Юлия Полежаева - Эльфийский синдром

— Тысячи лет нога нолдоров и тэлери не ступала по улицам Валмара. Лишь со смотровой площадки за воротами Тэленнин можем мы любоваться его красотой. Тысячи лет, после смутных далеких времен, о которых теперь поется лишь в песнях, никто из нас не видел не только Валаров, но даже праотца Ингвэ. Ваниары не пускают никого дальше перекрестка.

— Ингвэ еще жив?

— Как Валары это позволяют? — одновременно воскликнули Элладан и Аэлиндин.

— Да, говорят, что Ингвэ по-прежнему правит ваниарами. Говорят, что Валары думают о судьбах мира, и поручили Ингвэ следить, чтобы им никто не мешал. Никто не знает, сколько им будет угодно думать, и никто не смеет спросить об этом. — В голосе Глорфиндейла явственно зазвучала горькая ирония. — Пока Великие думают о судьбе мира, судьба Валинора клонится к закату. Очнувшись от дум, Валары могут не увидеть здесь ни одного эльфа!

— Но ты сказал, что Кириэн…

— Его тоже пропустили только до перекрестка, дальше его весть понес ваниарский гонец. Через три дня Кириэн получил ответ от Ингвэ: "Век людей так короток, что они никому не помешают на Эрессеа за время своей жизни".

Холодная циничность этого ответа заставила Лилиан вздрогнуть, а Сергею упоминание перекрестка напомнило о словах Димы. Он невольно посмотрел в конец ущелья, где два чуть заходящих друг за друга длинных утеса с двух сторон закрывали выход. Колонна эльфов уже едва виднелась у этих естественных ворот.

Элладан заметил его обеспокоенность.

— Прости, Глорфиндейл, нам следует поторопиться, чтобы проститься с друзьями. Я думаю, что мы вернемся и еще поговорим с тобой обо всем.

— Я уверен в этом, — ответил ваятель, — но будьте осторожны, не подходите близко к Лориэну. Я чувствую, что это опасно.

Четверо друзей поспешили к концу ущелья. Скальные стенки здесь сходились ближе друг к другу, нависая над дорогой. Солнце сместилось и уже не освещало дна ущелья, утесы, охраняющие выход, слились в глубокой тени и казались сплошной черной стеной на фоне сияющего впереди неба. Возникло жутковатое ощущение, что дорога упирается в тупик.

Однако, вскоре путники достигли крутого поворота, где дорога огибала первый из утесов. Солнце брызнуло навстречу, ослепив после тьмы ущелья и наполнив душу радостным ожиданием чуда, хотя ничего, кроме скал, еще не было видно. Еще один крутой поворот, и все четверо, миновав огромные, гостеприимно распахнутые, узорчатые ворота, неожиданно выбежали на неширокую площадку, огражденную каменной балюстрадой.

Забыв о цели, заставлявшей их спешить, путники замерли в невольном восхищении. Балюстрада ограждала край отвесного обрыва. За ней с высоты птичьего полета открывался вид на огромную плодородную равнину, исчерченную линиями дорог и квадратами полей. Справа и слева величественные горные цепи огромными дугами огибали равнину. Далеко впереди на горизонте угадывались снежные вершины хребта, замыкающего круг. Но не эта мирная красота залитой солнцем земли поражала воображение.

В центре равнины, соперничая высотой с вершинами окружающих гор, поднималась колоссальная пирамида. Разум отказывался осознавать ее невероятные размеры. Лишь едва различимые очертания белых башен города у подножия пирамиды позволяли оценить ее масштаб. Сергей никогда не бывал в Египте, но был уверен, что рядом с этим чудовищным сооружением знаменитая пирамида Хеопса показалась бы невзрачным бугорком.

Только заметив легкий дымок, курящийся на вершине пирамиды, Сергей догадался, что перед ними не рукотворное строение, а настоящая гора, бывший классический конусообразный вулкан, которому искусственно придана пирамидальная форма. Конечно, для этого тоже требовались колоссальные усилия и затраты, но они, по крайней мере, поддавались воображению.

— Перед вами великая равнина Лотаурэндор, — друзья вздрогнули от громкого голоса, неожиданно зазвучавшего за их спинами. Они не заметили, как сзади к ним подошел человек в шлеме и блестящих доспехах, с мечом на боку. Металлическая пластина, спускавшаяся со лба и закрывавшая переносицу, мешала рассмотреть его лицо.

Впервые в Валиноре Сергей увидел вооруженного эльфа. Он осмотрелся. С двух сторон от смотровой площадки вдоль обрыва расходились две дороги, спускавшиеся вниз. Левая дорога быстро скрывалась в густом зеленом массиве, покрывавшем склон, более пологий с этой стороны. Справа дорога изящным серпантином спускалась на равнину и терялась в голубой дымке в направлении города. У ее начала стояла вооруженная охрана. Подошедший к ним стражник продолжал нараспев тоном профессионального гида:

— Равнина Лотаурэндор, защищенная от любых врагов кольцом непроходимых Пелорских гор, — обиталище Валаров. В центре вы видите вершину Таниквэтиль — жилище Верховных Валаров Манвэ и Варды. С этой горы рассылает Манвэ своих орлов, чтобы знать все, что происходит, и размышлять о судьбах мира. Вечно курится дым над вершиной Таниквэтиль, это думы Манвэ поднимаются вверх, к Единственному Творцу, с мольбой о прощении грешникам. И думы Манвэ плывут над башнями великого Валмара, осеняя его своей благой тенью. Блажен Валмар, блаженна земля Лотаурэндор, блаженны сады Лориэна, где могут найти покой уставшие от грешного мира.

Неожиданно сменив тон, стражник деловито закончил:

— Пройдите по этой дороге. Ворота Лориэна открываются только утром и вечером, на заходе солнца. Если вы поторопитесь, то еще можете успеть к утреннему открытию.

— Спасибо, друг, — ответил за всех Элладан, — но мы еще не собираемся в Лориэн. Другая цель привела нас к Последним Воротам. Мы должны попасть в Валмар, чтобы помочь нашим друзьям.

Даже под надвинутым на лоб шлемом было видно, как стражник удивленно поднял брови.

— Кто вы такие, чтобы беспокоить Валаров? Приказ Праотца Ингвэ не позволяет посторонним приходить в Валмар и мешать их Думам.

— Я Элладан, сын Эльронда, внук Эарендиля, — Элладан гордо вскинул голову. — Некогда мой дед осмелился обратиться к Валарам, и спас этим целые народы, не только эльфов, но и людей, от власти Врага. Но мы не собираемся мешать Великим. Мы надеемся встретить в Валмаре Мудрых из ваниаров, хранителей знаний о Внешнем мире.

Стражник пренебрежительно усмехнулся.

— Я помню сказки об Эарендиле. Кажется, он наполовину из людей, и только тем и знаменит, что выпросил у Валаров прощенье для падших эльфов, предателей Валинора. Неудивительно, что для вас он герой, но ни один ваниар не стал бы гордиться таким родством!

Элладан вспыхнул от гнева, но сдержался и ответил с холодным достоинством.

— Не тебе, стражник, судить о том, кого прославили сами Валары. И не тебе решать, кто достоин вступить в Лотаурэндор. Я уверен, что в Валмаре найдутся Мудрые, кто не станет настаивать на выполнении старого приказа, когда в мире произошло кое-что новое.