Невеста для пилигрима (СИ) - Рута Даниярова
Ро-вээс и те, кто его послушал, однажды ночью убили многих адептов и жрецов и бежали из храма Эри, захватив с собой все, что смогли унести — магические кристаллы, книги, эликсиры, усиливающие жизненные силы.
Лишт тоже был среди беглецов, его руки были обагрены кровью наставников и своих бывших товарищей. Впрочем, тогда у него было другое имя…
Оказалось, что когда отступники держатся вместе, то их магия ослабевает, и они разбрелись по миру. Зло иссушило их тела и души, сделало их проклятыми, они стремились к власти и бессмертию, но вынуждены были скитаться, сея вокруг себя страх и смерть.
Магические кристаллы продлевали им жизнь, но они требовали своей кровавой пищи.
Лишт вспомнил, как недавно забился, запульсировал под одеждой кристалл, когда он взял в руки гребень незнакомой девушки. Мелькнула мысль разыскать, присвоить ее чистоту и скрытую силу, но времени не оставалось. Серый маг взял сумку с травами и зашагал в порт. Хлопнула дверь лавки, и на землю упала вывеска «Горные травы господина Лишта».
* * *
Элма помогла Виоле прикрепить плотную кружевную накидку на лицо. По краям экономка прикрепила незаметные снаружи маленькие металлические шарики, спрятав их в швах. Теперь девушке можно было не бояться, что сильный ветер случайно приподнимет ткань и откроет ее лицо посторонним.
Одетая в бархатное платье и плотный плащ, Виола терпеливо ожидала, когда
Элма зашнурует ее мягкие кожаные ботинки. Девушке не нравилось быть беспомощной и зависимой, хотя экономка постоянно подбадривала ее и, казалось, совершенно не тяготилась тем, что нужно было оказывать помощь подопечной.
Сегодня у них была намечена прогулка к морю. Майс тоже шел рядом, отгоняя одним своим видом зазевавшихся прохожих. Виола крепко держалась за локоть Элмы, а та шепотом подсказывала ей, если нужно было повернуть.
Девушка с наслаждением вдыхала свежий морской воздух. Она слышала пронзительные крики чаек и обрывки разговоров прохожих, детский смех и где-то вдалеке забористую мужскую ругань.
— Какое море сегодня? — спросила она у Элмы.
— Обычное. Парусники, волны да рыбацкие лодки…
Внезапно Виола почувствовала, как будто порыв ледяного вихря коснулся ее лица, но это был не ветер. Казалось, жуткий холод проникает под накидку, пробирается прямо под плотный шерстяной плащ.
— Что там? — встревоженно спросила она, указав рукой в направлении, откуда шел поток холода.
— Корабль сейчас отходит, паруса расправляет, — ответил Майс. — Люди стоят у кормы, руками машут…
Виола обхватила себя руками за плечи, пытаясь согреться.
— Да ты вся дрожишь, девочка, пойдем сейчас же домой, неровен час, еще заболеешь, — обеспокоенно запричитала Элма, беря под локоть свою подопечную.
Маленькая процессия медленно отправилась прочь.
Майс на мгновение обернулся, ему показалось, что кто-то смотрит ему в спину, но никого не было рядом.
Майс был всего лишь человек, и потому не мог увидеть с такого расстояния, как на палубе отплывающего корабля стоит неприметный старик с большой холщовой сумкой. Темными глазами без ресниц он не мигая смотрел прямо на дочь ювелира…
Корабль немного качнуло на волнах, и Лишт схватился за поручни, бросив сумку с травами рядом с собой. Кристалл под одеждой трепыхался, как пойманная птица, и Лишт накрыл его рукой. На мгновение ему захотелось спрыгнуть и вплавь пуститься к берегу, чтобы схватить добычу, но он пересилил себя. На новом месте найдутся и другие игрушки…
* * *
Иохим Бернт тяжело вздохнул. Ему предстоял непростой разговор с дочерью.
— Виола, девочка, Андреас просит твоей руки. Я не тороплю тебя с ответом. Если ты согласишься, он готов ждать сколько угодно. Я понимаю, что сейчас не время говорить о твоем будущем. Но может быть, потом, когда пройдет первая боль… Андреас отличный мастер, я готов сделать его своим партнером в делах.
— Он говорил со мной, — тихо сказала Виола.
— Подумай, у тебя будет своя семья, дети. Будет свой дом, вы ни в чем не будете нуждаться. Я так хочу увидеть внуков, Виола. Кроме тебя, у меня никого нет. Кому я оставлю этот дом и свое состояние?
Андреас не красавец, но он любит тебя. Каждый день спрашивал о твоем здоровье, хотел увидеться с тобой. Я отказывал ему, а он опять просил на следующий день. Ты нужна ему, Виола, подумай об этом. Пусть он и не красавец, но готов жениться на тебе хоть завтра.
— Но я не люблю его, — сказал Виола.
— Любовь часто бывает обманом. В тебе говорит сейчас обида на твоего красавчика жениха, да вот только он сразу разорвал помолвку, когда увидел, что с твоим лицом. Говорят, он теперь катается в экипаже вместе с Имельдой Треос.
Эти слова, как острые ледяные осколки, вонзились в сердце Виолы.
Да, Имельда красавица, к тому же дочь маркиза, а она теперь страшилище. И все же, как быстро Лейнар забыл думать о ней! Наверняка его семья одобрит такую невесту.
Возможно, Имельда уедет с ним в Алтуэзию…
— Подумай о моих словах, Виола, — попросил ювелир. — Помимо любви, есть верность, надежность, защита. Брак с Андреасом даст тебе это.
— Хорошо, я подумаю, — эхом отозвалась девушка.
Ей не хотелось расстраивать отца. Он искренне желал ей счастья, но только будет ли она счастлива, если согласится со временем выйти замуж за нелюбимого человека?
* * *
Прошло две недели с тех пор, как лекарь Никомер дал Виоле капли для глаз. Каждый день Элма старательно закапывала их, но почти ничего не менялось. Правда, иногда ей казалось, что она видит какие-то проблески и более светлые пятна, но потом все снова становилось серым.
Она рассказала об этом лекарю Никомеру.
Целитель заходил каждый день и проводил с Виолой много времени, разговаривая обо всем на свете. Иногда казалось, что это не лекарь, а один из учителей, которых отец приглашал заниматься с ней в детстве.
Никомер рассказывал о странах и городах, в которых ему довелось побывать, и девушка всегда слушала его истории, затаив дыхание.
Она жалела о том, что так мало успела повидать в свои двадцать лет, нигде не была, кроме Шимарута.
Дочь ювелира была образованной девушкой, она умела читать, считать, знала почти наизусть священную книгу «Странствия Кайниэль». В последние годы Виола полюбила читать, в основном поэмы и любовные романы, хотя теперь жалела об этом.
Любовь, в которую она поверила, оказалась сказкой, стеклянной игрушкой, которая разбилась от
