Обрушившая мир (СИ) - Лирийская Каролина Инесса

— Не хочешь отдохнуть? — предлагаю я. — Нервный ты в последнее время какой-то…

— Под отдохнуть, подозреваю, ты предлагаешь вот эту девчонку? Плохо пользоваться людьми.

Думая, что ослышалась, я дергаю себя за мочку уха, но это ничего не меняет. Я пытаюсь вспомнить, когда это Антихриста стали волновать смертные.

— Кто ты такой и куда дел Самаэля? — удивляюсь я.

— Просто… У меня впечатление, что все разваливается у меня на глазах. Мы хотели начать Последнюю Войну, а сами топчемся на одном месте. Ад разрушен, разорен войнами, у нас ничего не готово…

Девушка у шеста вздрагивает, потому что Самаэль говорит достаточно громко, отчаянно и зло. Надеюсь, она не станет болтать о конце Света каждому встречному, иначе упекут в «дурку», а танцует она неплохо, для человека, разумеется. Было бы жаль потерять такой прекрасный персонал. Я дарю ей еще одну улыбку, прикрываю глаза. Почти чувствую запах ее кожи. Ее вкус.

После согласного кивка Самаэля она соскальзывает ко мне на колени, ерзает, чувствуя шершавую ткань брюк. Я не снимаю ремень с откровенно мешающимся клинком, даже сейчас боясь остаться безоружной и беззащитной, но зато жадно лезу пальцами к ее горячему телу, касаясь аккуратной груди; проскальзываю по спине.

— Кстати, у нас для тебя опять задание, — напоминает нервно Самаэль, возвращая меня в реальность. Девчонка всхлипывает, когда я неаккуратно дергаю пальцами у нее внутри; я успокаивающе глажу ее по дрожащему бедру. — Надо найти кое-кого и вернуть в Ад. Снова… — мрачно продолжает Самаэль.

— Я вам собака-ищейка? — огрызаюсь я. Девчонка на моих коленях извивается и поскуливает. — Бросили мне косточку поглодать, да?

Ухмылка Антихриста явно неспроста, и я уже заранее чую грандиозную подставу.

Лай и собачий визг впиваются в уши, мучают, отвлекают, не дают сосредоточиться на своих размышлениях.

— Тебе не кажется это унизительным? — праведно возмущается Ишим, пытаясь удержать адскую гончую на поводке. Задача это сложная и для хрупкой девушки почти непосильная, но она пока стоит. Ройс хочет помочь, но после того как он видит оскал песика, желание это стремительно угасает. Да и не может он, бесплотный, совсем неощутимый.

Так и стоим втроем посреди пустынной улицы, удерживая перелаивающихся и взбешенных псов, не позволяя им разбежаться в разные стороны, а то придется заново их всех долго отлавливать. Лучшие гончие в Аду обычно находятся под неусыпным контролем специально обученных демонов, но после внезапной атаки ангелов псарни оказались разрушены, и ни сторожей, ни псов утром на месте не обнаружили. Только трупы. Недолго думая, Сатана отправил нас, решив не загружать лишний раз легионеров, сражающихся на границе.

Поиск адских гончих труда не составил: они совершенно безумны и заметать следы не умеют, живут одной жаждой убийства. За время, которое они провели на свободе, были разорваны полсотни людей, и правительство начало отстрел диких собак. Портал, разлом меж мирами, вышвырнул их в Польшу и отправил к какому-то небольшому городку с забористым названием.

Ройс все нервно косится на громадного черного вожака, хлещущего направо и налево хвостом-плетью, и худого пса поменьше. Я никогда не спрашивала, как он выживал в Аду, пока его не притащили на пост Стража Врат, но, видимо, в той истории любви к адским гончим было мало. Духи вообще не любят демонов и их слуг, так что в его страхе нет ничего удивительного.

Ишим удерживает сразу пять гончих, и у нее они ведут себя куда лучше: скалятся, но исподтишка. Не знаю, кто придумал этих тварей, но создатель надежно заложил им в голову основу: слушаться хозяина во всем. И пока эти семь псов признают в нас хозяев, бояться нечего. Иначе…

Я наклоняюсь над случайным путником, которому пришла в голову неосторожная идея идти домой через парк. В целом, останки разбросаны метров на десять вокруг: гончие аккуратностью не отличаются, но меня привлекает серебряный блеск среди кровавого месива. Покопавшись, я извлекаю цепочку с подвеской-мечом. Выходит, это была девушка, о чем можно было догадаться и по откинутой на газон и порядком изодранной сумочке. Я пытаюсь оттереть кулон от крови, но никакой тряпки под рукой нет. Ишим брезгливо морщится: ей бы и в голову не пришло забрать вещь мертвеца.

