Евгения Гордеева - Ошибка. Мозаика судеб

- Чем? Пороком?

- Да. Пороком, который человек в своей жизни не пытается искоренить. Ложь. Мздоимство. Прелюбодеяние... Если нет пороков, тогда в ход идут недостатки. В тот раз в дверь вошёл Ивджан. Он должен был с лёгкостью пройти все девять кругов, так как пороков не имел в силу своего слабоумия, а недостатки у него были пустяковые. Питросу пришлось бы гораздо сложнее.

- А почему не пошёл ты?

- А кто тут будет держать выход? Если меня здесь не будет, то обратно уже не вернуться!

- Поэтому ты послал туда Гадриана?

- Разумеется! Твой мальчишка не успел стать порочным. Так что мы дождёмся его, я в это верю!

- А почему тогда погиб Ивджан?!

- Он вышел из девятой двери, открыл нам проход, а сам вернулся... Ему там понравилось.

- Понравилось?! А если Гадриану тоже понравится?!

- Он сам уже может делать выбор, ты не находишь? Кроме того, у нас будет некоторое время, чтобы его переубедить, если ему тоже захочется туда вернуться. Так что, не дрейфь, величество!

- Если тогда похоронили Ивджана, то где мой отец? Почему он не отстоял своё право на престол?

- А вот это мне не ведомо... Я до вчерашнего дня был уверен, что Питрос правит в Септерри, а в подземелье меня держат без его ведома...

- Что?! Ты это говоришь серьёзно?

- Полагаешь, я шучу? Когда этот выкормыш рода Курей явился в каземат и потребовал теперь уже твоего уничтожения, я только тогда понял, что на Питроса покушалась... Прости Плаут, но в той трагедии виновата твоя мать! Она хотела единовластно править страной.

- Супи?.. Пожалуй, ты прав, Фанагор, - Плаут задумался надолго, а потом вдруг принялся жаловаться колдуну на мать. - Знаешь, а меня пугали тобой! Долго, очень долго перед сном показывали твой портрет и говорили, что этот страшный колдун убил моего отца и сбежал! Мне было страшно до колик! А потом мать доверила мне 'Великую тайну', что ты сидишь в казематах... Ложь. Всё ложь... И где тогда отец?

***

Ассандр отдал распоряжение запереть Фарсавию в её покоях, не допускать к ней никого, даже Элеона, запретить любое общение, на приказы и просьбы минеи не реагировать, Квинта отправить в каземат под усиленной охраной.

- Барон Глазенап, - кронпринц брезгливым взглядом проводил тело дядьки, которого в этот момент выносили из кабинета солдаты дворцовой императорской роты, молчаливые и, главное, преданные Плауту, парни. Потом перевёл глаза на Хранителя трона. - Я не знаю, какие указания давал вам отец на такой вот случай, - барон удивлённо вскинул брови, всем своим видом показывая, что не понимает, куда клонит Ассандр, но наследник лишь понимающе ухмыльнулся на столь очевидную ложь придворного, - но считаю, что всех представителей рода Курей надо немедленно арестовать и допросить!

- Всех? - Барон был точно такого же мнения, но хотел лишь уточнить, что кронпринц имеет ввиду то же самое.

- Полагаю, всех дееспособных, - слегка смягчил приказ наследник. - Но, и мужчин и женщин.

Счёты к этой семейке Ассандр имел не малые. Вот только подобраться к ним всё никак не мог, кроме подозрений и незначительных фактов, у него на руках ничего не было. Зато была скрытая ненависть за смерть матери. Доказать, как в своё время и Плаут, он ничего не мог. А догадки к делу не пришьёшь, да времени уже прошло столько, что за давностью событий только он один интересовался теми странными и страшными событиями. Кроме того Фарсавия имела значительное влияние при дворе. Да, не императрица, но всё-таки супруга самодержца и не последнее лицо в государстве. Но теперь она сама себя низвергла с трона, и кронпринцу уже никто не сможет вставлять палки в колёса. Ни мачеха, ни генерал Саарский, возомнивший себя равным по крови роду Румов.

Ассандр мстительно потёр руки, представляя, как жалко будут смотреться заговорщики и их подельники в тюремных камерах. Как сползёт с них лоск столичных щёголей, когда их обрядят в тюремное рубище. Какими бледными и худыми станут их румяные, откормленные физиономии. Главное, правильно предъявить обвинение! Ведь в этот раз убить пытались не только императора, но и принца Гадриана, а это уже не только внутреннее дело Септерри. Царица Ка-Дамас за своего сына размажет не только Фарсавию и Квинта, она весь их род вырежет под ноль. Карфийские ассасины много веков держат в страхе всех, кто вольно или невольно перебежал дорогу их правящей династии. Месть клана Ка настигала, рано или поздно, любого, скройся тот хоть на самом краю Ойкумены.

Переключившись мыслями на Карфийскую династию, Ассандр и взглядом остановился на бездвижно лежащем брате. Сейчас Гадриан, когда с его лица смыли грим, и он не корчил смешные рожи, и не кривлялся ежеминутно, был особенно похож на свою мать. Тонкий, немного хищный нос. Темные, словно вскинутые в насмешливом вопросе, брови. Яркие пухлые губы. Локоны, которым завидуют сёстры, смуглая кожа. Он очень красив, этот мальчишка... Красив и похож не только на Дамаску, но и на Метаку, как брат и сестра, что, собственно, и так понятно.

Сердце кронпринца тоскливо сжалось. Он понимал, что ничего уже изменить нельзя. Метака: наследная принцесса Ка-Рфы, дочь старшей сестры Дамаски царицы Ка-Драмиды, погибшей на последней войне; будущая царица Ка-Мета, и наречённая невеста принца Вальраха, больше известного под именем Гадриан. И у него, Ассандра тоже есть невеста, принцесса Катринуца из сопредельного Джаха. Их давно бы уже поженили с Катринуцей, если бы не вяло текущий приграничный конфликт, в котором каждая из стран отстаивала свое право на Сапфийскую бухту в Каренском заливе. Ассандр был этому только рад, но ещё больше он обрадовался бы, если бы помолвка совсем расстроилась. Но отец и не думал идти на такой шаг. Напротив, он всеми силами старался решить этот вопрос дипломатическими способами, а так желаемую бухту получить в качестве приданого за Катринуцей. Ведь других претендентов на руку Джахской принцессы не было. Дочь короля Ууно по всем критериям имела средний балл: миленькая, но не красавица; умом не блистала, но и не была глупа; характер немного упрямый, немного своенравный, немного надменный и так далее. Ассандр тяготился помолвкой и с ужасом представлял себе семейную жизнь с Катринуцей. Что по этому поводу думала принцесса, он не знал и не хотел знать. При редких встречах девушка изображала, именно изображала, что было слишком очевидно, радость и нетерпение, но тёплых отношений между молодыми людьми не возникало. Король Ууно на уступки не шёл, но и тонкую мирную ниточку, связывающую его с Септерри, рвать не торопился... А Ассандр страдал.

- Ваше Высочество, во дворец прибыла царица Ка-Дамас и требует, чтобы её пропустили в кабинет!

Голос Глазенапа вывел кронпринца из задумчивости. Он вскинул голову и недоумённо уставился на барона, всем своим видом говоря, что визит женщины, пусть и царицы, пусть и со стальными нервами, пусть и бывшей жены императора, сейчас не совсем уместен.