Баркер Клайв - Пятый доминион

- Ну разве я тебя не предупреждал? - сказал он. - Я знаю эти улицы...

- Я это уже слышала.

- Не так уж и плохо, что ты пришла сюда, - сказал он, направляясь к ней ленивой походкой. - Это сэкономит мне одного жучка.

- Почему ты желаешь мне зла? - спросила она.

- Я могу задать тебе тот же самый вопрос, - сказал он. - Ведь правда? Тебе нравится, когда мне бывает больно. А еще больше ты была бы рада причинять эту боль своею собственной рукой. Признаешь это?

- Признаю.

- Ну вот. Что ж, разве плохой из меня исповедник? А ведь это только начало. У тебя есть какие-то тайны, о существовании которых я даже не подозревал. - С этими словами он поднял руку и очертил в воздухе круг. - Теперь я начинаю понимать совершенство всей этой истории. Круг замыкается, и все возвращается к тому, с чего начиналось. А именно - к ней. Или к тебе, что одно и то же.

- Мы близнецы? - спросила Юдит. - В этом дело?

- Это вовсе не так банально, дорогуша. И далеко не так естественно. Я оскорбил тебя, назвав тебя тенью. Ты - гораздо более удивительное существо. Ты... - Он запнулся. - ... нет, подожди-ка. Это несправедливо. Я рассказываю тебе все, что знаю, и ничего не получаю взамен.

- Я ничего не знаю, - сказала Юдит. - Но я хочу знать.

Дауд остановился и подобрал цветок - один из немногих, до сих пор не увядших.

- Но то, что известно Кезуар, знаешь и ты, - сказал он. - Во всяком случае о том, в чем была причина неудачи.

- Неудачи чего?

- Примирения. Ты была там. Конечно, я знаю, ты считаешь себя невинным наблюдателем, но никто из тех, кто был замешан в это, - слышишь, никто! - не может быть назван невиновным. Ни Эстабрук, ни Годольфин, ни Миляга со своим мистифом. Списки их грехов такие же длинные, как и их руки.

- И даже ты? - спросила она.

- Ну нет, со мной другая история, - вздохнул он, нюхая цветок. - Я принадлежу к актерской братии. Я подделываю свои восторги. Мне нравится изменять мир, но цель для меня - всегда развлечение. А вы, вы - любовники... - Он произнес это слово с особенным презрением, - ... которым абсолютно наплевать на мир, когда вас обуревает страсть. Вы и есть те, кто сжигает города и рассеивает народы. Вы - основная движущая сила трагедии, но в большинстве случаев вы об этом даже не подозреваете. Так что же делать представителю актерского племени, если он хочет, чтобы его принимали всерьез? Я тебе объясню. Он должен научиться так хорошо подделывать чувства, чтобы ему позволили сойти со сцены в реальный мир. Для того, чтобы оказаться на том месте, которое я занимаю сейчас, мне потребовалось много репетиций, поверь мне. Знаешь, я начинал с малого. С очень малого. Вестник. Копьеносец. Однажды я сводничал для Незримого, но это была роль только на одну ночь. А потом мне снова пришлось обслуживать любовников...

- Вроде Оскара?

- Вроде Оскара.

- Ты ненавидел его, не правда ли?

- Нет, мне просто надоело - и он, и вся его семья. Он был так похож на своего отца и на отца своего отца, и так далее, вплоть до чокнутого Джошуа. Мной овладело нетерпение. Я знал, что жизнь в конце концов опишет круг, и у меня появится шанс, но я так устал ждать и иногда позволял себе это показывать.

- И ты устроил заговор.

- Ну разумеется. Мне хотелось подтолкнуть события к моменту моего... освобождения. Все было рассчитано. Но ты же понимаешь, таков уж я есть артист с душой бухгалтера.

- Это ты нанял Пая, чтобы убить меня?

