Глен Кук - Черный отряд. Тени сгущаются

— Как погиб Вол?

— Кто-то раскроил ему голову мечом, точно спелую дыню.

— А Шишка?

— Затоптан насмерть. Но он им тоже выдал будь здоров.

Я сел на корточки рядом с Шедом. Одноглазый тоже склонился над ним.

— Как они тебя поймали? — спросил я хозяина гостиницы.

— Слишком я толстый, чтобы быстро бегать. — Он выдавил слабую улыбку. — Никогда не собирался быть солдатом.

Я улыбнулся ему в ответ.

— Что скажешь, Одноглазый?

Я с первого же взгляда понял, что Шеду ничем помочь не смогу.

Одноглазый покачал головой.

— Двое солдат еще живы, Костоправ, — сказал Гоблин. — Чего с ними делать будем?

— Несите их в гостиницу. Я подлатаю.

Они были мне братьями. То, что Взятые настроили их против нас и превратили в наших врагов, ни в коей мере не лишало их права на мою помощь.

В сумерках возникла долговязая фигура Молчуна.

— Маневр, достойный Капитана, Костоправ, — сказал он знаками.

— Да уж.

Я уставился на Шеда с грустью, какой от себя даже не ожидал.

Лежавший передо мной человек пал так низко, что дальше некуда. Но он боролся с собой, он силой заставил себя подняться и обрести достоинство. Он стал настоящим человеком, гораздо лучше меня, ибо нашел в своей душе путеводную звезду и без колебаний последовал за ней, несмотря на то что это стоило ему жизни. Возможно, хотя бы отчасти, он искупил свои грехи.

Погибнув в схватке, которая, по моему мнению, его не касалась, Шед стал для меня кем-то вроде святого покровителя, примером для подражания на всю оставшуюся жизнь. Он очень высоко поднял планку перед своим концом.

Шед открыл глаза, улыбнулся и спросил:

— Мы победили?

— Да, Шед. Благодаря тебе и Волу.

— Хорошо. — Он с улыбкой закрыл глаза.

— Эй, Костоправ! — окликнул меня Ведьмак. — Что ты думаешь делать с этим предателем Азой?

Аза по-прежнему сидел в кустах ежевики и орал, взывая о помощи. Собаки окружили кустарник.

— Копье ему в глотку, и все дела, — пробурчал Одноглазый.

— Нет, — еле слышно прошептал Шед. — Не трогайте его. Он был моим другом. Он пытался вас догнать, но его поймали. Отпустите его.

— Хорошо, Шед. Ведьмак! Вытащи его из кустов и отпусти на все четыре стороны.

— Что?!

— Выполняй приказание! — Я посмотрел на Шеда. — Ты доволен, Шед?

Он ничего не ответил. Не смог. Просто улыбнулся.

— Ну, хоть один человек погиб так, как хотел, — сказал я, вставая. — Масло! Бери лопату в руки — и вперед!

— Но, Костоправ…

— Бери лопату, черт тебя дери, и за работу! Молчун, Одноглазый, Гоблин, за мной. Надо обсудить, что делать дальше.

Уже почти стемнело. До прибытия Госпожи в Медополь, по прикидкам Лейтенанта, осталось несколько часов.

Глава 49

Переход

— Нам нужен отдых, — заявил Одноглазый.

— В могиле отдохнем, — возразил я. — Мы сожгли за собой все мосты, Одноглазый. Мы сделали то, чего не сумели сделать повстанцы: мы прикончили последнего из старейших Взятых. Госпожа погонится за нами, как только закончит прополку всходов черного замка. У нее нет другого выхода. Если она быстро не прижмет нас к ногтю, все мятежники на пять тысяч миль вокруг воспрянут духом и зашевелятся. А у нее осталось всего двое Взятых, и из них только Шепот чего-то стоит.

— Да. Я понимаю. Просто очень хочется. Ты же не можешь запретить человеку хотеть, Костоправ!

Я посмотрел на висюльку Шеда. Нужно бы оставить ее Госпоже, но серебро могло пригодиться нам в долгом пути. Я собрался с духом и начал выковыривать у змеек глаза.

— Что ты делаешь, черт побери?

— Скормлю их Хромому. Авось, вылупятся.

— Ха! — развеселился Гоблин. — Браво! Классная шутка.

— Я подумал — это будет в каком-то смысле справедливо. Вернуть его Властелину.

— А Госпоже придется самой его уничтожить. Мне это нравится.

Одноглазый нехотя согласился с ним.

— Я так и знал, что вы оцените. А теперь сходите и посмотрите, всех ли похоронили.

— Да они только десять минут как приволокли из леса тела!

— Ладно. Тогда помогите им.

Я с трудом поднялся и пошел навестить своих пациентов. Не знаю, все ли солдаты, которых Ведьмак с Маслом притащили с места засады, были мертвы в тот момент, когда эти двое до них добрались. Но теперь-то они точно были трупами. Друзья прихватили с собой и Шишку, чтобы я его осмотрел, но тот уже окоченел.

Мои пациенты шли на поправку. Один уже настолько очухался, что даже успел испугаться. Я похлопал его по руке и поплелся на двор.

Ребята только что опустили в землю Шишку рядом с могилами Шеда, Вола и одного из солдат Хромого, которых похоронили раньше. Осталось закопать всего два трупа. Аза рыл могилу. Все остальные стояли кружком и наблюдали, пока не поймали на себе мой свирепый взгляд.

— Как улов? — спросил я у толстяка, которому велел пошарить в карманах убитых.

— Не густо. — Он протянул мне шапку с монетами и безделушками.

— Возьми сколько нужно, чтобы покрыть убытки.

— Вам, ребята, эти цацки нужнее, чем мне.

— Ты лишился фургона с упряжкой, не говоря уже о собаках. Возьми сколько надо. Я в любой момент могу ограбить кого-нибудь, кто придется мне не по душе. — Никто не знал, что я стащил кошелек у Шеда. Его вес меня приятно поразил. Это будет мой тайный резерв. — И пару лошадей себе оставь.

Толстяк покачал головой:

— Не хочу, чтобы у меня нашли чужих коней, когда все утрясется и принц начнет искать козлов отпущения. — Он взял несколько серебряных монет. — Этого мне хватит.

— Ладно. Ты сховайся на время в лесу. Госпожа непременно пожалует сюда. А она еще хуже Хромого.

— Хорошо.

— Ведьмак! Если не хочешь копать, иди приготовь лошадей. Живо!

Я подозвал к себе Молчуна. Мы оттащили Хромого под тенистое дерево напротив гостиницы. Молчун перекинул через сук веревку. Я затолкал змеиные глаза Хромому в глотку. Потом мы подвесили его. Он плавно покачивался в холодном лунном сиянии. Я разглядывал его, потирая ладони.

— Долго же ты нас морочил, приятель. Но в конце концов попался.

Десять лет я мечтал увидеть его мертвым. Он был самым бесчеловечным из Взятых.

Ко мне подошел Аза:

— Всех похоронили, Костоправ.

— Хорошо. Спасибо за помощь. — Я повернулся к сараю.

— Возьмите меня с собой!

Я рассмеялся.

— Ну пожалуйста, Костоправ! Не бросайте меня здесь одного…

— Как хочешь, Аза. Только не думай, что я буду тебе нянькой. И не пытайся больше нас надуть. Что-нибудь замечу — убью на месте.