Леонид Бутяков - Меч Владигора

Владигор вновь и вновь напрягал мышцы, стараясь вернуть им хотя бы часть былой силы. Легкое покалывание в спине свидетельствовало о том, что его старания начинают давать первые результаты. Однако времени оставалось очень мало. Разбойникам наконец-то удалось обогнуть вдающийся далеко в море мыс. Они разглядели в ночной темноте свет сигнального фонаря, зажженного для них на драккаре, и теперь уверенно гребли в нужном направлении. Хотя волны и ветер противодействовали им, было ясно, что вскоре лодка пробьется к драккару.

Отчаянным усилием воли Владигор разорвал тяжелую пелену дурмана, которая прижимала его к доскам лодочного днища. Левая рука дернулась, пальцы невольно сжались в кулак.

К сожалению, Хрипатый был настороже. Он заметил, как шевельнулся пленник, и в сердцах выругался. Ругательство относилось к оставшейся на берегу старухе, не сумевшей толком усыпить парня.

— Надо его связать, Гебер, — крикнул он своему напарнику.

— Я весла подержу, а ты давай скрути молодца, пока он не расчухался! Да врежь ему для начала, чтобы не рыпался.

Гебер, с трудом удерживая равновесие, пробрался к пленнику и занес кулак для удара. Владигор, преодолевая дурман, выставил вперед руку в бесполезной попытке защититься. В это время большая волна подбросила лодку — и разбойник, чтобы не упасть, поспешно ухватился за руку Владигора. Тут же лицо его вытянулось от удивления, затем исказилось гримасой дикой боли. Словно сжал он не человеческую руку, а раскаленную на огне железную палицу!

Гебер хотел закричать, но из горла вырвался только хрип. Он попытался разжать ладонь — и не смог. Невидимый огонь нахлынул на него испепеляющей волной смертельного жара. В следующий миг разбойник вспыхнул изнутри голубым пламенем, судорожно задергался и рухнул за борт.

Владигор, не ожидавший ничего подобного, взглянул на свою левую руку. Сползший почти к самому плечу разодранный рукав рубахи открыл его взору то, что послужило причиной гибели разбойника: чуть выше запястья руку охватывало яркое серебристо-голубое сияние. Браслет Власти!

Хотя сам Браслет по-прежнему оставался невидим, его волшебный свет озарял распростертого на дне лодки Владигора и окаменевшего от ужаса Хрипатого. Тот решил, что в Гебера ударила молния, а на руке пленника сейчас горят ее искры! От них вот-вот может вспыхнуть лодка!..

Взревев от страха, разбойник вырвал весло из уключины и бросился на Владигора. Он успел сделать только один шаг. По наитию Владигор отдал Браслету мысленный приказ — и серебристо-голубой луч ударил Хрипатого в переносицу. Мгновенно ослепший громила заверещал, как раненый боров, обхватил обожженное лицо ладонями, закрутился на месте. Очередная волна, подбросившая неуправляемую лодку, швырнула его вслед за Гебером — в морскую пучину.

Еще какое-то время Браслет продолжал светиться, озаряя место скоротечной схватки, но затем сияние его ослабло и медленно растворилось в ночном мраке. Рука Владигора обессиленно упала на грудь, веки сомкнулись, и он вновь погрузился в беспамятство.

Патолус — верховный жрец Волчьего Братства, Бессмертный Брат и земной избранник Рогатой Волчицы — был чрезвычайно встревожен. Хотя внешне он сохранял полное спокойствие, кое-кто из приближенных не оставил без внимания мрачную озабоченность, поселившуюся в его глубоко запавших от бессонницы глазах.

Патолус не спал уже третью ночь — с той первой, когда почувствовал горячее жжение Браслета на своем запястье. Ничего подобного не случалось еще никогда прежде. Однако ему было известно, что это означает. Сам по себе Браслет Власти мог оживать лишь в том случае, если другой — левый — Браслет вступал с кем-то в сражение.

Подобно сообщающимся сосудам, они при необходимости передавали друг другу дополнительные силы, ибо в своей сути всегда и во всем были неразрывны. До тех пор пока левый Браслет никому не принадлежал, пребывая в безвестности и покое, его правый близнец верно служил Патолусу. А что будет теперь?

Верховный жрец злился на себя за то, что не использовал в должной мере все возможности Братства для поиска второго Браслета. Успокоенный отсутствием каких-либо проявлений его волшебной силы, Патолус считал Браслет безвозвратно исчезнувшим. Глупец, как он мог тешить себя таким непростительным самообманом? Будто не знал, что Браслеты Власти вечны, что рано или поздно ненайденный левый попадет в руки того, кто сумеет овладеть его силой!

Впрочем, сейчас ни к чему корить себя за прошлое недомыслие. Нужно постараться как можно скорее исправить ошибку: разыскать и схватить наглеца, присвоившего Браслет. И чем раньше это будет сделано, тем легче будет с ним справиться. Ведь если незнакомец вызнает все тайны Браслета Власти, обмануть или победить его станет очень непросто…

Для начала важно определить то место, где Браслет вступил в схватку с врагами своего самозваного хозяина. После мучительных колебаний Патолус вынужден был признать, что в этом ему поможет наилучшим образом только подземное Черное озеро.

Лишний раз появляться там, да еще по собственной воле, не любил никто из Волчьего Братства. Слишком опасное и непредсказуемое чудовище обитало в его бездонной глубине. Задобрить его можно было, да и то не всегда, теплой трепещущей жертвой. Разделавшись с ней, владыка озера, сыто урча, погружался в пучину. И лишь после этого озерная гладь могла давать ответы на вопросы жрецов. Но случалось и так, что чудовище вдруг отвергало приношение и набрасывалось на зазевавшегося жреца…

Верховный объяснял своим приближенным: владыка озера сожрал их, ибо почуял измену. Жрецы, разумеется, никогда не оспаривали эти объяснения, хотя в тайниках души, как и сам Патолус, хранили сомнения. Разве мог, например, замышлять нечто непотребное брат Кадос, один из наиболее рьяных приверженцев Рогатой Волчицы, главный советник Патолуса на протяжении последних лет? Он всего лишь поскользнулся на влажных от свежей крови камнях во время обряда жертвоприношения — и не успел охнуть, как огромная зубастая пасть чудовища сцапала его и уволокла в подводные глубины…

Вздохнув, верховный жрец поднялся со своего ложа и велел двум помощникам выбрать в пыточном остроге не слишком тощего и не до полусмерти замученного узника. Чудовище не любит, когда ему приносят в жертву костлявые отбросы. А сегодня, поскольку Патолус хотел обойтись без свидетелей, особенно необходимо задобрить его сытным подарком.

Вскоре помощники приволокли избранную ими жертву — свеонского охотника, посмевшего насмехаться над Братством, обзывать жрецов, явившихся в его селение, дармоедами и пустобрехами. Теперь он уже не мог бы повторить свои слова, поскольку в пыточной выдрали его поганый язык. А так как не пожелал он становиться на колени пред Бессмертным Братом — раздробили камнями ноги. Утром пытальщики собирались нарезать ремней из его широкой спины, да вот повезло охотнику: будет принесен в жертву владыке Черного озера.