.
— Что случилось? — спросил Чилдермас.
— Я меняюсь! — воскликнул Винкулюс. — Смотри! — Он стянул сюртук и расстегнул на груди рубашку. — Слова становятся другими! На руках! На груди! Везде! — Несмотря на холод, Винкулюс начал раздеваться, затем радостно заплясал прямо на дороге, словно синекожий дьявол.
Чилдермас в ужасе спешился. Он спас книгу Джона Аскгласса от разрушения, а теперь, когда казалось, что книге больше ничего не угрожает, она разрушилась сама.
— Мы должны быстрее добраться до гостиницы, — заявил Чилдермас. — Возьмем чернила и бумагу и перепишем все, что удастся. Ты должен вспомнить все слова до единого!
Винкулюс уставился на него, как на сумасшедшего.
— Зачем?
— Это же магия Джона Аскгласса! Мысли Джона Аскгласса! Единственная запись! Мы должны сохранить каждый обрывок!
Винкулюс продолжал непонимающе таращиться на Чилдермаса.
— Зачем? — переспросил он. — Если сам Джон Аскгласс не считает нужным их сохранять?
— Но почему все изменилось так внезапно? Без всякой причины?
— Причин хватает, — заявил Винкулюс. — Раньше я был Предсказанием. Теперь то, что я предсказывал, свершилось. Разве я мог остаться прежним? Я стал Историей! Ты хочешь, чтобы я стал сухой, словно книжная пыль, историей?
— И кто же ты теперь?
Винкулюс пожал плечами.
— Возможно, теперь я — сборник рецептов. Или роман. Или даже собрание проповедей! — Эти предположения развеселили Винкулюса, и он снова захихикал, пританцовывая.
— Надеюсь, ты по-прежнему остался магической книгой. Винкулюс, неужели ты ни разу не прочел то, что написано на твоем теле?
— Я — книга. — Винкулюс остановился, не закончив па. — Я — Книга. Задача любой книги — нести слова. Что я и делаю. А читать — задача читателя.
— Однако последний читатель умер!
Винкулюс равнодушно пожал плечами.
— Ты должен помнить хоть что-нибудь! — возбужденно вскричал Чилдермас, сжимая руку предсказателя. — Например, вот этот символ — круг, перечеркнутый линией? Он повторялся несколько раз! Что он означает?
Винкулюс вырвал руку.
— Он означает прошлый четверг. Или трех свинок — одну из них в соломенной шляпке! Или Салли, танцующую в лунном свете и потерявшую свой хорошенький розовый кошелек! — Предсказатель ухмыльнулся и ткнул пальцем в Чилдермаса. — Я тебя раскусил! Надеешься стать следующим читателем?
— Возможно, — отвечал Чилдермас. — Хотя не знаю, с чего начать. Впрочем, я не вижу более подходящего претендента. Однако, что бы ни случилось, я не выпущу тебя из виду. Отныне, Винкулюс, я стану твоей тенью!
Предсказатель помрачнел и принялся натягивать одежду.
Весна вернулась в Англию. Птицы летали за крестьянским плугом. Солнце прогревало землю. Шли теплые дожди, а ветра задули совсем по-весеннему. В воздухе стоял аромат земли и молодой зелени. Ветки покрылись пушком — таким нежным и мягким, словно деревья видели зеленые сны и погружались в зеленые думы.
Весна вернулась, но не вернулись Стрендж и Норрелл. Башня Тьмы по-прежнему окружала аббатство Хартфью. Люди гадали, убил ли Стрендж Норрелла, или Норрелл Стренджа, в какой степени оба волшебника заслуживали такого конца, и скоро ли один из них вырвется на свободу.
Однако не успели утихнуть эти пересуды, как Башня Тьмы исчезла, прихватив с собой и аббатство Хартфью. Дом, парк, мост и часть реки пропали. Дороги к аббатству теперь выводили любопытных на пыльные задворки крестьянских полей, куда они вовсе не собирались идти. Дом на Ганновер-сквер и оба дома Стренджа — на Сохо-сквер и в Клане[186] постигла та же участь. В Лондоне единственным живым существом, способным отыскать дом Стренджа, был кот Джереми Джонса, Балфинч. И действительно, кот не соглашался признавать исчезновение дома и неизменно пропадал в пустом пространстве между соседними домами. Всякий, кому доводилось это увидеть, соглашался, что не встречал в своей жизни ничего чуднее[187].
