Ричард Байерс - Нежить

— Вперед, — задыхаясь, произнес он. — Убивай всех, кто попадется тебе на пути, пока я не отдам тебе другого приказа. — Он намеревался держаться позади кричащего, там, где было безопасно. Мутот надеялся, что, даже если призрак и наткнется на Со—Кехура, то ему удастся заметить своего партнера до того, как он ринется в атаку. Если же нет, что ж, этот жирный дурак — небольшая потеря.

И все же Со—Кехуру ещё предстоит сыграть свою роль в их постановке. Мутоту предстояло делать зомби из жертв кричащего, а ему — анимировать тела павших под натиском тех мертвецов, которых он уже поднял. Пока ряды защитников крепости тают, число их врагов будет расти.

Ксингакс предпочитал ездить на плечах зомби горного великана. Из–за этого люди считали, что существо, похожее на огромного, пораженного проказой и сильно деформированного зародыша, не способно передвигаться самостоятельно, а ему нравилось, когда его недооценивали. Это предоставляло ему преимущество в случае вероятного покушения.

По крайней мере, так было раньше, но он обнаружил, что, когда вокруг закипела битва, его носильщик превратился в помеху. Пусть они и находились в центре армии северян, но, возвышаясь над головами окружающих, он подвергался куда большему риску быть пронзенным стрелой или сожженным вспышкой магического пламени. Так что сейчас он просто парил в воздухе рядом с Сзассом Тэмом.

Ксингаксу не нравился шумный и опасный хаос боя, и он считал, что ему здесь совсем не место. Он был изобретателем, мудрецом и художником, а не тупоголовым воякой. Его раздражало, что он сам был причиной того, что ему приходится принимать участие в сражении. После того, как Барерис Анскулд искалечил его, выколов ему глаз и отрубив руку, он заменил их частями тела погибшего ночного охотника Исвала и позже научился управлять доставшимися ему вместе с ними новыми способностями. Из–за этого Сзасс Тэм и сделал его одной из фигур своего плана.

В небесах парили полдюжины созданных личом летающих глаз, и время от времени Сзасс Тэм заглядывал в них силой своего разума. Это давало ему возможность охватить картину боя в целом. Наконец лич повернулся к Ксингаксу, прекратив наблюдение.

— Время пришло? — спросил Ксингакс.

Сзасс Тэм улыбнулся.

— Верно. Наши враги уже чувствуют запах победы. Их натиск силен, а это значит, что ряды их войск уже основательно перемешались с нашими, и им не удастся перегруппироваться достаточно быстро. Так что вспомни, чему я тебя научил, и воспользуйся своей силой.

Ксингакс зажмурил свой собственный подслеповатый глаз, оставив открытым лишь круглое белое око Исвала. Подняв огромную, чернильно–черную руку ночного охотника, он сжал пальцы в кулак и напряг всю свою могучую силу воли.

В ответ на его призыв по небу заструилась тьма. Ранняя ночь обрушилась на Крепость Сожалений, и отовсюду, где находились войска Сзасса Тэма, из защищавших их от дневного света вагонов, навесов и скоплений тени вырвались призраки и прочие устрашающие создания.

Таммит огляделась вокруг. Лошади были готовы сорваться в галоп, но из–за препятствий у них не было возможности приблизиться к врагам.

К счастью, у вампиров из Безмолвного Отряда, который в основном состоял из потомства, созданного ею за все эти годы, были и другие способы добраться до неприятеля.

— Полетели! — воскликнула она, обернувшись множеством летучих мышей. Каждый из её воинов последовал её примеру, хотя никто из них и не унаследовал её способности превращаться в целую стаю.

Возглавив своих потомков, она устремилась к нескольким верховым рыцарям. Судя по всему, они только что разделались с отрядом гулей.

Безмолвный Отряд спикировал на южан. На полпути Таммит снова приняла человеческий облик. Эта сложная трансформация причинила ей боль, но это было необходимо — воин, которого она избрала своей жертвой, носил полный доспех, а забрало его шлема было опущено. Мыши попросту не смогли бы причинить ему никакого вреда.

Обрушившись на рыцаря, она выбила его из седла и швырнула на землю. Сила удара, скорее всего, убила или, по крайней мере, искалечила воина, но для полной уверенности она откинула его забрало наверх и вонзила свои жесткие, закованные в сталь пальцы глубоко в его череп.

Вскочив на ноги, она выбрала следующую цель и уставилась легионеру в глаза. Под её психическим напором тот дрогнул, дав ей время на то, чтобы выхватить меч. Когда она рванулась к нему, его разум прояснился и он вскинул щит, пытаясь блокировать её удар. Слишком медленно — острие её меча вошло в его нагрудник, пронзив жизненно важные органы.

Тем временем остальные вампиры, словно тени самой смерти, продолжали крушить врагов, пока все всадники не оказались мертвы. Таммит огляделась в поисках новых противников и заметила наездников на грифонах, круживших над её головой.

Учитывая, что Безмолвный Отряд был способен летать, они могли бы избрать своей целью тех врагов зулкира, что находились в воздухе — но нет. Судя по всему, Барерис все ещё оставался в живых и присоединился к Грифоньему Легиону.

Конечно, она больше не испытывала к нему любви. Хищник, в которого она превратилась, на подобные чувства был попросту неспособен. Иногда она даже ненавидела его за то, что он в конце концов так и не смог её спасти.

Но все же — нет. Учитывая, что поле боя оказалось окутано тьмой, у Сзасса Тэма не было недостатка в воинах, способных сражаться в воздухе. А Безмолвному Отряду найдется немало работы и на земле.

Маларк считал себя не менее умелым бойцом, чем остальные тэйские воины. В конце концов, у него были столетия на то, чтобы отточить свою технику боя. Но он не мог действовать наиболее эффективно, сражаясь бок о бок с другими легионерами. Умения убийц–философов, таких, как монахи Долгой Смерти, предназначались для битв совсем иного рода.

Поэтому он предпочел держаться с краю строя, где у него тоже не было недостатка во врагах — застрельщиках, воинах, которых оттеснили от их отрядов, и кошмарных мертвых тварях, которые были настолько жестоки и неистовы, что даже некроманты не могли полагаться на свою способность их контролировать. Они и не пытались, вместо этого просто выпустив этих чудовищ буйствовать в рядах армии зулкиров.

Ударив орка в грудь, Маларк вырвал его сердце, а затем своими дубинками раздробил череп желтоглазого ужасающего воина. Упиваясь убийствами, он уничтожал одного врага за другим, пока земля вдруг не начала трястись.

От первого толчка некоторые воины упали. Маларк сделал быстрый шаг, чтобы удержать равновесие, и огляделся, пытаясь понять, что происходит.