Война (СИ) - Ильинская Яна Игоревна

— Ваше величество.

Корн протянул руку:

— Рад познакомиться, Ногал.

Тот опешил. Оглянулся на Фаркуса. Тот насмешливо скривил губы. Ногал качнул головой:

— Я не вправе…

— Я знаю, кто ты, Ногал, и что ты сделал. И я знаю, как относится ко всему этому мой сын. Мне этого достаточно.

Ногал робко пожал протянутую руку.

— Ты поможешь остановить мальчишку? — спросил Фаркус. И пояснил для Корна: — Вчера он разбил его в лепешку.

— Вот как? И как тебе это удалось? По-моему, он успешно справляется с лучшим из твоих людей, Фаркус, не так ли?

— Пара запрещенных ударов, ваше величество. Парень не был к этому готов.

— Рассказывал мне Интар про твои запрещенные приемы. Он жалел, что не знал их раньше. Никто его им не учил.

Ногал рассмеялся.

— Это не приемы, это драка. Этому не учат на тренировочном плацу, этому учит жизнь.

— Помню, помню, когда-то капитан Дарк требовал от нас того же. Хороший опыт. Ну, так как? Остановишь его? — спросил Корн.

Ногал покачал головой.

— Хочу остаться на высоте. Если я первый, кто его вчера поколотил, а сегодня он победит меня, то я и ему не помогу, и авторитет свой уроню.

— А он победит?

— Не хочу рисковать. Для него сейчас нет никаких правил, он держится на одной ярости и упрямства. А техника и скорость у него — ого-го! Не потяну!

Фаркус недовольно скривился:

— Придется мне.

— Ты тоже не самый лучший мастер клинка.

— По крайней мере, я, как и ты, умею драться. И если я ему уступлю, это не нанесет ущерб моему авторитету, а если смогу его победить, помогу парню. В любом случае он должен будет выдохнуться. Закончи тогда дело!

Он вынул свой меч и вступил на плац.

Оттеснив Расила, велев ему покинуть поле боя, он встал против Иллара. Тот, похоже, не заметил разницы, видя перед собой только образ.

Фаркус пошел в наступление. Он был опытным воякой, но брал в бою не столько умением владеть мечом, сколько, как и сказал, умением драться. Проведя маневр, когда Иллар отразил удар, и приблизился для своего выпада, он неожиданно отклонился, и метнувшись к нему, кулаком левой руки ударил юношу в голову. Тот инстинктивно отклонился, и что-то, похожее на удивление, пронеслось по его лицу. Он вынес руку с мечом в удар и, развернувшись, ударил Фаркуса ногой в живот.

Ногал рядом с Корном хмыкнул:

— Учится, однако, парень, не настолько он потерял голову!

Не ожидавший этого, Фаркус, согнулся, и тут же получил эфесом в лицо, но его рука перехватила руку Иллара, дернула на себя, и он ударил Иллара головой в лицо.

Кровь потекла из носа, Иллар замотал головой, а Фаркус грубо атаковал. Натиск был так велик, а ошеломление не проходило, Иллар отступил, пока не уперся спиной в стену. Фаркус прижал меч плашмя к его груди и яростно прошипел.

— Остановитесь, лорд Иллар.

— Они смеются надо мной!

— Они смеются над девчонкой и её отцом.

— Неправда! Они видят меня и смеются!

— Смеются над ситуацией, а не над тобой! Ты породил прекрасный анекдот. Рассказать?

И тут же получил удар в лицо уже от Иллара. Отшатнувшись, он выпустил из захвата юношу, и тот опять пошел в наступление.

— Расскажи! — Иллар наступал.

Ярость, похоже, отступала, осталось любопытство, и, к счастью, усталость.

Фаркус рассмеялся:

— Пришел как-то раз парень под утро домой, открывает дверь в спальню, а в его постели — молодая девица. — Женись, говорит, ты меня обесчестил! — Это разве был я? Мы с приятелями были в борделе!

— Все так и было, — в словах Иллара появилось неподдельное удивление. — И это смешно?!

— Ну, бывают анекдоты и посмешней, но да, весь дворец смеется. Но не над тобой. Идиоткой выставила себя девчонка. А ты — настоящим мужчиной. Поверь, у госпожи Самиты в этот месяц не будет отбоя от клиентов.

Напор ослаб. До Иллара постепенно начало что-то доходить.

— И теперь я, злясь, выставляю себя на посмешище…

— Вот именно, глупец! Заканчивай! Мы хорошо побились, дай ребятам повеселиться и все! Пора взрослеть и заниматься делом!

Иллар отскочил и опустил меч. Его пошатывало.

