Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— Это неприемлемо, ваша светлость, — сказал он. — Формально…

— Мне плевать на формальности, — заявил Громов. — Я — князь, а он — согласно этой бумажке — никто, и я в своем праве.

— Я должен посовещаться со своим доверителем…

— И вы, папенька, позволите этому стряпчему принять решение за вас? — ядовито улыбаясь поинтересовался Громов. — Как же так, папенька? Впрочем, вы действительно можете отказаться и пойти в суд, и мои юристы затянут тяжбу настолько, что вы вряд ли доживете до ее окончания. Но надежда всегда есть, не так ли, папенька?

Ломтев очень смутно представлял, о чем вообще идет речь, но он был в таком положении, когда нужно обострять, не взирая ни на что. Времени у него осталось не так уж много, а у Ирины — еще меньше. Как только тайное общество сочтет его бесполезным, ее жизнь прервется.

Это если исходить из того, что она вообще жива.

Но Ломтев решил не думать об этом. Иначе дальнейшее утратит уже всякий смысл.

— Я согласен, — сказал он, прежде, что адвокат успел его остановить.

— Отлично, папенька, — сказал Громов. — Я улажу все формальности. Мой лимузин заедет за вами через неделю.

— Думаю, я и сам доберусь, сынок, — сказал Ломтев.

— Как скажете, папенька. Честь имею.

Громов лихо развернулся на каблуках и проследовал вон. Ломтев посмотрел на своего адвоката. Судя по выражению лица стряпчего, Танееву очень хотелось закрыть его руками.

Глава 8

Граф Крестовский примчался минут через сорок после того, как отбыл "сыночек", а если учесть, что адвокат попрощался всего десятью минутами раньше, Ломтеву так и не удалось побыть одному.

Сейчас граф нервно мерил шагами кабинет в ломтевских апартаментах, куря сигарету и стряхивая пепел в карманную пепельницу.

— Что это была за самодеятельность?

Ломтев сидел за столом и пытался читать текст на мониторе без очков. Зрение, вроде бы, восстанавливалось тоже, но шрифт все равно пришлось сделать покрупнее.

— Я изучал этот вопрос все утро, — сказал Ломтев. — Он бы все равно этого потребовал, пусть уже в рамках судебного процесса.

— Да, но у нас была бы пара месяцев в запасе.

— Какая разница? — спросил Ломтев. — Или вы можете это решить, или не можете. И если не можете, то грош цена вашему тайному обществу, люди из которого проникли во все эшелоны власти.

Отчасти Ломтев принял вызов именно поэтому — чтобы посмотреть, как ребят будет плющить и корежить. Конечно, в этом был определенный риск, но где его не было?

— Вы ступаете по очень тонкому льду, Александр.

— А кто меня на него затащил? — спросил Ломтев. — В чем вообще проблема? Давайте батарейку какую-нибудь ко мне привяжем.

— Батарейку?

— Ну да.

Крестовский вздохнул.

— На полигоне невозможно использование никаких технических устройств, — сказал он. — Это проверка на владение силой, и сила должна принадлежать проверяемому, а не быть заимствованной из любого другого источника. Вы думаете, не было попыток обмануть систему?

— А были?

— Были, — подтвердил граф. — Но ни одной удачной. Эта процедура отработана на протяжении нескольких сотен лет. Все фокусы, которые можно было бы придумать, на ней уже опробованы. И все они провалились.

— За исключением тех, про которые никто не знает, что это были фокусы, — заметил Ломтев.

— Не было ни одной удачной попытки, — повторил граф.

— Или вы о них не знаете по той причине, что они сработали, — заметил Ломтев.

— У вас есть какой-то план?

— Нет, — сказал Ломтев. — Я — марионетка, которую вы дергаете за ниточки. Так дергайте.

Граф Крестовский остановился и удостоил Ломтева долгим изучающим взглядом.

— Вам вообще нужна ваша дочь?

— Да, — сказал Ломтев. — Но расклад, в котором вы покажете мне ее только по окончании судебного процесса, меня не устраивает. Особенно если учесть, что на тяжбу могут уйти долгие годы.

— Вы отдаете себе отчет, что мы можем свернуть эту операцию в любой момент?