- Без всякого умысла, - сказал Дауд. - Я привел в движение кое-какие рычаги, но я никогда не думал, что у этого будут такие далеко идущие последствия. Я даже не знал, что мистиф жив. Но когда события закрутились, я стал понимать, какая предопределенность заключена в их ходе. Сначала появление Пая. Потом вы встречаетесь с Годольфином и сходите с ума от одного только вида друг друга. Все это было предрешено. Собственно говоря, для этого ты и появилась на свет. Кстати, ты скучаешь по нему? Скажи правду.

- Я едва ли хоть раз о нем подумала, - ответила она, удивляясь тому, что это действительно так.

- С глаз долой - из сердца вон, так? Ах, как я рад, что не могу чувствовать любви. Какие несчастья она с собой несет. Какие ужасные несчастья. - Он выдержал задумчивую паузу. - Знаешь, это очень похоже на то, как было в тот раз. Любовники тоскуют, миры содрогаются. Конечно, в тот раз я был всего лишь копьеносцем. Теперь я претендую на роль принца.

- Что ты имел в виду, когда сказал, что я была рождена для Годольфина? Я вообще не знаю, как и где я родилась.

- Думаю, настало время тебе напомнить, - сказал Дауд, отбрасывая цветок в сторону и подходя к ней поближе. - Хотя эти ритуалы перехода не так-то легки, дорогуша, так что мужайся. По крайней мере, место мы выбрали хорошее. Можем поболтать ногами, сидя на краешке, и поговорить о том, как ты появилась в этом мире.

- Ну нет, - сказала она. - К этой дыре я не подойду.

- Думаешь, я хочу убить тебя? - сказал он. - Нет. Я просто хочу освободить тебя от тяжелой ноши некоторых воспоминаний. Ведь я прошу не так много, разве нет? Будь справедливой. Я приоткрыл пред тобой мое сердце. Теперь ты открой мне свое. - Он взял ее за запястья. - Отказываться бесполезно, - сказал он и повел ее к краю колодца.

В первый раз она не осмелилась подойти так близко, и теперь у нее закружилась голова. Хотя она и прокляла его за то, что у него достаточно силы, чтобы притащить ее сюда, все же она была рада, что у него крепкая хватка.

- Хочешь присесть? - спросил он. Она покачала головой. - Как тебе будет угодно, - продолжал он. - Так больше шансов упасть, но я уважаю твой выбор. Ты стала очень самостоятельной женщиной, дорогуша, я это заметил. Вначале ты была довольно податливой. Разумеется, тебя ведь приучили быть такой.

- Никто меня не приучал.

- Откуда ты знаешь? - сказал он. - Еще две минуты назад ты утверждала, что не помнишь прошлое. Так откуда ты знаешь, какой тебя хотели сделать? Какой тебя сделали? - Он заглянул в колодец. - Память об этом у тебя в голове, дорогуша. Ты просто должна захотеть извлечь ее на свет божий. Если Кезуар искала Богиню, то, может быть, и ты этим занималась, а потом просто забыла. А если это действительно так, то, может быть, ты - нечто большее, чем любимый Персик Джошуа? Может быть, у тебя есть своя роль в этой пьесе, о которой я просто не знаю?

- Интересно, где бы это я могла повстречаться с Богинями, Дауд? - сказала Юдит в ответ. - Я жила в Пятом Доминионе, в Лондоне, в Ноттинг Хилл Гейт. Там нет никаких Богинь.

Произнося эти слова, она подумала о Целестине, похороненной под Башней Общества. Была ли она сестрой тем божествам, которые витали над Изорддеррексом? Сила преображения, заключенная в темницу по воле пола, который молится на стабильность и однозначность? При воспоминании о пленнице и ее камере голова у Юдит стала совсем легкой, словно она залпом осушила стаканчик виски на голодный желудок. Все-таки один раз к ней прикоснулось чудо. А если так, то почему это не могло происходить много раз? И если это случилось сейчас, то почему это не могло случаться в прошлом?