Алексей Пехов - Фэнтези 2007

Соколы ловят добычу на лету, но этот легко опустился на снег и теперь ходил прямо над Тирдом, пробуя лапой наст, чтобы выцепить голубя, как глупую куропатку. Тирд с запоздалым ужасом понял: он попался, потому что это был хабифальк, чудовищная смесь хабита, остроглазого лесного ястреба, с резвокрылым соколом. Для его скоростных качеств избирались крупные кречеты, для мощи добавляли кровь горного беркута.

Хищник, наконец, почуял голубя и ударил лапой. Тирд пулей вылетел из сугроба, откуда только силы взялись! Но от хабифалька разве уйдешь? Враг взъерошил перья, намереваясь прыгнуть на несчастного Тирда, вонзить когти в спину и забить клювом. Но тут же обернулся и негодующе крикнул.

Корвус, большой ворон, с решительным карканьем смело прыгал к ним по сугробам. На краю поляны появился и второй, с седыми переливами на крыльях. Вороны, очевидно, были заодно: они бесстрашно скакали к хабифальку, хотя обычно расхаживают важно и царственно. Их разбойный нрав был известен Тирду, и он не ждал ничего хорошего для себя.

Корвусы налетели на хищника, как волки на медведя, увертываясь от острых когтей и норовя рвануть клювом. Тирд же бессильно лежал на боку — ноги больше не держали гонца. Хабифальк разок почти достал черного жителя лесов, но того немедля выручил второй. Вороны действовали на удивление слаженно, и только это уберегало их от неминуемой гибели.

Вдруг хищник замер, и вороны встали тоже. Посыпался крупный снег, и на ветвь сосны над головами дерущихся тихо опустилась голубка, сизый вяхирь. Она трепетала крыльями и ворковала. Ястреб в ответ мотнул головой, точно стряхивая невидимые путы. Голубка заворковала громче, и тут же сварливо закричали вороны, точно подтверждая ее правоту. Тирд не верил глазам!

Хищник наклонил голову, нехотя прислушиваясь. Затем злобно копнул снег, выкрикнул птичье оскорбление и тяжело полетел прочь. На лету он обернулся, ожег голубку мстительным взором, запоминая, и пропал меж сосен.

Вороны проводили врага насмешливым карканьем. И это было последнее, что слышал Тирд: мутная пленка затянула глаза, крылья распластались на снегу, и силы его оставили. Но и сейчас он шестым птичьим чувством все время ощущал притороченную к лапке берестяную торбочку — привычный груз секретной королевской почты.

Пробуждение было странным. Блаженное тепло и целое море пуха, устилавшего дупло.

Голубь осторожно выглянул наружу. Убежище располагалось в могучем сосновом стволе высоко над землей. Тирд опасливо поднял голову. Над ним восседал давешний корвус и увлеченно чистил клюв. При виде Тирда он скосил влажный глаз и выразительно каркнул. Это могло быть как приветствие, так и предостережение. Голубь счел разумным спрятаться обратно в дупло. И кое-что обдумать.

Прежде всего, решил он, вряд ли эти корвусы собираются его убивать. Иначе зачем было тащить его сюда? И прогонять хабита? Правда, была еще голубка… Но мысль о ней Тирд пока оставил. Он во всем предпочитал сначала снимать шелуху, слой за слоем, а уж потом докапываться до семечка.

Ворон — не самая опрятная птица, в дупле же приятно пахло корой и шишками. И корвус больше походил на часового, чтобы стеречь Тирда. Или охранять. От хабита? Или кого-то похуже? И Тирд вновь ощутил на лапке послание, которое должен был доставить не позднее утра послезавтра.

Тем временем подлетел ворон с седыми перьями. Он перебросился парой кр-р-ратких слов с товарищем и заглянул в дупло. Тирд затравленно смотрел на длинный острый клюв. Клюв скептически каркнул и проговорил на всеобщем птичьем:

— Ну-ка, ты, свистун, вылезай!

Делать нечего — Тирд кое-как выбрался и замер.

— Куда ты летел, пока не брякнулся? — хмуро спросил седой.

— Нес послание, — кротко ответил Тирд. — Я — курьер на королевской службе.

— Вижу, — сухо каркнул ворон. — Фальк следил за тобой?

Тирд молчал.

— Странно, — пробормотал седой. — Что скажешь, Затейник?

— То же, что и думаю, — ответили сверху. — В лесу Госпожи нет ни фальков, ни хабитов. Слава Госпоже!

— Слава Госпоже! — кивнул ворон. — Твое счастье, свистун, — хабит разделал бы тебя в два счета.

— Почему ты обзываешься? — со смелостью обиженного возразил Тирд. — Я ведь тоже знаю обидные прозванья твоего народа…

Седой озадаченно крякнул.

— Ну… Вы же всегда свистите в полете…

— Ты ошибаешься, мой верный Искусник, — раздался нежный голос. И возле них села голубка. Ее пух казался сизым пеплом, она походила на горлинку, но помельче. Это ее корвусы величали Госпожой.

— Наш гость — почтовая птица, — мягко пояснила она. — Они не издают свиста на лету. В отличие от нас, простых голубей, — добавила голубка, напоминая, какого она племени.

Устыженный ворон склонил голову.

— Добро пожаловать в наш лес, добрый странник, — улыбнулась Госпожа.

Тирд тоже знал этикет. Он подпрыгнул в реверансе и раскрыл хвост веером, трепеща каждым пером.

— Тирд благодарит Госпожу, — учтиво проклохтал он бархатным баритоном и раскланялся. — Он признателен за спасение и твоим достойным рыцарям.

Корвусы вяло каркнули в ответ, мол, кончай трепаться, свистун'.

— Привет и тебе, — ответила чудная голубка. — Извини моих слуг за неучтивость — они обеспокоены.

— Весьма, — немедленно откликнулись вороны. — Если явился хабит, будут и другие гости.

— Ах, друзья, с вами я спокойна! — улыбнулась голубка. — Но наш гость не знает главного. Тебя ищет человек с собакой. Я видела его нынешней ночью. Он и привез хабифалька.

Тирд почувствовал, как страх возвращается в сердце.

— Я думаю, все дело — в почте, что ты несешь, — заключила она. — Этому человеку нет дела до тебя. Ему нужно только это послание. Но в безопасности ли ты, покуда оно с тобой?

Человек и собака явились на рассвете как морозные призраки. Черный лохматый пес сосредоточенно принюхивался и озирался вокруг.

Человек вынул что-то из заплечного мешка и наклонился к собаке. Тирд подглядывал из дупла и тут же в ужасе юркнул обратно. Он разглядел в руке человека перо с расщепленной остью. Перо его, Тирда! Он узнал бы его из тысячи… Вороны не заметили пера в снегу, зато нашла собака, а навел ее проклятый хабифальк. И теперь они шли прямиком сюда!

Корвус на сосне тоже видел собаку, обходившую дерево за деревом. Ворон считал, что пес не учует голубя в высоком дупле. Но на руке человека была массивная перчатка. Значит, хабит еще появится.

Собака вдруг повернулась и уставилась на сосну, где прятался бедный Тирд. Неужели она все-таки его учуяла? Тирд задрожал в дупле, в ужасе и в пуху, и его сердце билось, как в силке.