— Ты правда собираешься оставить это себе? — удивляется Ройс, когда я вешаю украшение на шею прямо так, пачкая красным футболку. — Ну, то есть, существуют приметы разные…

— Для духа ты слишком суеверен.

Улыбка Ройса быстро угасает, как всегда, когда ему напоминают, что где-то должна быть его могила и его кости в ней. Я на его месте не волновалась бы так, но это и не мое дело. Убрав маленький серебряный меч за ворот, я непривычно качаю головой. Кровь девушки липнет к шее, но ее можно отмыть, гораздо больше меня беспокоит холод, исходящий от цепочки.

— Что это, неужели сантименты? — с легкой улыбкой спрашивает Ишим.

— Нет, боюсь, это банальное воровство. Люди же предпочитают воровать у мертвых, так чем мы лучше? Там, кстати, в сумочке деньги должны быть. Чай тебе купим, возьми.

Слова истекают ядом. Ишим не соглашается, а я не настаиваю. Где-то далеко визжит кот — их я тут слишком много видела, разных мастей и размеров. Адские псы, как и любые самые обычные собаки, настораживаются, острые уши дрожат, ища источник крика, а полные пламени глаза недобро щурятся. Я чувствую, что стая вот-вот сорвется с места, и тихо насвистываю случайный мотив, отвлекая их от кота. Гончие ворчат, но остаются на месте.

— В псарню их надо как можно скорее. Идите, я догоню.

Кивнув, Ишим растворяется в воздухе вместе с Ройсом, который, кажется, пытался что-то сказать. Я опять остаюсь одна, разодранный труп не считается. Скоро приедет полиция, и даже учитывая, что они меня не увидят, я не хочу оставаться в парке. Тем более, есть одно дело.

Я взлетаю, направляясь к городу — серому, приземистому, не чета Варшаве, в которой я была ненадолго пару лет назад, хотя вроде бы этот находится недалеко, в нескольких часах езды. Тут улицы словно вымерли, превратились в пустые коридоры разрушенного лабиринта. Это ясно — люди боятся псов, а слухи об ужасах, творимых гончими, словно зараза, яд, проникли в каждый дом. Пробуя воздух на вкус, я ощущаю не только привычный дым и бетон, но и кровь. Этот запах тут буквально висит, колет тонкими иголками легкие изнутри, грудь распирает. Колет и губы, когда я довольно ухмыляюсь.

Мало кто знает, что Цербера держали в той же псарне после закрытия Чистилища, еще меньшее количество демонов знало, что легендарный трехглавый пес находится в небольшом польском городке. Как-то так вышло, что мне нужно было вернуть именно Цербера, а гончие оказались удачным прикрытием. Никто не должен знать, насколько просто сбежать из Ада…

Искать его уже сложнее, и Ройс с Ишим мне тут не помогут; Самаэль неоднозначно намекнул, что это дело только для меня одной. Я осматриваюсь, думая, куда бы подалась на месте пса. Во всем этом задыхающемся городке вряд ли найдется место, интересное трехглавому монстру, но я хочу попытать удачу. Сегодня, скорее всего, какой-то необычный день, потому что мне это удается. Пролетая низко над крышами, я вижу трехэтажный дом на отшибе, поле вокруг и человека, сидящего возле большого, под метр в холке, пса. Приглядевшись, я вижу, что это, оказывается, ребенок. Любопытно. Сжимая амулет невидимости в руке и медленно сбрасывая заклинание, я спускаюсь на землю.

Девочке лет десять, у нее давно спутанные рыжие волосы, а по лицу рассыпались веснушки. Маленькая, неуклюжая, но похожа на задорного котенка. Я права ведь: тут везде кошки. Возле нее — громадный страшный пес, глядя на которого, я чуть вздрагиваю.

— Ты местный Дьявол, что ли? — вдруг спрашиваю я помимо воли. На моей памяти пес только Люциферу одну из голов на колени клал — он ему нравился, что Цербер, извращенное магическое создание, порожденное придворными колдунами, позволял себя гладить.