Эдуард Катлас - Право на поражение

— Но выбора у нас нет. — Ответил Фантом.

Староста лишь кивнул.

— Я говорил с каждым, кто способен говорить, — Вик встал со стула в обеденном зале и прохаживался за спинами товарищей. — Говорил вместе с учителем. Мы цеплялись за каждую деталь. За каждую мелочь. Мы слушали их всех сразу. Вызывали по одному. То, что помнит один, пересказывали другим, заставляя вспоминать новые подробности. Они все равно помнят слишком мало. Шли под землей. Шли в полной темноте уже со второго дня. Вы не представляете, как человек мало запоминает, если ничего не видит вокруг.

— Долго шли, не могут даже примерно сказать дни, но не меньше двух недель. Плутали. Кто-то терялся. Кто-то исчезал. Кто-то из отставших кричал в темноте, перед тем, как исчезнуть. Жутко кричал. Некоторые не выдерживали и сходили с ума. Некоторые от ужаса сами бросались в подземные пропасти.

— А ведь снялась целая деревня, говорят, что их было больше сотни, когда они начали спускаться в пещеру с той стороны гор. Были женщины, дети. Ни одной женщины и ни одного ребенка не вышло с этой стороны, все сгинули. Младшему из восьми выживших пятнадцать. Каждый из них согласен положить голову на плаху, но никто не пойдет проводником. Да и толку от таких проводников. Один на пару дней онемел, когда ему предложили вновь спуститься в пещеры.

— По следам пойдем, — флегматично заметил Фантом.

— Когда шла сотня, может следов было и много. А в глубине? Эти последние восемь вообще не помнят, как нашли выход. И сколько они плутали.

— Мы с Ремом тут немного побродили, недалеко от входа, пока ты разговаривал с людьми Сунары. — Дня четыре они плутали прямо здесь. Давно бы вышли, если бы не местные традиции. Они прошли самое малое два замурованных входа.

— Но вот что странно, — добавил Рем. — По воспоминаниям выживших, за последние дни их блужданий несколько из идущих умерло. Просто от голода умерло. Мы обошли здесь все, но никаких трупов так и не нашли. Даже костей нет. Может, легенды местных не так уж и глупы, а традиции — не так уж и наивны?

Фантом смастерил небольшую карту, что было на него совсем непохоже. Рейнджеров специально обучали идти по лесу без карт, запоминать местность с первого раза, ориентироваться на ней моментально.

Но тут был совсем не лес. А горы, тем более подземелья, Фантома слегка пугали.

Странная была карта. Рукой Даниэля на ней тут и там были нарисованы какие-то черточки, стрелочки, попытки обозначить возвышения и пропасти — все то, что никак не ложилось на плоскую поверхность плотной белой материи.

Эту карту Фантом и развернул, пытаясь объяснить маршрут.

— Что-то есть в этих горах, — что-то такое, из-за чего нам не следует в них задерживаться. Крестьяне пробрались сквозь них недели за две-три, и почти все остались в пещерах. Мы знаем, как спрямить начало нашей дороги. За эти дни я изучил ближайшие пещеры вдоль и поперек. Но дальше придется искать следы.

— Если повезет, проскочим дня за три. Припасов возьмем на пять. Вышедшие говорят, что вода в пещерах есть, так что с этим проще.

— От гномов бы нам кого, — вновь повторил Рем.

— Я тебе чем не нравлюсь? — хмыкнул Брентон.

— Ты Гном, но не настоящий, — усмехнулся в ответ Рем.

— Гномы отказались. У них тоже какие-то традиции. И верования. В эту часть гор они не лезут совсем. Один сказал, что пойдет, но одного мы не сможем отправить обратно. А у нас дела на той стороне. Гном будет слишком заметен.

— Бодор? — уточнил Грег.

— Ага. Мне пришлось ему отказать. Да и у них во владениях тоже сейчас неспокойно, так что ему есть чем заняться. Что-то ползет то ли из-под земли, то ли с севера, из Сунары. Что-то такое, чего не могут остановить даже горы.

Дно мира

— Они не решились перебраться через эту пропасть. — Фантом стоял у края слегка светящейся расщелины. — Она бездонная, и откуда-то снизу идет жар и свет. Лава, но очень глубоко. Они повернули и потеряли где-то сутки на обход.

Света расщелины было достаточно, чтобы можно было разглядеть стены пещеры. В этом месте она слегка расходилась вверх и в стороны, так что высокий Даниэль чуть ли не впервые за день сумел полностью разогнуться.

Вик потушил было огонек на своем посохе, но Фантом попросил зажечь его обратно.

— Мы вбили костыль на той стороне. Не видно, свет неверный. Нам перебираться здесь. Переберемся, еще несколько часов ходу, и дойдем до грота с водой. Первая ночевка. Дальше придется идти по следам.

Весь день, всё время с момента, когда свет от проема у них за спинами окончательно исчез и маг зажег огонек на посохе, они шли без единой остановки. Что-то жевали на ходу. Молчали. Все время молчали. Как будто пробирались не по пустой пещере, разрезающий горы, а шли в глубине охотничьих угодий орков. Как будто враг был где-то совсем рядом, спереди, сзади, вокруг.

По оценке Фантома — грот был где-то на трети пути крестьян под горой.

Проход все еще уходил вниз. Хотя тут казалось, что даже верх и низ становятся условностями. Даже экзотическая карта Даниэля не отражала всех тех поворотов, подъемов и спусков, которые им пришлось пройти. Иногда они взбирались на сотни локтей вверх, вопреки логике. Но все-таки, в целом, отряд уходил все глубже под землю. А горы над ними становились все выше.

Эта толща камня давила, подавляла волю, заставляла мысли путаться. Только гномы могли подолгу находиться в таких пещерах, жить в них.

Но, как правильно заметил староста, даже они здесь не жили. Последние поселения гномов были на многие десятки миль восточнее. Западные горы пустовали. Или не совсем пустовали, но жили здесь не гномы и не люди.

Грот оказался красив, когда его осветил магический огонь Вика. Вряд ли ночевавшие здесь крестьяне видели эту красоту. Вряд ли в тот момент, когда они добрались до этого места, им вообще было до красоты, умирающим от голода в полной темноте.

Вик поводил посохом из стороны в сторону и кивнул сам себе.

Грот был действительно красив. Сталактитов, которые встречались им несколько раз до этого, здесь не было, но стены поблескивали, мерцали серебристыми точками, и иногда это мерцание как будто дрожало из-за потока теплого воздуха, идущего откуда-то из глубин.

Небольшой родник бил из трещины в стене, наполняя естественно возникшую чашу водой, которая затем стекала дальше, утекая ручьем в боковой проход, слишком узкий, чтобы проверять, не превратиться ли он потом в подземную реку.

Из грота было всего два проходимых выхода. Один — тот, по которому они сюда добрались. Другой — которым они должны были уйти после ночлега. Но существовало еще много мелких щелей, непонятно, как далеко идущих.