Исход благодати (СИ) - Зеленжар О.

— Отойди, — шепнул Водолей, принесший ему кувшин воды. — Слишком близко подошел к столам, нервируешь народ.

— Хорошшшо.

Он кивнул, взял кувшин и сделал шаг в сторону дверей, но тут заметил, что невидящие глаза девушки уставились прямо на него, безошибочно определив направление звука. Они настороженно замерли друг напротив друга, и губы девушки тронула улыбка. Она кивнула каким-то своим мыслям и вернулась к железным нитям. Ондатра так и не понял, чему она улыбнулась.

К утру, когда последние гуляки расползлись по своим норам и остались только совсем полудохлые рыбешки, Ондатра потянулся всем телом. Пришло время немного подремать в своем логове. От этих мыслей его отвлек пестро разукрашенный старик. Он подвел к нему девушку, извлекавшую красивые звуки, и тут же убрался восвояси, словно опасаясь парня. Молодой охотник замер в нерешительности.

— Здравствуй, — произнесла она, растянув губы в улыбке. — Я узнала тебя по голосу. Это ведь ты спас меня, верно?

Ондатра ничего не ответил, продолжая буравить девушку подозрительным взглядом.

— Ты помнишь, как меня зовут? — спросила она.

— Итиар, — разомкнул губы парень.

Он бы соврал, если бы сказал, что это странное инородное имя не врезалось ему в память, словно волна в каменистый берег. Оно шелестело и рокотало на языке пенным валом и накрепко связалось с этим дурманящим запахом.

Девушка кивнула, продолжая улыбаться:

— А как зовут моего спасителя?

— Ондатра, — отозвался он и тут же прибавил. — Нет долг.

Итиар приподняла черные полоски волос над глазами, они изогнулись как морские змеи. Ондатра давно заметил, что у людей есть свой мимический язык, и эти так называемые брови играли в нем немаловажную роль. Они были в тон длинным вьющимся волосам и длинным… как их там… ресницам. Совсем не похожа на женщин племени, таких же мощных и широкоплечих, как и мужчины. Итиар же была хрупкая, узкая, и фигура у нее расширялась у груди и бедер. Отрез ткани, в который она была замотана, обнажал одно коричневое плечо.

— Ты подумал?… — начал было Итиар и сама себя оборвала. — Нет, я просто еще раз хотела сказать спасибо, и, может, немного побеседовать со своим спасителем. Какая я глупая! — вдруг спохватилась она. — Ты ведь всю ночь не спал и, наверное, очень устал. Керо, принеси, пожалуйста, эфедры, две чашки, крепкой! — громко крикнула она, а затем подошла чуть ближе. — Извини, я ничего не вижу. Не мог бы ты сопроводить меня к столу?

Итиар протянула в его сторону руку с пальцами, выкрашенными яркой краской. Определенно, она желала, чтобы он к ней прикоснулся. Можно ли считать это позволением? У людей необычный язык тела. Помедлив немного, Ондатра осторожно взял протянутую ладонь в свою и повел девушку к ближайшему столу. Помедлив немного, усадил на стул… Еще не хватало, чтобы она упала и сломала кости. Они у нее, должно быть, очень хрупкие при такой комплекции.

— Наверное, ты не очень любишь разговаривать, — предположила Итиар, сев на стул. — Я слышала разное про авольдастов, но никогда не общалась лично. Уверена, большая часть слухов о вас являются ложью. Например, что вы едите рыбу живьем…

Девушка вздрогнула, услышав его смех, похожий на птичью трель.

— Разве зивая рыба есть плохо? — спросил он, отсмеявшись.

— Но она же… живая… трепыхается, — пробормотала Итиар.

— Кровь долзна быть зива, — объяснил он, — или красный зверь злиться. Это плохо.

Судя по округленному рту, девушка не ожидал такого ответа. Да, люди питаются мертвой пищей, как он мог забыть об этом.

Недовольный Водолей, зевая и почесываясь, вынес дымящийся кувшин. Увидев, с кем сидит девушка, он моментально взбодрился.

— Эээ, — протянул он, поставив чашки на стол. — Ты уверена, Итиар? Это же…

— Спасибо, — улыбнулась девушка, а затем обратилась к Ондатре. — Налей, пожалуйста. Это традиционный напиток моей родины. Он придает бодрости и сил.

