Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

— Ух ты! — не сдержался Латриэль. — Клянусь вам, моя королева, что я выполню ваше поручение в точности, как вы того просите. Я клянусь отдать свою жизнь, защищая его!

— А вот это лишнее, — сказала Дариола. — Поклянитесь мне лучше, что вы сами доедете живым и довезете то, что положено. Живой паж всегда лучше, чем мертвый.

— Да, моя королева! Клянусь, моя королева!

— И еще одно, Латриэль: эта штука довольно большая и тяжелая, так что вам понадобятся аврины, чтобы погрузить ее на повозку, и много веревок.

— Я найду авринов, — сказал Латриэль. — Я возьму солдат, с которыми я был в Фан-Суор и которые показались мне достаточно надежными.

После этого Дариола отправилась в Гадеран, а Латриэль — сперва в Старые Казармы, а уж потом — к Аскеру домой.

Приехав в Гадеран, Дариола позвала дворецкого Фейриана, которому Аскер перед отъездом велел оказать королеве всяческое содействие. Фейриан проводил Дариолу в подвал и почтительно остановился в начале коридора. Дариола, руководствуясь описаниями Аскера и тем, что запомнила сама, нашла нужную дверь и отперла ее ключом, который Аскер ей оставил. Войдя в комнату, она быстро нашла нужный камень, нажала на него, и часть потолка перевернулась, открывая люк.

Наверху уже ждали Латриэль и его солдаты. Они спустили в люк веревки, обвязали Лагреад, подняли его наверх, накрыли брезентом и вывезли на улицу. Во дворе уже стояла повозка. Оружие погрузили на нее с величайшей предосторожностью и надежно закрепили.

— Помните, Латриэль, — сказала Дариола, — за целость этого устройства вы отвечаете головой. Если хоть одно зеркало треснет или будет поцарапано, то вам не сносить головы.

— Клянусь вам, моя королева, что этого не случится, — ответил Латриэль, втайне трепеща: кто знает, что может случиться в дороге?

— Едьте так быстро, как только сможете, — сказала Дариола. — От этого очень многое зависит.

— Мы будем ехать днем и ночью, меняя в дороге берке.

— Отлично, Латриэль. Помните: я на вас надеюсь.

— Я постараюсь оправдать ваши надежды, моя королева, — сказал Латриэль, вскочил в седло и махнул своему эскорту.

Дариола вернулась в Виреон-Зор и потребовала гаэров и письменные принадлежности. Ей принесли все это, и она села писать письмо Аскеру.

«Лагреад отослан, — писала она. — Латриэль взял с собой восемнадцать всадников, отобранных им лично. Он не знает, что именно везет, — знает только, что это очень хрупкий прибор и очень ценный. Я взяла с него клятву довезти его целым и сказала, что он отвечает за это устройство головой. Остается молиться богам и ждать».

Как и Аскер, Дариола письмо не подписывала, опасаясь шпионов врага. Шпионы чудились ей повсюду: в лавочниках, трактирщиках, хозяевах постоялых дворов, которые предстояло проезжать Латриэлю, — словом, в каждом аврине, даже в безобидных с виду прохожих, сновавших по улицам Паорелы.

Она была права.

Проезжая восточную заставу Паорелы, Латриэль увидел нищего, сидевшего при обочине. Нищий просил милостыню, протягивая сухую руку со старчески скрюченными пальцами. Один глаз нищего был прикрыт повязкой, но другой, здоровый, сверкнул желтым огнем, когда нищий посмотрел на Латриэля. Тот быстро отвел взгляд и кинул нищему монету в четыре атры.

— Спасибо вам, добрый господин, — прошамкал нищий, провожая взглядом повозку, пока она не поехала мимо. Чтобы лучше ее разглядеть, он отодвинул с глаза повязку, и оказалось, что этот глаз совершенно здоров и желтый огонь полыхает в нем так же ярко, как и в другом.

— Везите, везите, — тихо прошептал нищий, — да поскорее. Там вас ждут с нетерпением.

Нищий поднялся с обочины, пренебрежительно высыпал мелочь в канаву при дороге и заспешил в Паорелу, опираясь на длинную суковатую палку.

Король Рисгеир лежал в своем шатре среди ковров и подушек. Перед ним стоял поднос с закусками и винами, поодаль сидели музыканты, а в центре шатра танцевала стройная, как тростиночка, танцовщица. Король лениво пил вино, вполуха слушал музыку и едва поглядывал на танцовщицу. Мысли его были в Болоре, в стане врага, который сопротивлялся так упорно, что бешенство сайрольцев, подогретое тайными заклинаниями, не могло его сломить. Уже три недели он стоял под Болором, но не мог перейти Ривалон, как ему того хотелось. Это раздражало короля: ему казалось, что война длится вечность и что он никогда не попадет в Гизен. Его военачальники докладывали ему, что ряды противника редеют, но его это только сердило.

— Не можете справиться с кучкой оборванцев! — кричал он на них. — Я буду слушать вас тогда, когда мы перейдем Ривалон!

Военачальники сокрушенно качали головами: молод, горяч, неопытен, чтобы не сказать — глуп, но король. И они расходились, давая приказ снова и снова идти в атаку.

Размышления короля были прерваны: в шатер вошел слуга. Он потоптался у входа, робко взглянув на короля и не смея заговорить первым.

— Чего тебе? — бросил Рисгеир.

— Государь, там какой-то аврин хочет видеть вас.

— Что еще за аврин? Мало ли их в степи… Кто он такой?

— Он не назвался, только сказал, что вы его уже видели раньше. Одет, как пастух, но, по-моему, он более благородного происхождения.

При последних словах слуги король встрепенулся и бросил:

— Зови.

В шатер вошел аврин, одетый пастухом. Рисгеир узнал его с первого взгляда: это был тот самый, что приходил к нему накануне смерти его отца, короля Игерсина.

— Все выйдите, — приказал король.

Танцовщица и музыканты тотчас удалились. Рисгеир жестом пригласил пастуха сесть рядом и вопросительно взглянул на него.

— Государь, — начал вполголоса аврин, одетый пастухом, — дело, которое на этот раз привело меня к вам, не менее важно, чем первое.

— Это было бы замечательно, — оживился король. — Что предложит мне господин Эргереб на этот раз?

Незнакомец внимательно и пристально посмотрел на короля и сказал:

— В этот раз я действую от имени другого лица, государь.

— Вот как? И от какого же лица?

— Я не могу назвать вам его имя, государь. Это лицо неоднократно оказывало господину Эргеребу различного рода услуги, но в последнее время господин Эргереб стал требовать слишком многого. В целях сохранения баланса сил в Скаргиаре это лицо сочло необходимым послать меня к вам со своим предложением.

Король задумался.

— Это предложение не повлечет за собой неудовольствие со стороны господина Эргереба и лишение меня военной поддержки Аргелена? — спросил он.

— О, нисколько. К тому же, это предложение настолько заманчиво, что вы просто не сможете от него отказаться.