Татьяна Гуськова - Дети ночного неба

Видя, что мы выбрали, к нам поспешил одни из торговцев, он живо посчитал наши покупки, и указал пальцем на голову Мэйо.

– Это брать будете?

Глаза мальчишки сапфировыми искрами блеснули из-под опушки сапога.

– Ну если только он согласится носить это в качестве головного убора каждый день.

Мэйо поспешно скинул сапог в кучу остальных и поправил шапку.

Тряпье обошлось нам в два с половиной шерла. Цены здесь все-таки! Увязав покупки в новый плащ Мэйо, я закинула узел на спину, и мы отправились бродить по базару. Недаром Кумшу называют торговым городом – здесь сходятся многие торговые пути. Именно через Кумшу легче всего добраться из глубин Империи до столицы, а уж оттуда, через переход Каеш – в Адн. Но что-то не видно было на прилавках аднского бархата, так мелькали кое-где жалкие отрезы, не продавалась соленая и вяленая рыба, которую торговцы всегда привозили из Адна, да и самих светловолосых жителей западной страны попадалось очень мало. Скорее всего, это те, кто осел в Кумшу, или не успел убраться до того, как переход Каеш закрылся. Да и купцов из других соседних стран почти не видно, лишь мелькнет кое-где смуглый желтоглазый тил-мерец или важный, как индюк, темнокожий ситранец в расписной тиске и сапогах с загнутыми носами.

Слухи же были еще беднее: каждый второй считал, что грядет какая-то беда, поговаривали даже о том, что спящее на дне океана чудовище Шиму воспрянет ото сна и поглотит, утащит в пучину, приморскую часть Империи.

Будь у меня усы, я бы в них посмеивалась. Знаю я это чудовище, только спит оно не в море, а за горами, и зовут его Адн.

Бродили мы довольно долго, Мэйо не выдержал и потянул меня за рукав.

– Может, чем-нибудь подкрепимся?

– Конечно.

Мы подошли к лавке, в которой продавались колбасы и копченое мясо, по соседству располагалась лавка хлебника, чтобы покупателям далеко не ходить. Пока я отвлекалась на покупку хлеба, Мэйо успел скормить половину своей колбасы лежащей в грязи у лавки колбасника собаке.

Крупная, мохнатая зверюга с жадностью проглотила подачку, чуть не оттяпав угощавшему пальцы. Мэйо с улыбкой погладил псину по голове. Широкий розовый язык лизнул руку мальчика, а вот песий хвост даже не пошевелился. Да и вообще двигалась собака как-то странно.

Колбасник, видя мое внимание к псине, сказал:

– Она уже три дня тут лежит. Под телегу угодила, вот задние ноги и отнялись.

– Мэйо, – я подошла ближе к мальчику. Собака, почувствовав во мне оборотня, грозно зарычала и даже попыталась встать, но у нее не получилось. Зверь рухнул обратно в грязь, заплакав от боли.

А я с удивлением смотрела на пронзительные серо-голубые глаза. Пес был чудовищно грязен, но я все же рассмотрела белую морду, темно-серую гриву и чуть более светлую шерсть на теле. Чей-ни. В Тил-мере, на родине этой породы, чей-ни используют как овчарок, а в Виларе их же обучали совсем иному, превратив в бойцов и охотников на людей. И там и здесь чей-ни ценятся очень дорого, за одного пса платят почти столько же, сколько за породистого скакуна. Они очень умны и преданы хозяевам, почему же столь ценный зверь оказался на улице, в грязи? Ответа я не знала.

– Чиа, давай возьмем ее себе! – взмолился Мэйо, жалобно заглядывая мне в глаза.

Я представила, как мы носимся по дорогам с полупарализованной собакой на руках, а та при каждом удобном случае норовит меня загрызть. Пожалуй, не будь эта зверюга в таком плачевном состоянии, она была бы не менее опасным противником, чем тигрица.

– Нет! – твердо сказала я, отводя взгляд от умоляющих синих глаз.

– Но…

– Мэйо, поверь мне на слово, мы не сможем заботиться об этой собаке.

– А может, давай ее отнесем тому господину, у которого мы выступали. Мне показалось, он добрый.

– Я думаю, он перестанет быть добрым, если мы принесем ему такой подарочек. Пес весит больше, чем взрослый мужчина, мы с тобой его просто не донесем.

– Это она.

– Что?

– Это психа!

– Все равно.

– Но она умрет от голода!

– И прокормить ее мы не сможем.

– Но…

– Хватит! – собаку и в самом деле было жаль. Смерть от голода и холода. Врагу не пожелаешь.

Я подошла к псине, вручив Мэйо узел с одеждой, достала нож. Собака, казалось, почувствовала, что я хочу сделать, перестала рычать, доверчиво подставив горло.

– Эй, вы что делаете?! – заорал колбасник. – Забирайте теперь эту падаль!

Не слушая его криков, я, взяв Мэйо за руку, отправилась прочь.

Мальчик вырвался и закричал, по щекам его катились слезы:

– Зачем ты это сделала?!

– Она все равно бы умерла. Только не так легко. Она калека и не смогла бы добывать себе еду, а для слабых на улице нет места. А представь, наступили бы холода, а она даже не смогла бы никуда спрятаться! Я лишь избавила ее от мучений.

Мэйо стоял и плакал. Мне тоже было здорово не по себе, но я старалась не подавать виду.

– А если я вдруг заболею? Или охромею? Или… – он судорожно вздохнул. – Со мной ты так же расправишься?

– Но ты не болен и не хром. Никто из нас не знает, что он сделал бы в той или иной ситуации.

– А если она бы выжила?! Выздоровела!!!

– У нее была сломана спина.

И я направилась прочь. Мэйо немного постоял, а потом все же посеменил за мной, но вдруг резко остановился и дернул меня за руку.

– Смотри!

У тела мертвой собаки стоял молодой пес. Кудрявый, рыжий, но все же на его морде угадывалась более светлая знаменитая «маска» чей-ни. В зубах он держал ощипанную курицу, явно стащенную с какого-то прилавка. Пес озадаченно посмотрел на мать. Положил добычу перед ее мордой, подтолкнул носом.

Мэйо, закусив губу, ненавидяще посмотрел на меня.

– Вот видишь! Она была не одна. Было кому позаботиться о ней!

– Наверное, ты прав…

Тут щен принялся сам уплетать принесенную добычу.

– А может и не прав. Может, я спасла жизнь этому рыжему, ведь теперь ему будет легче выжить.

Насупившийся мальчишка, так и не пожелав признать мою правоту, молча поплелся позади.

И тут, то ли боги и в самом деле решили наказать меня за собаку, то ли удача от нас отвернулась – дорогу заступили четверо. Мы как раз шли по узкому переулку к гостинице, и смрад отбросов на мостовой скрыл запах засады. Я попыталась отступить назад, но там стояли еще двое. В их руках блеснули ножи. Одежду придется заново покупать…

– Нехорошо красть! – я обернулась к тем, кто встречал. В их руках как по команде из-под широких плащей появились небольшие, но мощные самострелы. С такого расстояния они вряд ли промахнуться.

Полупреобразившись, я могу потягаться в скорости со стрелами, но вот Мэйо. Его я спасти не успею.

Те, кто стоял сзади, подошли, в поясницу мне уперлось лезвие ножа. По коже пробежала дрожь – клинок был из хладного железа. И где только уличные грабители его взяли! Хотя, это же самое дешевое и ненадежное оружие. Для всего, кроме охоты на оборотня.