Молодой охотник с подозрением понюхал кувшин. Путем проб и ошибок он уже определил, что вино несовместимо с организмом племени. Однако этот запах был совсем другим, терпким, землистым, травяным и цветочным одновременно. Перед глазами появилась картина: залитый солнцем песчаный пляж, закат на Нерсо. Солнце ныряет в море, алое, словно свежая кровь. Он разлили напиток по чашкам и посмотрел, как девушка пьет его маленькими глотками. Питье обожгло горло и ударило в нос горечью. Ондатра закашлялся, расправив ключичные жабры. После горечи песка в горло прокрался другой вкус.

— Сладко, да? — хихикнула девушка.

— Это… знатьит… сладко? — спросил парень. — Это странно.

— У вас нет сладкой пищи? — удивилась она. — А фрукты разве не едите?

— Нет, — сказал Ондатра, отставив чашку. — Люди есть, тьто брать с земля. Племя брать с море.

Он умолчал о кокосовой воде и цветах, которые иногда употреблял на родине. Среди племени это считалось баловством. Полоски волос над глазами девушки вновь причудливо изогнулись. Возможно, он сказал что-то неподобающее.

— Вам не нужна земля, чтобы питаться, — задумчиво протянула она. — Зачем вы тогда пришли из моря и стали жить здесь, с людьми?

Ондатра приоткрыл рот и тут же захлопнул. Хороший вопрос. Земля не нужна племени ни для пропитания, ни для размножения.

— Океан… умирать, — тихо ответил он. — Изветьные уходить к земля, рыба уходить к земля, а там далеко-далеко, где свет умирать, он отравлять океан.

Такова была старая история. Небесный мореход умирает, порождает тьму на небесах, и там, где покоится его тело, океан стал мертвым.

Лицо девушки переменилось.

— Я понимаю, — произнесла она. — Я знаю про засухи в Краю Грез, сама прибыла из Андинго, но никогда бы не подумала, что подобное происходит в океане.

— Племя долзно зить море, — с горечью отозвался Ондатра. — Здесь все тьузое. Но зить — это плыть по волна и уходить от скала.

— Мы тоже беженцы, — задумчиво протянула Итиар. — Только вы отвоевали свое право жить на этой земле, а вот мы…

Ее губы, красные словно коралл, странным образом искривились. То ли улыбка, то ли приступ зубной боли.

— Я приплыла из Андинго, — задумчиво продолжила она. — Это южнее полуострова, на краю Золотой пустыни.

— Пустынь?

— Пустыня, — поправила Итиар. — Это песчаное море.

Ондатра удивленно посмотрел на девушку. Она видела это мифическое место, просто невероятно.

— Тьеловек зить пустынь? Не высыхать?

Девушка издала смешок.

— Люди живут в очень разных условиях, Ондатра. Мы очень гибкие. Только теперь в Андинго нет даже того малого, что питало народы. Ни воды, ни пищи, — немного помолчав, девушка прибавила. — Может быть, это миру приходит конец. На Гергеру есть верование, по которому мир бесконечно умирает и возрождается.

— Мертвое не мозет зить снова, — отрезал Ондатра.

— Так говорят, — грустно сказала Итиар. — Скажи, Ондатра, а зачем ты меня спас от смерти?

— Долг, — ответил охотник.

Итиар кивнула, и ее лицо снов переменилось. Ондатре показалось, что его слова почему-то огорчили ее. Какого ответа она ждала?

— Итиар! — прикрикнул старик. — Хватит досаждать господину авольдасту. Нам пора.

Девушка резко встала, и стол дернулся, чуть было не опрокинув кувшин и чашки.

— Извини… Я должна была понять… — тихо сказала она.

Ондатра молча пожирал ее взглядом. Что она должна была понять?

— Наверное и правда… люди вам неприятны, — она кивнула. — Прощай.

— Итиар! — вновь позвал старик, протянув руку в ее сторону.

Отвернувшись от молодого охотника, девушка пошла на звук.

Ондатра смотрел на ее волосы, струящиеся до перехваченной поясом талии.

— Я не любить люди, — сказал он. — Люди — тьузое. Непонятно.

Он выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Все это чистая правда, но все-таки…

— Но ты… Я говорить ты с охота.

Итиар слегка обернулась:

— Но я ведь человек.

— Ты, — Ондатра задумался, подбирая слова, — цветок.

Да, хрупкий, сладко пахнущий и яркий. Беззаботный в своем стремлении к гибели. Цветы заливов Нерсо падали в воду и тонули, а Ондатра ловил их и поднимал на поверхность, но они не желали возвращаться туда, откуда упали. Они желали смерти.