— Не можете, — сказал Ломтев. — Если бы могли, вы бы сейчас здесь не торчали. Я не знаю, как у вас с ресурсами, подготовкой и временным фактором, но если вы решили разыграть такую неудачную карту, как лишившийся всего старик, значит, вы в отчаянном положении, и возможностей для второй попытки у вас нет. По крайней мере, прямо сейчас.

— И что вы хотите?

— Я хочу увидеть дочь, — сказал Ломтев.

— Для этого вы должны играть по нашим правилам.

— Хорошо, — сказал Ломтев. — Вот с этой самой минуты и начну.

— Мне кажется, вы до конца не понимаете всей серьезности вашего положения. Если вы не пройдете испытания силой, а вы его не пройдете, это существенно осложнит начало судебного процесса.

— Вчера я был парализованным слепым никому не нужным стариком, — сказал Ломтев. — Сегодня уже могу ходить, читать без очков, и вокруг меня вьется весь цвет вашей империи. Кто знает, может быть, завтра у меня и магия появится.

— Нет, — сказал Крестовский. — Я бы на это не рассчитывал.

— Но почему? Мне же явно становится лучше.

— Я попытаюсь объяснить, — сказал Крестовский. — Путешествуя между мирами, ваш… ну, для простоты обозначения пускай будет "дух", напитывается дополнительной энергией от заполняющего межмировое пространство эфира. Как правило, вся эта дополнительная энергия, или большая ее часть, тратится во время ментального поединка с предыдущим владельцем тела, на которое вах дух нацелился. Именно поэтому мы полагали, что вы сумеете одолеть сына. Но из-за досадной ошибки проводника вам пришлось иметь дело с отцом, который заведомо куда менее могуществен. Поэтому вы затратили меньше энергии, и тот остаток, который вам удалось сохранить, сейчас расходуется на то, чтобы преобразовать ваше новое тело по образу и подобию старого, дабы оно больше соответствовало духу. Это просто механика, понимаете? Никакого отношения к фамильной силе Громовых она не имеет.

— Это печально, — сказал Ломтев. Но печально это было, в основном, для них. Он уже прожил одну почти целую жизнь без всякой магии, и большого разочарования от ее отсутствия не испытывал.

А если возможность шарашить кого-то молниями является неотъемлемым условием для главы рода, это говорит лишь об отвратном менеджменте. Ведь по-настоящему опасен не человек с автоматом. По-настоящему опасен тот, кто отдает приказы сотням таких людей.

— Сейчас вы уже не можете отказаться от испытания, — сказал граф. — Вам был брошен вызов, вы его приняли при свидетелях, один из которых — князь, а другой — юрист, и не может лгать под присягой. Значит, вам придется туда идти. Испытание вы, конечно же, провалите, поэтому уже сейчас мы начнем готовить документы для суда. Но я вас прошу, Александр, больше никакой самодеятельности. Решения здесь будем принимать мы.

— Конечно, — сказал Ломтев.

Граф Крестовский снова смерил его долгим внимательным взглядом. Видимо, пытался просветить Ломтева насквозь — кто знает, какие у него способности, но ведь он же дворянин, верно? — и понять, наконец, с кем они вообще связались.

Ломтев сидел с безмятежным лицом и прикидывался валенком. Он нащупал очередную границу, и она оказалась именно там, где он и предполагал.

Похоже, кандидатов на переселение из одного мира в другой не так уж и много, и тайное общество не может тасовать их, как колоду карт.

— Ладно, пока отдыхайте, Александр, — милостиво разрешил граф. — Завтра я пришлю к вам волхва, пусть он вас осмотрит. Чем боги не шутят, может, и найдутся у вас какие-то способности.

— А все эти телодвижения не привлекут к моей персоне излишнего внимания? — поинтересовался Ломтев.

— Излишнего внимания? — удивленно переспросил граф Крестовский. — Старый князь, который каким-то чудесным образом исцелился от неведомой хвори и бросил вызов своему могущественному сыну? Да уже завтра в светском обществе только о вас и будут судачить.

— Если вы не можете остановить волну, оседлайте ее, — посоветовал Ломтев. — Ударьте по репутации Громова, который родного отца в дом престарелых засадил. Если вы хотите ослабить клан, общественное мнение должно быть на вашей стороне.