Сюзанна Кларк - Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
— Ага! — победно воскликнул джентльмен. — Стивен, видишь дерево? Единственное дерево вокруг, словно специально для нас. Англия всегда была ко мне дружелюбна. Накинь веревку на сук, и давай повесим этого мошенника!
Стивен медлил, не зная, как предотвратить новую беду. Вдруг веревка вырвалась из его рук, отпрыгнула и, словно змея, поползла к дереву. Она окружила Винкулюса, крепко связала бродягу и без всякой посторонней помощи взлетела на дерево и повисла аккуратной петлей.
Джентльмен ликовал. Предвкушение казни привело его в превосходное расположение духа.
— Эй, плут, ты танцуешь? Хочешь, научу тебя новым па?
Дальнейшее происходило, как в кошмарном сне. Все совершалось быстро и точно, и у Стивена не получалось вмешаться или хотя бы вставить слово. Что до Винкулюса, то он вел себя весьма необычно. Казалось, бродяга не верит в то, что должно произойти. Он не произнес больше ни слова, только издал несколько сердитых звуков, словно веревка причиняла ему неудобства и выводила из себя.
Джентльмен легко подтолкнул Винкулюса. Петля сама обвилась вокруг шеи несчастного и подняла его в воздух.
Винкулюс беспомощно заболтал ногами. Тело бродяги дергалось и вращалось. Несмотря на все уверения, что его не так-то легко убить, шея Винкулюса сломалась довольно быстро — среди безмолвия вересковой пустоши раздался резкий щелчок. Еще пара лихорадочных рывков, и все было кончено.
К тому времени Стивен уже забыл, что решил ненавидеть англичан — он закрыл лицо руками и зарыдал.
Джентльмен с волосами, словно пух от чертополоха, резвился, как дитя. Он пел и плясал вокруг повешенного, а затем дружелюбно обратился к Стивену:
— Как жаль! Он совсем не сопротивлялся! Интересно, кто это был?
— Я же говорил вам, сэр, — Стивен вытирал слезы, — этот человек рассказал мне о предсказании. У него на теле необычные знаки. Какие-то письмена.
Джентльмен тут же стянул с повешенного сюртук, рубашку и шейный платок.
— Действительно, буквы, — несколько удивившись, промолвил он. Затем попытался сковырнуть букву на правом плече Винкулюса. Обнаружив, что буква не поддается, джентльмен утратил к повешенному всякий интерес.
— Что ж, пора снова заняться леди Поул! — воскликнул он.
— Вы хотите снова заколдовать ее? — спросил Стивен. — Зачем?
— А, чтобы через месяц-другой она умерла. Такова участь всякого, кого освобождают от заклинания. Ну, почти всякого. Долго им не жить, особенно если заклинание накладывал я! Леди Поул недалеко отсюда, к тому же эти английские волшебники должны знать, что им не уйти безнаказанными! За мной, Стивен!
66
Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Середина февраля 1817
Мистер Норрелл обернулся и посмотрел на коридор, что вел от библиотеки к остальным комнатам. Он был совершенно уверен, что этот коридор не сможет вывести его к Ласселлзу и слугам. Колдовство Стренджа неминуемо вернет его к исходной точке.
Из библиотеки раздался какой-то звук, мистер Норрелл вздрогнул. Он подождал, но никто не появился. Внезапно волшебник понял, что это за звук. Он слышал его тысячи раз — когда Стрендж обнаруживал в книге интересный пассаж, он восклицал именно так. Знакомый звук — для мистера Норрелла он был связан с лучшими годами жизни. Это придало ему мужества, и вот, наконец, волшебник решился открыть дверь библиотеки.
Его поразило количество свечей. Комната сияла огнями. Стрендж даже не стал искать подсвечники, он просто оставил свечи прямо на столе, книжных полках и даже на стопках. Библиотеке определенно угрожал пожар. Книги были разбросаны везде: на столах, на полу, некоторые лежали раскрытыми, обложкой вверх, чтобы не потерять нужное место.
Стрендж стоял в дальнем углу комнаты. Он показался мистеру Норреллу гораздо худее, чем в последнюю встречу — небритый, косматый. Он даже не поднял глаз на вошедшего.
— Семеро из Нориджа в тысяча сто двадцать четвертом году, — прочел он вслух из книги, которую держал в руках. — Четверо из Йорка на Рождество тысяча сто пятьдесят первого, двадцать три из Эксетера в тысяча двести первом, один — из Дербишира в тысяча двести сорок третьем. Всех их заколдовали и забрали в Страну фей. Никто не умел этому противостоять.
Стрендж говорил так спокойно, что мистер Норрелл, каждое мгновение ожидавший удара, оглянулся, чтобы увидеть того, к кому обращался Стрендж.
