Кэролайн Стивермер - Академия магии

— Я провела вторую половину дня, улыбаясь мадам Виллет, которая рвала меня на мелкие части. А вы чем были заняты?

— Ничем особенным, — подала голос Менари. — Почему мадам Виллет сердилась на тебя?

— Из-за грамматики, как всегда, — буркнула Фэрис. Она подняла глаза от тарелки, посмотрела в серые глаза Менари и обнаружила, что у нее пропал аппетит.

Менари приподняла брови и чуть улыбнулась.

Фэрис начала улыбаться ей в ответ, понимая, что это выражение не затронет ее глаз. Но пока она занималась притворством, что-то в слабой улыбке Менари искренне ее развеселило. Она усмехнулась. Менари же сохранила маску высокомерной насмешки. Фэрис смотрела ей в глаза и едва удерживалась, чтобы не расхохотаться. Другие ученицы за столом переводили взгляд с Фэрис на Менари и обратно, и у них светлели лица.

— «И будем жить, ягнятки!»,[7] — пробормотала Фэрис.

Менари сдвинула брови, и ее улыбка исчезла. Она отвела взгляд от Фэрис и посмотрела на Джейн, потом на сидящих за столом девушек. Наконец с большим достоинством встала и вышла из столовой.

— А теперь, — сказала Джейн, когда дверь закрылась и все вернулись к своим тарелкам с рагу, — объясни, что все это значит.

Фэрис пожала плечами.

— Видит Бог, не знаю. После того как я долго таращилась на мадам Виллет, я не владею своим лицом. Препарируйте мысленный процесс, если хотите, но не возлагайте на меня ответственность за мой внешний вид.

— Менари тебя не любит, — сказала Гунхильда.

Натали неодобрительно взглянула на нее.

— Гадкая девочка, разве мы тебе не запретили говорить, пока тебя не попросят?

— Откуда ты знаешь? — спросила Фэрис у Гунхильды.

— Не поощряй ее, — перебила ее Джейн. — Мы почти целый день провозились с ней, пока она полностью не осознала собственный идиотизм.

— Менари сказала, — ответила Гунхильда на вопрос Фэрис. — Она твердит, что ты слишком хвалишься своей семьей.

— Это она хвалится своей семьей, — возразила Поршия, — и всем их богатством. Как вы думаете, они в самом деле держат львов в доме?

— Когда это Менари снисходила до того, чтобы рассказывать что-нибудь студентке первого курса? — поинтересовалась Натали.

— Или по своей воле садилась за обеденный стол вместе с нами, — прибавила Фэрис. — Что привело ее сюда?

— Она сказала, что ей захотелось сесть здесь, — пожала плечами Поршия. — Здесь было свободное место, и она его заняла. Я такой дружелюбной давно ее не видела. Мы не могли ей помешать. Не думаю, что можно держать львов в доме. Чем их кормить?

— Она была очень любезна со мной в «Стеклянной туфельке», — сказала Гунхильда.

— Слушайте, слушайте! — воскликнула Джейн и подняла руку, не давая Натали высказать неодобрение. — О, послушайте! Когда это произошло?

Гунхильда вспыхнула.

— Вчера. Она разговаривала с Максимом.

— Кто такой Максим? — спросила Натали. — Впрочем, нетрудно догадаться.

Гунхильда вилкой чертила на своей тарелке замысловатые узоры. Другие студентки обменивались взглядами, полными раздраженного нетерпения, ожидая, пока она заговорит.

— Вы сами знаете, — в конце концов ответила она.

— Менари знает этого моряка? — продолжала допрос Джейн.

Гунхильда колебалась.

Натали настаивала:

— Не увиливай, противная бородавка. Да или нет?

— А ты знала того мужчину с пистолетом, — попыталась Гунхильда перевести внимание на Фэрис.

— Не пытайся хитрить, — ответила Фэрис. — Менари знала моряка?

Гунхильда кивнула.

— Похоже, они близко знакомы.

— Могу себе представить, — заметила Джейн. — Это Менари подбила тебя на эту шутку с водкой?

Гунхильда покачала головой.

— Могла ли Менари прийти туда, чтобы подговорить моряка? — поинтересовалась Натали.

— Зачем ей тратить время на какого-то моряка? — фыркнула Поршия. — Она с нами теперь почти не разговаривает.

— Ну, во-первых, моряк — мужчина, — рассудительно изрекла Джейн. — Может, вы заметили, что Поганка проявляет интерес к мужскому полу.

— Нет, — сказала Фэрис. — Я не заметила. Продолжай.

Натали оглядела переполненную столовую.

— Я на твоем месте, Джейн, не стала бы обсуждать это здесь.

Джейн прищурилась.

— Неужели у стен есть уши?

— Могут быть, — ответила Натали. — А чем интересуется Поганка? Ничем, кроме сплетен. Вовсе ни к чему распространять их.

— Или фигурировать в них, — прибавила Поршия.

— До меня дошел один слух, — вдруг снова заговорила Гунхильда. — Я слышала, что Фэрис вызывали в кабинет декана.

Фэрис сунула в рот побольше рагу и прожевывала его, размышляя. Наконец, проглотив еду, она кивнула.

— Вызывали.

— Могу ли я узнать зачем? — осведомилась Джейн.

— Это имеет некоторое отношение к нашей прогулке вчера ночью, — ответила Фэрис.

Поршия и Гунхильда вздрогнули и переглянулись.

— Почему не всех виновных? Почему вызвали одну Фэрис? — поинтересовалась Натали.

— Декан услышала только одно имя, — сухо объяснила Фэрис. — Мое.

— О-о, — простонала Джейн. — Прости. Это было очень неприятно?

— Быстро и почти безболезненно, — ответила Фэрис. — Наказание отложено, пока я не попадусь еще раз.

— А если попадешься? — спросила Джейн.

— Казнь без суда.

— Меч или шелковый шнурок? — осведомилась Натали.

— Я не спросила, — пожала плечами Фэрис. — Судя по ее поведению, думаю, декан имела в виду нечто вроде расстрела перед строем.

— Подходит для массовой казни, — заметила Джейн. И сердито посмотрела на Гунхильду.

— Я понимаю, — поспешно заверила Гунхильда. — Это я во всем виновата.

— В следующий раз, когда соскучишься по дому, — посоветовала Натали, — сделай нам всем одолжение и поезжай домой, прошу тебя.

Джейн посмотрела через плечо Натали в сторону двери.

— «Но тише, видите? Вот он опять!»[8]

— Наконец-то, — пробурчала Натали. Шарлотта остановилась у входа, чтобы взять тарелку с рагу, подошла к тому месту, где раньше сидела Менари, и грациозно опустилась на стул с высокой спинкой.

— Как Ева-Мария? — спросила Натали. Шарлотта сдвинула тарелку Менари на середину стола и поставила на ее место свою.

— Передайте мне хлеб, пожалуйста. Не спрашивайте как, спросите где. — Она чуть улыбнулась.

Поршия передала ей корзинку с хлебом.

— Где?

— У подножия башни Гавриила, — ответила Шарлотта. — Это рагу ужасно холодное.

— Тогда не ешь его, — посоветовала Джейн. — Как, по-твоему, с ней все в порядке?