Анатолий Нейтак - Путь наверх

…наши объятия стоили того, чтобы в кои-то веки преодолеть проклятую стеснительность. Вонючие тела длинношеих, валяющиеся вокруг, мёртвый лес, мрачная тень Орфуса, накрывшая округу — всё стало неважно, всё забылось и отошло на задний план.

Когда думаешь "люблю", зная наверняка, что твою мысль прочтут — это одно. Когда говоришь о том же вслух — совсем, совсем другое. Как раз тот случай, когда самая изощрённая телепатия уступает самым простым словам без боя…

В следующем мире были лютый мороз, непроглядный мрак и совершенно сумасшедший ветер, с огромной скоростью несущий не снежинки, а, казалось, мелкие ледяные осколки. Этот ветер вышибал дух и слёзы, сразу замораживая их на онемевших щеках, уносил тепло, убивал.

Устэру потребовалось три долгих удара сердца, чтобы взнуздать ветер и обратить его силу против него самого, создавая полусферу безветрия диаметром в несколько шагов. И ещё три удара сердца ушло на создание теплового экрана. Воздух и огонь, подвластные стихии, позволяли быстро и без особых затрат сделать то, что для Эйрас было бы гораздо сложнее.

— Вот это погодка!

— Да, неприятно. Дома куда уютнее.

— Послушай, ты долго сможешь держать защиту от вьюги?

— А сколько нужно?

— Не знаю точно. Час, два, целый день…

— День?

— Ну, или, с учётом местных условий, ночь. Если только эта ночь — не полярная. Так долго мы здесь не пробудем.

— Зачем нам вообще останавливаться?

— Послать отчёт и посоветоваться. Условия благоприятствуют. Первый тихий мир без разумной жизни в поле магического зрения…

— Тихий?

— Всё в природе относительно. Не могла же я попросить тебя подежурить, пока я буду лежать в трансе, когда вокруг шастают зомби и личи?

— Гм…

— Вернёмся к началу. Как долго будут держаться твои щиты?

— Да сколько нужно. При нужде я вполне могу закрепить их ритуалом.

— Отлично. Тогда я пошла.

— Иди. И возвращайся поскорей.

Устэр расстелил прямо на снегу одеяло, и Эйрас, улёгшись на него лицом вверх, быстро утратила зримые признаки жизни. Опять сверхглубокий транс.

Сиди и жди.

"Я редко воздаю тебе должное". "Ты не надеялся вернуться своими силами". Но… ведь этот мир и в самом деле вполне тих. Если тут есть хоть какая-то жизнь, в такую погоду она должна зарываться в снег поглубже и не отсвечивать. Так может, рискнуть — и…?

Обратившись к беснующимся за границей безветрия стихиям, Устэр изменил характеристики щитов. Незначительное, в сущности, изменение… но эффект сказался почти сразу. Налетающий снег начал смерзаться в широкий круглый купол. Сперва тонкий, как плёнка бычьего пузыря, купол быстро нарастил снежную плоть до толщины, успешно смягчившей даже леденящий безжизненный вой вьюги. Тепло больше не улетало в пространство, остановленное дополнительной преградой, поэтому Устэр смог почти в десять раз ослабить тепловой экран. Напоследок он, как и пообещал, закрепил эффект, окропив снег несколькими каплями собственной крови. В случае любых непредвиденных изменений обстановки, не говоря уже о возникновении в куполе дыры или отказе теплового экрана, магический сигнал должен пробиться к его сознанию даже сквозь самый глубокий транс. Полезная страховка, не обязательная, но…

Пора.

Расстелив рядом с первым второе одеяло, Устэр лёг и закрыл глаза.

— Странное ты существо.

— Я — не "существо"! Я — гаррпон!

Кушак махнул свободной рукой.

— Ай, не надо протестов! Тем более, что назвать тебя гарпоном — всё равно, что, к примеру, меня назвать человеком. С формальной точки зрения это, конечно, верно, но… хм…

— Черресчурр ррасплывчато?

— Именно, Лурраст. Именно. Ведь ты сам отлично знаешь, что доселе никто и никогда не видел полностью разумных гарпонов. А ты мало того, что разумен, но ещё маг не из последних. И мне интересно было бы узнать, где Клин тебя такого отыскал?

— С форрмальной, как ты вырразился, точки зррения — на территоррии Малого Ррубежного хрребта. Но по сути, Хэнги меня не "отыскал", а прросто сделал.

— Сделал?

— Ты заметил, насколько мой рразум похож на разум моего творрца?

— Да. А Клин не… рассердится из-за того, что ты раскрываешь его секреты?

Лурраст посмотрел на Кушака с улыбкой. То, что клювастое нечеловеческое "лицо" гарпона, говоря мягко, не способствовало выражению эмоций, Лурраст давно преодолел. Даже мало- и вообще не знакомые с крылатым магом люди с лёгкостью понимали молчаливый язык разнообразных наклонов его головы. Не свойственная людям гибкость шеи позволяла заменять сокращения мимических мышц равными по наглядности аналогами.

— Пусть над своими секрретами тррясутся зубррилы и каррьерристы. Даже если я во всех деталях рраскажу тебе, как меня создавали — а я хоррошо помню это, потому что прри создании получил не только оттиск рразума Хэнги, но и оттиск его памяти — врряд ли мой ррассказ поможет тебе повторрить акт творрения. Когда меня убивали, дарря новую жизнь, в ход пошли тёмное целительство, высшая некрромантия и магия духа. Тебе, магу огня по основной специальности, из перречисленного доступна в должной мерре лишь магия духа.

— И всё равно, — насупился Кушак, — негоже выдавать чужие тайны так небрежно!

— Тайны? Пфе! Ты слышал о том, что Эйррас анимирровала костяного дрракона?

— А как же. Слухом земля полнится. Хотя… думаю, не всё так просто, как говорят невежды и недоброжелатели. Игла тщательно заботится о своей репутации, а дракон… за создание костяного дракона в любом своде законов кара одна: смерть. Даже, насколько я слышал, в чрезмерно свободном, чтобы не сказать — продажном, своде законов Антарда…

— Насчёт законов, установленных эйлони в Антаррде, я ничего не скажу. Я прросто не знаю тот кодекс настолько хоррошо. Но я скажу тебе вот что: Эйррас действительно анимирровала костяного дрракона, однако сделала это так, что осталась неподсудной. Она не следовала классическому ррецепту и обошлась без прринесения в жерртву рразумного существа.

— Как?

— Её собственная душа, Кушак. Вот что анимиррует костяного дрракона, созданного Эйррас сурр Трральгим. В опрределённом смысле она остаётся дрраконом даже в облике человека.

— Угу. И это — ещё одно достижение, которое невозможно повторить.

Лурраст по-особому изогнул шею, создавая впечатление хмурой насупленности.

— Ты непрравильно понял меня, Кушак.

— Так растолкуй дураку, как надо это понимать!

— Для начала, с дурраком я бы рразговарривать не стал. Пррими это не как лесть или комплимент, а как констатацию факта.