Дэвид Уитли - Стражи полуночи

— Ты что, парень, намерен торчать здесь целый день?

От неожиданности Марк вздрогнул и выпустил поднос из рук. Тарелки и бутылка с грохотом полетели на пол. Плохо соображая от страха, мальчик бросился подбирать их. Как это ни удивительно, бутылка не разбилась, лишь откатилась в дальний конец комнаты. Опустившись на колени, Марк уже хотел схватить ее, как вдруг увидел рядом с бутылкой блестящий черный сапог.

— Твое усердие достойно всяческих похвал, парень, — донесся до него спокойный, размеренный голос. — Но запомни, для вина необходимы стаканы. Не все любят пить из горлышка.

Марк наконец отважился поднять глаза, но в царившем в комнате полумраке сумел различить лишь насмешливую улыбку да удивленно вскинутую бровь. Человек, стоявший над ним, протянул ему руку, и Марку оставалось лишь коснуться жесткой, шершавой ладони. После того как незнакомец помог ему встать, Марк заметил, что ногти его отполированы до блеска. Меж пальцами посверкивало в свете лампы что-то золотое.

Мальчик понурил голову, крепко сжимая горлышко злополучной бутылки. Теперь, приглядевшись получше, он узнал в своем собеседнике третьего посетителя, того, кто в вестибюле не проронил ни слова. Не удивительно, что Марк не сразу его заметил — черный камзол и бриджи этого человека сливались с царившим в комнате сумраком. Волосы гостя, при обычном освещении каштановые, теперь тоже казались черными, а глаза поражали невероятно ярким зеленым оттенком.

— Благодарю вас, сэр… Я…

Марк сделал безнадежный жест в сторону ветчины, валявшейся на полу.

Посетитель расхохотался.

— Нет никакой необходимости величать меня «сэр», парень. Я простой слуга, такой же, как и ты. А насчет завтрака не волнуйся. Граф, насколько мне известно, может обойтись без еды в течение нескольких дней. Что до его гостей, — тут человек в черном повернул золотой предмет, зажатый меж его пальцами, — то пожилой джентльмен, мой хозяин, достопочтенный мистер Прендергаст, в последнее время по совету врачей придерживается вегетарианской диеты и избегает спиртных напитков. Так что, угробив эту несчастную ветчину, ты оказал ему добрую услугу. В противном случае ему пришлось бы отказаться от угощения и тем самым поставить себя в неловкое положение.

— А второй… молодой человек… его, кажется, зовут Лод? — набравшись храбрости, спросил Марк.

Человек в черном усмехнулся.

— Думаю, если мистер Лодейт хочет, чтобы ему хорошо служили, так должен повежливее обращаться со слугами. Верно, мой мальчик?

Он снова расхохотался, сверкнув в сумраке комнаты ослепительно белыми зубами. Марк невольно улыбнулся в ответ, прежде чем поднять с пола ветчину.

— Как тебя зовут, парень? — спросил человек в черном.

— Марк, — ответил мальчик, пытаясь привести остатки завтрака в более или менее пристойный вид.

— Отличное имя. Простое и сильное. Тому, кто носит такое имя, не страшны любые испытания. Скажи мне, Марк, ты знаешь, что я держу в руках?

Марк в растерянности посмотрел на собеседника, который крутил меж пальцев золотой предмет — теперь Марк разглядел, что это маленький диск.

— Нет, сэр, — ответил мальчик.

— Если мне не изменяет память, я запретил тебе называть меня «сэр». Можешь обращаться ко мне по имени — Снутворт. — Заметив недоверчивый взгляд Марка, он счел нужным добавить: — Мои покойные родители обладали многочисленными достоинствами, но умение выбирать имена не относилось к их числу. Конечно, я успел привыкнуть к своему имени, и все же, надо признать, произнести его не слишком просто.

Снутворт в очередной раз расхохотался, и Марк, к собственному удивлению, обнаружил, что вторит ему.

— Как бы то ни было, — продолжал Снутворт, подняв палец с видом заговорщика, — я должен рассказать тебе, что это такое. — Зажав диск между большим и указательным пальцами, он поднес его к самому лицу мальчика. — Держи, Марк, это марка! — Он торжествующе улыбнулся и уронил диск в ладонь мальчика.

Марк с любопытством разглядывал крохотный предмет, по виду напоминавший печатку от кольца. Диск был покрыт какими-то надписями, но буквы не походили на те, что Марк выучил по книге Лили. В центре было вырезано изображение человека, смотрящего куда-то в сторону.

— Марка? А что это такое? — спросил мальчик.

— Кусочек истории. Утраченная иллюзия. Нечто, прежде обладавшее реальной силой и властью. Раньше это называли монетой. Или деньгами. Люди считали деньги самым ценным, что только есть на свете. Ради денег они были готовы убивать себе подобных. И делали это весьма часто.

Марк переводил недоверчивый взгляд с кусочка металла на лицо своего собеседника.

— Но какую же власть и силу могло иметь… вот это?

— Ты поразился бы, Марк, узнав, как велики были эти власть и сила, — серьезно ответил Снутворт. — В прежние времена деньги правили миром.

— Снутворт! — раздался сверху голос мистера Прендергаста, пожилого джентльмена. — Что, слуга графа еще не пришел?

— Пришел, сэр. Но увы, лишь для того, чтобы сообщить — кухонные шкафы пусты. В башне нет ни крошки съестного.

Произнося это, Снутворт подмигнул Марку. Тот благодарно улыбнулся в ответ.

— Наплевать, Снутворт. Мальчик нужен нам для другого дела. Скажи ему, чтобы поднимался.

— Разумеется, сэр.

Марк испуганно подался назад, но Снутворт успокоительным жестом положил руку ему на плечо.

— Да будет тебе известно, мой юный друг, голос моего хозяина способен выразить примерно четыреста тридцать оттенков настроения, и теперешний тон никоим образом не свидетельствует о гневе. Осмелюсь предположить, что сейчас в нем слышится любопытство с толикой самодовольства. — Снутворт подтолкнул Марка к лестнице. — Когда мой хозяин в таком настроении, он и мухи не обидит. Так что, парень, бояться тебе нечего.

Марк коснулся перил, ощутив ладонью холод кованого железа. В поисках поддержки он оглянулся на Снутворта, и тот снова подмигнул ему. Мальчик набрал в грудь побольше воздуха и сделал первый шаг.

По мере того как Марк поднимался наверх, к открытому люку, ведущему в обсерваторию, уверенность, которую вселил в него новый знакомый, стремительно таяла. Если бы знать, какие услуги потребуются от него сейчас… И какое наказание ждет его в случае промаха…

Марку доводилось видеть слуг, которых больше не желал брать к себе ни один хозяин. Участь этих бедолаг, которых считали порченым товаром, была поистине ужасна. Сбиваясь в стаи, они бесцельно бродили по улицам и питались отбросами из мусорных куч. Они не решались просить о помощи, ибо им нечего было предложить взамен.