Ольга Макарова - Осколки чего-то красивого

Это еще одна веха эпохи перемен: когда ты впервые остаешься наедине со своими демонами, и нет рядом никого мудрого и старшего, кто бы помог и защитил…

101. 13 апреля 2003 г

В библиотеке милая женщина с колдовскими очками знает меня как странного любителя детских сказок. Почему-то в последнее время меня все больше тянет к ним. Тянет прочитать то, что читал, когда мне было пять-шесть лет… Вот сейчас… сначала "Питер Пэн", теперь "Сказки страны Оз"…

Больше всего на свете люблю сидеть в своем логове и читать. Даже созерцать я люблю меньше…

Я читаю сказки и понимаю, что то, что пишу я, — это совсем не сказки… или неправильные сказки… но менять ничего не собираюсь.

102.

Вчера написал жутковатую главку Хроник… А ночью мне снились песочные люди… они зарывались в песок, прячась друг от друга или от солнца. И искали затерянные города…

К утру меня утомили металлические коридоры и бегство куда-то вверх и вниз по техногенным лабиринтам. Проснулся уставшим… но сон запомнил. Необычный.

103. 14 апреля 2003 г

Большая ночная бабочка на пыльном стекле маршрутки. Коричневая и пушистая.

Каждому, наверно, знакомо это возникающее неизвестно откуда подсознательное отвращение к существам, покрытым блестящим хитином, существам иной природы — насекомым…

Но ночные бабочки… легкий пушок на теле и крыльях — иллюзия мягкой шерстки, обманывающая наше подсознание. Небольшая деталь, отдаленное сходство с млекопитающими делает этих бабочек милыми сердцу…

…А я впервые заметил, какая она красивая. Впервые проследил тонкий узор на крыльях и дрожь перистых усиков, и блеск черных глазок.

В маршрутке, в западне… у нее нет будущего. Я хотел осторожно поймать ее в ладони и выпустить на волю, но она заползла в узкую щель, туда, где одно стекло находит на другое, а мои пальцы слишком грубы — я бы просто сломал и уничтожил хрупкое существо, пытаясь его оттуда вытащить… и просто решил, что у каждого своя судьба. И у меня, и у этой бабочки. И не надо мешать.

Но всю дорогу я на нее смотрел, чувствуя, как открывается Замирье…

— Эшли

Она изучала ночных бабочек. Бесшумных, мохнатых, словно укутанных в коричневые плащи с меховыми оторочками. И звали ее Эшли. Ей было три тысячи лет, и три тысячи лет она жила на Утином холме, и домик ее прятался в кроне векового дуба с глянцевыми желудями…

Днем Эшли смотрела на высокие солнечные горы, обнимавшие долину, словно края чаши. А по ночам, тихая, словно тень, она уходила в леса.

"Наверное, в прошлой жизни я была бабочкой, — тихо повествовала Эшли странствующему монаху, остановившемуся у нее. — Меня манит ночь. Черный бархат и сиреневые сумерки, и зеленовато-синяя предрассветность неба… Иногда я почти чувствую, что за моей спиной мягко хлопают бесшумные ночные крылья, и легкий ветерок несет меня в своих объятиях… — а потом она как бы невзначай добавила: — Мне три тысячи лет, и я чувствую, что скоро умру…"

"Ты не боишься смерти…" — удивлялся монах.

"Не боюсь," — улыбалась Эшли.

А монах смотрел на ее прекрасное юное лицо и не верил, что ей уже три тысячи лет…

Наступила ночь. Странное предчувствие не давало монаху спать. Тогда он сел на кровати, завернувшись в теплое одеяло, и стал смотреть в окно…

По серебристой в свете луны траве шла Эшли. Капюшон с меховой оторочкой скрывал лицо, а теплый тяжелый плащ напоминал крылья ночной бабочки…

Еще несколько шагов сделала Эшли навстречу луне и горам… сердце монаха стало стучать тяжело и жарко, словно в предчувствии… и вдруг, взмахнув руками, Эшли превратилась в вихрь… вихрь пушистых ночных бабочек…

Не понимая ничего, монах спустился в траву и побежал к ним… А маленькие существа порхали вокруг, и в голове слышались тысячи призрачных голосов… "Эшли, Эшли…." И тогда монах понял, что это теперь его имя, и ощутил приятную тяжесть коричневого плаща с меховыми оторочками, который возник из ниоткуда и лег на плечи…

Он будет жить здесь еще три тысячи лет. На Утином холме, в домике, который скрывает от глаз кудрявая крона Вечного Дуба с глянцевыми желудями…

Эшли будет смотреть на высокие солнечные горы, о которые разбивается само время, и будет гулять в лесах по ночам…

А потом настанет день, когда он, вечно юный, ответит кому-то просто и честно:

"Я не боюсь смерти. Потому что ее нет…"

(14 апреля 2003 г)

104.

Я и Марина — и пусть только звякнет колокольчик! — нарушитель спокойствия отправится в Вальхаллу прямиком!..

"Бальгар, вы странный… Спасибо за кактус… он у меня здесь и будет жить".

"Вам спасибо. Видите, какой я здоровый и порозовевший! На привидение уже не похож?"

…смеется… "Немножко…"

Тут смеюсь уже я…

"У вас очень необычное имя… что оно значит?"

"Не знаю, если честно… "болгарин", наверное:-)))… А вы зовите меня на ты, так проще…"

"И правда. Тогда и ты тоже будь на "ты"".

"Хорошо…"

…признаться честно, я схитрил… я специально так сделал: попросил себя звать на ты… она и не могла, наверно, ответить иначе…

Но я счастлив и жмурюсь на теплое солнышко…

105. 15 апреля 2003 г

Грязная ледяная глыба лежала во двору любимого университета, как несокрушимый айсберг, не подозревая, что кто-то точит на нее зуб. Мол, лето приближается, пора и честь знать…

Сегодня нас вывели во двор вместо последней пары, раздали девушкам метлы (Регина с метлой на длинной ручке сразу получила прозвище — Мадам Хук (кто читал (или смотрел) Гарри Поттера, тот меня поймет)), а парням вручили по лому и сказали: сколоть все от сих до сих.

Парней у нас в группе четверо. Ну, мы пожали плечами, взяли ломы(я примерился — килограмм десять железка) и, смирившись со своей участью, начали долбить злосчастный айсберг…

Тут от стайки "ведьмочек" с метлами отделяется Юля, подходит к Н.Н.-у и говорит: "Дайте мне лом. Я буду парень номер пять". Спокойно поднимает эти десять кило и присоединяется к нам. Причем долбит, особо не напрягаясь, как будто ей это запросто…

Я спросил: "Ты это зачем?" — "Да мне жалко вас. Вас всего четверо на эту глыбу… И к тому же, это веселее, чем пылью дышать".

Хм-хм… она нас пожалела…

После часу высечения снеговых фонтанов из ледяной горы мы уже болтали без умолку. Я узнал, что Юля два года занималась тяжелой атлетикой и была на качалке своей единственной девушкой. Она рассказывала ностальгично и с юмором, нисколько не сбавляя темпа. Похоже, стосковавшись за последние полгода по хорошей нагрузке, Юля была даже рада такой работе…