— Простите? — произнес он.
— Джон Аскгласс, — сказал Стрендж, все еще не оборачиваясь. — Он так и не сумел предотвратить похищение христиан жителями Страны фей. С чего я взял, что смогу с этим справиться? — Он прочел еще несколько строк. — Мне понравился ваш лабиринт, — дружелюбно обратился Стрендж к мистеру Норреллу. — Лабиринт Хикмена?
— Что? А, нет. Де Шепа.
— Де Шепа? Правда? — Впервые Стрендж прямо посмотрел на своего учителя. — Я всегда считал его незначительным исследователем без единой собственной мысли в голове.
— Он никогда не нравился тем, кто ценит эффектные заклинания, — беспокойно заметил мистер Норрелл, гадая про себя, как долго продлится миролюбивое настроение Стренджа. — Он изучал лабиринты, магические тропы, заклинания, состоящие из нескольких шагов, ну, в общем, такого рода вещи. Подробное описание его магии содержится в «Наставлениях» Белазиса… — Норрелл замялся: — …хотя вы их прочесть не могли, потому что единственный экземпляр книги находится здесь. На третьей полке от окна. — Он показал рукой в сторону окна и только тут заметил, что полка опустела. — Или на полу, — предположил он затем. — Или в той стопке.
— Обязательно прочту, — заверил Стрендж.
— Ваш лабиринт тоже достоин похвалы, — сказал мистер Норрелл. — Я полночи провел, пытаясь выбраться из него.
— Я поступил, как всегда, — беспечно ответил Стрендж. — Скопировал ваш лабиринт и внес кое-какие усовершенствования. Давно я здесь?
— Простите?
— Давно я во тьме?
— С начала декабря.
— А сейчас какой месяц?
— Февраль.
— Три месяца! — воскликнул Стрендж. — Только три месяца! Я думал, что прошли годы!
Много раз мистер Норрелл воображал себе этот разговор. И всегда он рисовал гневного, исполненного мстительности Стренджа. Соперник бросал ему обвинения, а он, Норрелл, пытался оправдаться. А теперь, когда они все-таки встретились, спокойствие Стренджа сбивало Норрелла с толку. Постоянная тупая боль в глубине его маленькой дрожащей души проснулась, выпустила когти и вцепилась в сердце. Руки мистера Норрелла затряслись.
— Я был вашим врагом! — выпалил он. — Я уничтожил вашу книгу — все экземпляры, за исключением собственного. Я клеветал и плел интриги. Ласселлз и Дролайт болтали всем вокруг, будто вы убили жену. И я им позволял!
— Да, — произнес Стрендж.
— Но ведь это же ужасные преступления! Почему вы не злитесь?
Казалось, что Стрендж пытается найти разумное объяснение. Он задумался.
— С тех пор, как мы виделись в последний раз, многое изменилось. Я был деревьями, реками, холмами и камнями. Разговаривал со звездами, землей и ветром. Кто-то должен был стать той трубой, через которую в Англию снова потекла магия. Разве после всего этого я мог остаться прежним? Говорите, я должен злиться на вас?
Мистер Норрелл кивнул.
На лице Стренджа появилась знакомая ироничная ухмылка.
— Успокойтесь! Клянусь, скоро разозлюсь. Совсем скоро.
— Вы сделали это для того, чтобы унизить меня? — спросил мистер Норрелл.
— Унизить вас? — изумленно переспросил Стрендж. — Я сделал это, чтобы спасти жену!
Наступило краткое молчание, во время которого мистер Норрелл старательно прятал глаза.
— Чего вы хотите от меня? — тихо спросил он наконец.
— Того же, что всегда, — помощи.
— Чтобы расколдовать ее?
— Да.
Мистер Норрелл задумался.
— Через сто лет после того, как наложено заклинание, можно провести некий обряд…
— Весьма признателен, — ответил Стрендж с легким оттенком той иронии, что отличала его в прежние времена, — однако я надеюсь придумать что-нибудь не столь отдаленное по времени.
— Смерть того, кто произнес заклинание, обычно означает конец колдовства, но…
— Вот именно! — жарко перебил Стрендж. — Смерть! Я часто думал об этом в Венеции. С теми магическими силами, которыми я обладаю сейчас, я мог бы найти тысячу способов его уничтожить! Сбросить с большой высоты. Сжечь волшебными молниями. Заставить горы раздавить его. Если бы я рисковал только собой, я непременно попытался бы его убить. Но Арабелла… Что, если у меня не получится? Если он убьет меня? Арабелла навечно останется в рабстве. И тогда я стал искать другой выход. Я вспомнил, что в целом мире, во всех возможных мирах, есть единственный человек, который сможет помочь мне. Он подскажет, что делать. Тогда я понял, что должен поговорить с вами.
