Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

Халвард опустил руки. Медальон черной радугой блеснул на груди.

Мальчишка входит медленно, за небрежностью скрывая волнение. Стоит набычившись. Пальцы то сжимают меч крепче, то чуть ослабляют хватку.

— Делайя из дома Орла, — голос Охотника звучит все глуше, он словно погружается в сон. — Ты готов взять имя?

— Да, — парня чуть трясет, но от напряжения, а не страха.

— Где твой эйм, Делайя?

— Он здесь.

Сокол-лунь с голубовато-пепельными перьями и несколькими смоляными "прядями" в хвосте, казалось, упал прямо из ослепительно сияющего солнца, стоящего над Ритуальным кругом, замедлил падение почти у самой головы Делайи, сделал круг над ним и Охотником, затем сел на землю, встопорщил перья.

— Возьми имя, Делайя, — с последним словом Халвард прикрывает веки и точно каменеет. Он произнес имя так тихо, что эйманам показалось, это далекое эхо того дня, когда они сами брали имя, прозвучало в сознании.

Большие и малые Дома смотрят и ждут. Все знают, что будет дальше, но все равно это происходит каждый раз неожиданно. Ифреам сжал кулак так, что побелели суставы. Сын рядом с ним не выдержал и зажмурился. Хорошо, что там, в Ритуальном круге, Делайя не видит их, это бы ужасно отвлекало.

Делайя весь обратился в слух, хотя отец учил, что важнее не слух, а какое-то внутреннее чувство, предупреждающее об опасности. Но оно никак не желало просыпаться, и это выводило из равновесия. Отец и дед сказали — если это ощущение не появится, он отсюда не выберется. Но лучше не думать об этом, а слушать, слушать… Хотя бы слушать…

За мгновение до того как нападавший снес ему голову, он услышал тоненький свист. Присел и, развернувшись, полоснул мечом. Различил только толстенные ноги, затянутые в темную кожу. Они на удивление проворно отскочили от его меча, показавшегося игрушечным, и тут же сверху обрушился еще один удар. Делайя перекатился, а потом еще и еще раз. Противник не давал ему встать. Отчаянным рывком мальчишка выхватил кинжал из-за голенища и быстрым движением швырнул наугад туда, где должен был находиться противник. Промахнулся, но получил передышку, чтобы вскочить с земли, отдышаться, разглядеть, как громила, вытирает кровь с щеки нежно-оливкового цвета огромной лапищей и злобно ухмыляется. Голова у него непропорционально маленькая для тела длинной в трость и половину трости в плечах. Да у этого чудища кулаки такого же размера как голова. Зато глаза в пол-лица, огромные, зеленые, с вертикальным зрачком, но без белков. Впрочем, с зрачками он поторопился — они то суживались в точку, то заполняли всю радужку, вытягивались в линию по вертикали или горизонтали, а то и вращались не хуже флюгера при порывистом ветре. Создавалось впечатление, что это уродище видит даже то, что находится за спиной. Рот у него был под стать глазам, чуть ли не от уха до уха.

Громила тоже восстановил дыхание. Мышцы перекатывались буграми на обнаженной груди. Странно как-то перекатывались: будто у него под кожей змея ползает. Он оскалился, выставляя на обозрение мелкие острые зубы. Меч у него больше и тяжелее, чем меч Делайи, и вращается с такой скоростью, что почти превратился в сверкающий круг. Делайя не справится с ним. Ни за что не справится. Противник выше, сильнее, лучше владеет оружием… Когда чудище сделало выпад, парень не выставил меч для защиты, а отскочил, иначе бы тут же расстался с оружием. Его предупреждали, что будет трудно, но почему же так безнадежно? Жаль, что никто и никогда не знает заранее, с кем придется драться. Поэтому нельзя подготовиться, разработать тактику, поделиться опытом. Эйманы остаются один на один со смертью, когда берут имя. Человек погиб бы здесь в одно мгновение.

Но они не люди. Они эйманы. Лунь протаранил противника, когда он был в полутрости от Делайи. Острый клюв проткнул зрачок, и чудовище взвыло так, что заложило уши. Меч остановился, свободной ладонью, размером с лопату, чудище смахнуло птицу, как крошки со стола. Хорошо, что эйму нельзя этим повредить. Он уже спикировал за спину монстру, подхватил валяющийся в пыли кинжал.

Вскоре парень снова стоял с мечом и кинжалом, и внутри поднималась злая уверенность: он победит. Потому что он не человек. Он эйман Делайя Лунь из дома Орла. Он не один. Их всегда двое — он и эйм. Он смотрит в этот мир двумя парами глаз. Он ощущает запахи в тысячи раз острее. Он летает и твердо стоит на земле. Он нанесет последний удар, в то время как эйм…

"Справа!" — он ушел в сторону, так что меч гиганта лишь царапнул по предплечью. Недоуменно оглянулся и едва успел снова уклониться от меча. И с одним глазом противник не потерял ориентации, а тем более силы. Разве только стал злее и осторожнее. Делайя медленно отступал по кругу, лунь кружил над ними, выискивая слабое место, но вторым глазом громила жертвовать не собирался. А тут еще этот голос… Ведь никто не мог его предупредить. Никто. Или…?

"Берегись!" Не только у него был кинжал. Узкое лезвие сверкнуло на солнце и пролетело в пальце от виска. Следом выпад, и если бы не эйм, бросившийся на врага, он бы не уклонился от лезвия. Сокола снова отшвырнули, Делайя вновь приготовился к сражению.

Но что же это за голос внутри? Неужели то самое чувство опасности, о котором говорил отец? Неужели именно это он должен был ощутить? Делайя следил за гигантом, медленно обходящим его по кругу. Тот словно искал брешь в невидимой стене. И одновременно Делайя внутри себя отправился на поиски голоса, что дважды спас ему жизнь. Его будто заперли в темной комнате, а невидимый противник ходил рядом, так близко, что чужое дыхание обжигало кожу. И если Делайя немедленно не откроет окно, чтобы впустить солнечный свет…

Будто яркий луч пронзил сознание… Он стоял напротив врага, который медленно, с трудом преодолевая сопротивление словно бы ставшего густым воздуха, шел навстречу ему, размахивая мечом. Только клинок теперь вращался неторопливо. Делайя стоял не шевелясь и спокойно усмехался в лицо врагу. Он видел его глазами человека и эйма, глазами тысяч эймов. Видел со всех сторон. Знал слабые стороны, знал, куда сейчас ударит громила, и как отвести этот удар и пронзить его в самое сердце. Он отклонил меч от себя, выбрасывая руку вперед и вонзая кинжал не в сердце — в глаз. Так надежней. Острый клинок, кажется, вышел с другой стороны черепа. Все стало прежним. Громила в последний раз неловко взмахнул мечом, и с грохотом рухнул на землю, взметнув клубы пыли.

Делайя не слышал торжествующих криков… Или слышал? Нет не ушами, где-то внутри себя, так же, как в бою, ощущая единение со своим народом и с… Парень оглянулся.

Халвард странно улыбался, глядя на него. Не насмешка. Не торжество. Не ободрение… Что-то не объяснимое.