Павел Буркин - Вернуться из смерти

  - Мощи Императору, - прозвучал столь же неожиданный отзыв. Тоже фраза из времён Империи. Сверху раздался скрип, огромный ворот неспешно пришёл в движение, цепь со звоном разматывалась, спуская платформу чуть ниже. Вот она неторопливо выплыла из мрака, прошла мимо Амори и остановилась, застопорившись на уровне пола. Один из телохранителей ловко перемахнул бортик, прыгнув в закачавшуюся на весу платформу, отодвинул два деревянных засова. Тот бортик, что был повёрнут к королю, со стуком упал на пол - и как раз достал до края шахты. Теперь король и остальные могли без лишнего риска перейти на платформу. Когда все зашли, Веррельм поднял бортик, задрал голову и повторил первый пароль. Ворот снова заскрипел, и платформа стала неторопливо опускаться во мглу, со всех сторон сомкнулись каменные стены. Король устало прикрыл глаза - допросить Морреста мог и кто-то другой, но проклятые бумаги совсем замучили. Удивительно, сколько, оказывается, есть такого, что не сделает больше никто. И как Кард умудрился скинуть всё на советников, а сам целые дни пьёт с танцовщицами и пытает врагов действительных и мнимых? Впрочем, отсюда и результат его правления. А Амори Алкский знает: если что-то нужно сделать быстро и хорошо, за это нужно браться самому. Мало ли таких дел в огромной воюющей стране?

  Но совсем немножко времени выкроить можно. Последние дни он только тем и занимался, что пытался обогнать время. Он и сам не помнил, когда нормально спал и перекусывал не на бегу. Вот и колышется в голове какая-то муть, а глаза слипаются. Можно сделать какую-нибудь глупость, и не заметить, а потом это отольётся лишней кровью, как и все ошибки королей. Тем более, что дело-то по-настоящему важное: ни много, ни мало, речь о любовнике сколенской ведьмы.

  И её сыне. Да, сейчас мальчишке что-то около года, может, два. Но дети имеют свойство вырастать. И становиться кровниками тех, кто казнил их отцов и резал их соплеменников тысячами. Что будет, когда (и если) повзрослевший, прихвативший такую вот "винтовку", как та, из которой расстреляли конвой Эвинны, а то и что-то похуже, в Сколен вернётся СЫН ЭВИННЫ? Да одно его имя станет знаменем для всех, кто считает себя сколенцем! И, значит, обязательно следует выяснить, куда сбежала эта шлюха с ублюдком сколенской ведьмы. Другой мир? Плевать! Если туда смогла сбежать какая-то девка, можно послать и несколько хороших воинов.

  Впрочем, всему своё время. Как раз это дело терпит. Морреста можно использовать гораздо интереснее - причём так, что сам он будет уверен, что воюет с алками. Если рассказать ему о Карде, правильно подав информацию, а потом выдать Карду... Но так, чтобы он смог сбежать... План на глазах обрастал подробностями, Амори продумывал его снова и снова - и убеждался, что идея вполне осуществима. А в итоге все в худшем случае останутся при своём. В лучшем же...

  В конце-то концов, живой Кард давным-давно уже никому не нужен. Только столицу Империи занимает. Но и сковырнуть его прямо - нельзя.

  И снова - полутёмный, озарённый только редкими факелами тоннель, извилистый, как кишка. Иногда в стенах попадались массивные дубовые двери с ржавыми заклёпками. Есть и глубокие, копья в четыре, забранные массивными чугунными решётками ямы, из тьмы которых поднимаются волны удушливого смрада. Там доживают свой век самые опасные преступники королевства, иные из которых сели в подземелье ещё до Великой Ночи. Им не с кем перемолвиться словом, только раз в день стража бросает вниз объедки. Им остаётся только медленно сходить с ума в вечной тьме и вони собственных испражнений. Возможно, в одну из таких ям однажды спустят и бывшего советника по сколенским делам. Но не сейчас, да, не сейчас. Парень пока нужен. Хотя бы в качестве игрушки для уставшего владыки.

  - Здесь, ваше величество, - остановился перед одной из массивных дубовых дверей тюремщик. Он загремел ключами, массивный, ещё имперской выделки замок клацнул, несмазанные петли завизжали. За дверью, которая сама по себе поддастся не всякому тарану, была ещё одна преграда - столь же толстая и основательная, с прутьями в руку толщиной, чугунная решётка. Она была не на петлях - края решётки уходили в пазы стен и потолка, и только когда угрюмый тюремщик нажал неприметный выступ сбоку, внутри стен что-то громко клацнуло. Тюремщик ухватился за прутья решётки обеими руками и с натугой стронул её с места. С металлическим гудением решётка поднялась и замерла, когда поднялась до упора. Теперь закрепить её так, чтобы не упала на место - и можно входить.

  Взяв на изготовку оружие, страхуя своего повелителя, телохранители пропустили Амори внутрь. Факелы прогнали казематный мрак, и стал виден болезненно жмурящийся, исхудавший человек на тюфяке.

  - Приветствую, Моррест-катэ, - с нескрываемым сарказмом произнёс король. - Кажется, ты не очень-то дорожишь моим гостеприимством...

  Возвращался Амори пружинистой походкой хорошо отдохнувшего, готового к работе и к бою человека. Мальчишка слаб, очень слаб. Но всё равно пытается огрызаться. И отлично: от него как раз ярость и требуется. Да, если такой попадёт в Нижний Сколен - это будет бомба под седалищем Карда. Довольная улыбка змеилась на губах короля: он любил, когда оказывался прав. А вот теперь - вперёд, к Баргену. Днём надо будет проинспектировать завод Михалиса, и особенно новый корабль, и заодно поговорить с мальчишкой по душам. Только после этого можно часа четыре вздремнуть, только после этого!

  В этот ранний час дворцовая конюшня почти безлюдна. Рабы выгребли навоз и задали корм лошадям, гонцы, отправленные в разные концы острова и королевства, уже разъехались кто куда. Остались только лошади - крепконогие, быстрые, как ветер, выносливые и свирепые в бою скакуны балгрской породы. Для парадных выездов у Амори был крупный, с гордо посаженной головой на крутой шее, умный и царственно спокойный жеребец, но сейчас предстояла деловая поездка, причём такая, какую лучше не афишировать. Значит, и лошади гонцов - в самый раз. Амори подошёл к ничем не приметному стойлу, и быстроногая кобылка приветствовала хозяина заливистым ржанием. Мол, поскакали! Я сейчас покажу класс!

  Амори улыбнулся, протянув ей яблоко. Вбежал заспанный служка-сколенец, видя перед собой столь высокопоставленную персону, он растерялся.

  - Живее седлай! - приказал верный Веррельм, телохранители буравили раба сумрачными взглядами. - А то плетьми получишь!

  - Сию минутку, - подобострастно пробормотал щуплый, даже на вид какой-то болезненный парень лет семнадцати. - Не извольте сомневаться, катэси, всё будет в лучшем виде...

  Паренёк и правда оказался расторопным, Амори не успел как следует заскучать прежде, чем конюх вывел на внешний дворик коней - сперва королевского, потом и остальных. Вскочив в седло одним уверенным, слитным и красивым движением, Амори милостиво кивнул раболепно склонившемуся пленнику. Надо будет сказать начальнику конюшен, чтоб не слишком строго наказывал этого недоросля: на сей раз не до потери сознания, как полагается за сон в его смену, а просто тридцать плетей. Порку раб заслужил уже тем, что посмел задремать.