Юлиана Суренова - По ту сторону гор

— Ну ладно, — и он решительно зашагал вперед. И чуть было не поплатился за беспечность: камни у него под ногами вдруг шевельнулись, поползли к склону, увлекая за собой странника.

— А-а! — только и успел вскрикнуть он, лихорадочно схватился за каменную стену, но рука заскользила по мокрой скользкой поверхности.

Аль страшно перепугался, ощутив ледяное дыхание смерти, но в последний миг сильная рука схватила его за шиворот, удерживая:

— Внимательнее, — прогрохотал у него над ухом недовольный голос проводника. — Я ведь тебя предупреждал — скользко!

— С-спасибо, — он чувствовал себя маленьким котенком, которого постоянно за шиворот вытаскивали из бед.

Юноша попытался снова шагнуть вперед, однако нога опять заскользила.

— Чем ты слушаешь?! — рука великана с силой надавила на плечо, словно впечатывая в землю.

— Но… Как можно идти, когда постоянно скользишь по льду! — в беспомощной обиде выкрикнул он, с трудом сдерживая готовые политься из глаз слезы.

— Я же могу!

Действительно, к немалому удивлению, Аль обнаружил, что его спутник стоит на покрытым скользким льдом склоне так, словно подошвы его сапог были намазаны клеем.

— Держись подальше от края, рукой веди по стене, где можно, но не опирайся, — на этот раз в его словах не было объяснений, лишь правила, которые нужно принять, чтобы выжить. Аль так и сделал. Ларг же продолжал, — не растягивай шаг. Становись на всю ступню, а не на носок. И почувствуй дорогу, слейся с ней!

Кивнув, показывая, что все понял, царевич двинулся вперед. У него получилось — ноги больше не скользили, он мог идти! Это так поразило его, обрадовало, что, торжествуя свою первую маленькую победу, он вскинул вверх руку.

— Перестань махать руками, будто они — крылья. Ты не птица. Сколько ни пытайся, не взлетишь! — тотчас осадил его великан. — И вообще, куда это ты направился?

— В-вниз, — Аль повернул к своему спутнику удивленное лицо. — Мы ведь должны…

— Спуститься, а не сорваться в пропасть! Это не тропа, а след, оставленный селевым потоком! Но там, где промчался он, мы с тобой, увы, пройти не можем.

— Но где же…

— Тропа? — спросил проводник, обращая на себя внимание спутника, а затем, едва встретившись с ним взглядом, махнул рукой в сторону узенькой расщелины.

— Она же ведет наверх! — не сдержал удивленного восклицания Аль.

— Да, — спокойно подтвердил Ларг, — мы в горах, а здесь порой чтобы спустится вниз, приходится долго карабкаться наверх.

Юноша никак не мог этого понять. Зачем? Дорога и без того трудна, зачем ее еще больше усложнять?

Поймав его полный непонимания взгляд, проводник тяжело вздохнул, после чего недовольно качнул головой:

— Ты ведешь себя так, словно только вчера оказался в горах. А между тем ты здесь уже одиннадцать дней. Куда же раньше смотрели твои глаза? — в его голосе звучал нескрываемый укор.

— Я… — и что он мог ответить? Что просто слепо шел вслед за торговцами, думая не столько об горной дороге, сколько о путешествии вообще.

— Представлял себя великим странником, обошедшим всю землю? — его слова были резки, сощуренные глаза пронзали ледяным взглядом насквозь. — Боги дня и ночи, как ты не понимаешь, что в жизни нужно жить каждым мгновением! Потому, что потеряв, потом можно обнаружить, что именно его не хватает! Потому что всему нужно учиться! И жить, и даже умирать!

Под его взглядом Аль втянул голову в плечи. Он чувствовал себя неловко, потому что и сам уже понял свою ошибку. Но не мог же он вернуть время вспять, чтобы все исправить!

— Ладно, что уж теперь, — Ларг махнул рукой, а затем двинулся вперед, — пошли. Глупо надеяться, что найдешь дорогу, не почувствовав горы, — он больше не поворачивался к нему, словно вдруг потеряв интерес.

"И понятно, — юноша чувствовал себя хуже некуда, — он хотел меня научить выживать, а вдруг оказалось, что я и жить-то не хочу! Вернее — жить обычной жизнью, не выдумкой", — самое жуткое — так оно и было.

Боги дали ему все, о чем другие и мечтать не смели, а ему и этого было мало. Власть? Богатство? Но все это было не его, сейчас принадлежало отцу, потом отойдет к старшему брату… Нет, разумеется, тот его не выбросит без гроша на улицу. Однако… Больше всего на свете Алю хотелось иметь нечто свое, собственное, что принадлежало бы ему одному, что ему не приходилось бы ни с кем делить, и вообще… Он мечтал стать чародеем. Невозможная мечта.

Ну и что? Каждый человек вправе выдумывать для себя миры, если ему не нравится в том, где ему приходится жить. Ведь в этом нет ничего плохого… Во всяком случае, он так думал. Правда, теперь он в этом не был так уверен.

В следующее мгновение он налетел на спину Ларга и, тотчас заскользив по склону, покатился вниз. Он и сам не понял, как оказался на четвереньках. Удивительно, но это помогло. И не только удержаться на месте, но и прийти в себя, забыв о фантазиях и размышлениях по их поводу: острые ледяные осколки, впившиеся в ладони, были слишком реальны, чтобы не обратить на них внимание.

"Должно быть, я глупо выгляжу со стороны, — мелькнула у него мысль. Аля захотелось выпрямиться, но стоило ему, оторвав руки от камней, приподнять голову как мир наклонился, готовый соскользнуть. — Нет уже, — прикусив губу, юноша вновь опустился на четвереньки, — лучше выглядеть глупым, чем мертвым".

Примиряясь к склону, он поставил ноги внутренней стороной стопы и медленно, елочкой стал подниматься вверх.

— Так, — великан, еще мгновение готовый сказать пареньку все, что о нем думал, теперь с трудом прятал улыбку в усы. — Что ж, могу поздравить тебя с первым уроком жизни: если не научился ходить на двух ногах, передвигайся на четырех… Давай, карабкайся наверх, — и пошел дальше.

Когда расщелина была позади, на Але не осталось ни одной сухой нитки: все, куда не попала летевшая с небес и катившаяся по земле вода, пропиталось потом. Руки по локти были черны от грязи, лицо — все в брызгах, на зубах скрипел песок, волосы растрепались, все тело ломило, ноги и руки налились тяжестью, а в спину словно вонзили добрый десяток кинжалов. И только на душе было удивительно легко и радостно.

"У меня получилось! Я забрался!"

Отдышавшись, он, крякнув, выпрямился, огляделся вокруг.

— Ну что? — окинув его взглядом, хмыкнул Ларг. — Чувствуешь себя покорителем земель?

— Я… — он был готов, испуганно взглянув на проводника, сжаться, однако, бросив взгляд назад, на глубокую, как сама бездна, уходившую во мрак расщелину, мотнул головой: — Я чувствую себя вывалявшейся в грязи свиньей, — неожиданно для самого себя усмехнувшись, сказал он.