Фаркус подхватил его за плечи и куда-то повел.

— Стой! — приказал он.

Иллар послушно остановился. Глаза еще были в поволоке ярости, дыхание прерывистым. И тут внезапно целое ведро холодной воды обрушилось на него! Нешуточный вопль раздался в ответ, утонувший в раскате хохота.

А Корн обернулся к Латину:

— Что у вас по плану?

— Большой город, крепостная стена с Бахтиным и можно выезжать.

— Подбери Иллару одежду из своей или солдатской, но не идите в его комнату. Наверняка там посыльный от его матери. Только упреков от Лайны ему сейчас не хватало. Ногал, — повернулся он к следопыту, — обеспечь, чтобы до него не довели желание матери видеть его. Скажи Фаркусу, чтобы к вечеру вас и близко к столице не было.

— Что насчет девчонки и её папаши?

— Если еще не догадались сами убраться, придется намекнуть.

— Будет сделано, ваше величество.

Корн вздохнул:

— А мне — отвлекать своих женщин. За дело!

Как ни странно, Бахтин также ничего не слышал о произошедшем. Удивленно вгляделся в распухший нос юноши, спросил, что случилось, и тут же забыл об этом. Его незнание и деловой тон окончательно привели Иллара в уравновешенное состояние. Единственное, что его удивило, это настойчивость Латина, притащившего на плац сухую, но совершенно чужую одежду, беззаботно отговорившегося тем, что ему лень бежать в комнату Иллара, а у них ещё полно дел.

О том, что его дед был прав и там их действительно дожидался паж Лайны с приказом сыну немедленно явиться к матери, Латин благоразумно промолчал.

За спиной ничего не подозревавшего Иллара, они с Ногалом закрутили бурную деятельность по избеганию посыльных Лайны, привлекая к своей тайной деятельности самых младших членов их отряда, благодаря чему, вещи Иллара и Латина были собраны без их участия, а Фаркус закончил приготовления к поездке.

Пообедали они в трактире, чтобы не возвращаться во дворец. А когда, совершая последний по плану рейд по рвам вокруг крепостной стены, они вернулись к главным воротам, весь отряд ожидал их в полном составе.

Иллару ничего не оставалось, как поблагодарить и попрощаться с Бахтиным, и отряд двинулся в путь. Иллар несколько раз оглядывался на столицу, и наконец, не выдержал:

— Я хотел бы перед отъездом повидаться с мамой, — расстроено прошептал он Латину.

— Не успеем оглянуться, как вернемся обратно, — беззаботно пожал плечами тот, с содроганием вспоминая, сколько им пришлось приложить смекалки и хитрости, чтобы избежать именно этого.

— К чему была спешка? Мы же планировали выехать завтра утром.

— Фаркус был готов, зачем ждать.

Иллар надолго задумался, потом уверенно объявил:

— Ты все это подстроил? Зачем?

— Что значит подстроил? За кого ты меня принимаешь? Ты думаешь, Фаркус бегает у меня на поводке?

— Нет… Но что-то тут нечисто…

Латин смилостивился:

— Приказ короля.

— Приказ?

Латин рассмеялся:

— Слушай, ты хотел бы сегодня выслушивать нравоучения леди Лайны о твоем неподобающем поведении и нравственном падении?

— О, Небеса! — Иллар даже придержал поводья. — Ты думаешь…

— Вот от этого мы тебя сегодня и спасли. Согласись, тебе это и в голову не пришло?!

— Нет! Проклятье, а что с той девушкой?

— Небесные боги, Иллар, это даже не смешно. Эта особа пытала меня о тебе всю предыдущую ночь! Под боком у своего папаши, кстати, говоря. И он даже не забеспокоился, почему она вернулась под утро. Следующую ночь она провела в твоей комнате, чтобы устроить тебе примитивную ловушку. А ты еще спрашиваешь, что с ней? Между прочим, с тебя должок, что я потащил тебя к госпоже Самите. Иначе тебе не миновать скоротечной женитьбы.

— Неужели это могло бы случиться?

— Простой и старый трюк! Это мне-то не страшно, у меня за душой ни гроша, кому я нужен с одним офицерским жалованьем. А вот у Стенли, я слышал, возникало пару ситуаций весьма похожих. Но он нюхом чует такие ловушки и никогда не попадается, умудряется выкручиваться. Теперь взялись за тебя. При твоем отце у них не было шанса. Мало того, что возле вас всегда много народу, так принца безумно боятся, чтобы учинить это у него под носом. Но как только ты остался один, и как все думали, без присмотра, не принимая в расчет великого Латина Илонийского, так ловкие люди не дремали.