Леонид Бутяков - Меч Владигора

— Что это? — мимоходом поинтересовалась Ликея, более озабоченная узелком на шнуровке, чем странной медалькой. — Твой оберег?

Вместо объяснений (а что он мог сказать?) Владигор резко привлек женщину к себе и закрыл ее рот поцелуем. Нетерпеливая рука легла на ее обнаженное колено, чуть сжала его и устремилась выше — по ответно дрогнувшему бедру, в тепло скрытых легкой тканью чресел. Но Ликея вновь отстранилась, с веселым недоумением глянув на Владигора:

— Да откуда ж ты такой бойкий? Надо бы тебя охолонить немного, пока юбку не порвал мне своими проказами! — Она протянула ему кружку: — Пей, касатик.

— Так захмелею же, — попытался отказаться Владигор. — А вдруг я во хмелю буйный да злой?

— Буйный да непослушный ты, как вижу, именно в трезвости. Значит, бражка тебя утихомирит, — с искренней убежденностью заявила Ликея. — А то я побаиваться тебя начинаю. Эвон как резво бабий подол задрать норовишь, будто целый год в узилище томился…

«Ты не слишком далека от истины», — подумал Владигор, прикладываясь к бражке. Стены дворцовые — не узилище, однако бремя княжеское в них покрепче кандалов удерживает.

— Что же, меня потчуя, сама не пьешь?

— Заметил-таки? — усмехнулась Ликея. — Оттого и не пью, что пьянеть не хочу. Кому-то надо трезвым оставаться, иначе набедокурим…

Владигор постарался сесть попрямее и сосредоточиться, но голова вдруг отяжелела, мысли стали путаться, исчезать где-то на задворках сознания. Он качнулся и с трудом удержал равновесие, припав к плечу женщины. Перед глазами засверкали-заискрились невесть откуда взявшиеся разноцветные змейки, на губах и языке появился какой-то отвратительный привкус, в ушах возник оглушающий крысиный писк.

«Что со мной? — поразился Владигор, из последних сил цепляясь за крохи ускользающего разума. — Как они сумели меня разыскать? Чем одурманили?!»

Но даже сообразить, кто эти «они», Владигор был уже не в состоянии. Черный полог дурмана укутал его и опрокинул на дощатый пол горницы.

Он лежал обездвиженный и ослепший. Однако сознание продолжало бороться с отравой, а слух сумел избавиться от крысиного писка и доносил до Владигора слова, звучавшие над его распростертым телом.

— Ты слишком долго с ним возилась! — прозвучал незнакомый, по-старушечьи дребезжащий голос. — Люди Бароха устали ждать.

— А что я могла сделать, если твой мертвящий порошок на него не действовал? — ответила Ликея. — Три кружки браги в парня влила. Все свои уловки использовала, ан еле-еле выпить уговорила.

— Знаю твои уловки! И желания твои знаю. Всегда готова на спину упасть, ежели кто покрасивше встретится! Эвон как титьки торчат, наружу рвутся…

— А тебе завидно?! — хохотнула женщина. — Забыла, небось, как сладко с мужиками-то обниматься. Барох мне сказал, что в молодые годы ты, Верия, очень горячей была. Чего ж теперь мне глаза колешь?

— Не глаза колю, а об деле беспокоюсь. Ты пояс его общупала али больше какими другими местами интересовалась? Серебришко нашла?

— Есть маленько. Да по одежке судя, не из богатых он. При лошади отыскала чего?

— Токмо харчи дорожные. Но не беда, Барох за такого крепыша нам сполна заплатит. Чай, не доходяга, какого третьего дня ты на хутор заманила…

«Вот тебе и немая нянька! — мелькнуло в голове князя. Вот тебе и красна девица!»

Между тем скрипнула дверь и по полу загремели тяжелые сапоги.

— Хватит копошиться, бабы! — раздался над ним хриплый мужской голос. — Погода портится, уходить нам пора.

Владигор почувствовал удар сапога по ребрам. Затем какой-то другой мужик спросил:

— Не из княжеских служивых?

— Нет, вольный человек, — уверенно заявила Ликея.

— Хороший товар хорошей оплаты требует, — влезла старуха. — Сам посмотри — какие плечи, грудь! И зубы чистые, непорченые…

— С таким-то возни больше, — попытался сбить цену первый мужик, которого Владигор мысленно назвал «Хрипатым». — Обломать труднее.

— Ну, это ваши заботы. К веслу прикуете, семихвосткой попотчуете — никуда не денется. Такой один троих стоит! А не понравится Бароху — всегда продать можно. Мне ваши порядки известны: кто в дороге не помер, тот в Упсале по двойной цене идет. Разве не так? А на этом богатыре Барох поболее выгадает. Да и смирный он будет еще денька три, если не четыре. Ликея на него моего порошку извела с избытком — не скоро очухается…

— Не помрет ли с лишнего дурмана?

— Ни в коем разе! — поспешила заверить старуха. — Я свое зелье на всяком люде опробовала, токмо совсем хилые загибались. Давай кошель — и тащите на берег, покуда Барох не осерчал.

Сильные руки подхватили его и грубо поволокли из горницы. Это было последнее, что пробилось в сознание Владигора. Голова безвольно ударилась о дверной косяк — и наступило небытие.

6. Браслеты Власти

Владигор не знал, сколь долго пробыл в беспамятстве. Первое, что он увидел, когда пришел в себя и открыл глаза, — раскачивающиеся прямо над ним черные тучи, озаряемые яркими всполохами близких молний. Возникло ощущение, будто его уносит в небо на своей широкой спине большая и сильная птица. Однако затем сквозь завывания ветра он расслышал натужный скрип деревянных уключин и громкую ругань двух мужиков. Сразу все встало на свои места.

Он сообразил, что лежит на дне лодки, которую Хрипатый с напарником гонят куда-то наперекор волнам. Из их перебранки можно было понять, что разыгравшаяся непогода мешает им обойти каменистый мыс, за которым разбойников должен поджидать драккар Бароха.

Владигор попробовал шевельнуть рукой, однако попытка оказалась безуспешной. Хотя его глаза теперь могли видеть, тело по-прежнему оставалось неподвижным. И все-таки старая ведьма просчиталась. Ведь, по ее словам, пленник не меньше трех дней должен пребывать в полном бесчувствии. Владигор же не только чувствовал, слышал и видел происходящее, но уже был в состоянии оценить свое положение. Это немного взбодрило его.

Он понимал, что угодил в руки торговцев «живым товаром», посмевших промышлять на синегорском побережье Венедского моря. И более того — свивших гнездо-ловушку для доверчивых путников в каких-нибудь пяти верстах от крепости Мозынь! Безмерная наглость!

Похоже, старуха и лживая красотка злодействуют в здешних краях не один год, и пока их никто не смог разоблачить. А это значит, что никому из пленников не удалось вырваться на свободу… Удастся ли ему? Во всяком случае, медлить нельзя. Сбежать с разбойничьего драккара, где его перво-наперво закуют в железные цепи, будет гораздо труднее. Но как разорвать повязавшую по рукам и ногам дурманную сеть, которая держит куда крепче сыромятных ремней и просмоленных веревок?!