Михаил Попов - Пророчество Золотого Перуна

В такие моменты, Сергей задумчиво смотрел на пляшущие в причудливом танце языки огня, и жевал травинку, блуждая мыслями так далеко, что Яросвета брала оторопь, стоило лишь увидеть в глазах друга тень этой бескрайней бездны.

Они сидели молча, думая каждый о своем, и Сергей был благодарен Яросвету, что тот не лез с разговорами, а просто сидел рядом, и в молчании его, дружеского тепла и участия было больше чем в любых, даже самых правильных словах.

На этот раз, Степь они проскочили всего за три дня. И хоть в этом месте она самым узким клином разделяла земли Руси и Чернобылья, но была все же в этом и заслуга чудесных коней.

Перейдя невидимый кордон отделяющий Русь от Степи, друзья немного воспряли духом, даже кони, казалось, пошли резвее, легче, стремительно несясь по дорогам, то заросшим высокой травой, то разбитым и утрамбованным колесами телег так, что стала тверже гранита, даже дождь не может размыть, только сверху оставляет тонкую пленку размокшей, скользкой пыли.

Не останавливаясь, даже не замедляя хода, они оставляли позади городки и веси, расположившиеся у самых разъезженных дорог. На них обращали внимание, оборачивались, иногда махали руками, зазывая на ночлег, но Сергей даже не поворачивал в их сторону голову, низко склонившись к развевающейся черным стягом гриве Грома, устремив напряженный взгляд меж острых конских ушей, вперед, в даль, видимую лишь ему одному. Проезжая мимо пшеничных полей, он отворачивался, видя в налитых колосьях напоминание о толстой косе, такого же как они цвета.

Ночи становились все свежее, наступающая осень холодила землю, стоило солнцу скрыться за верхушками деревьев. На каждом привале приходилось собирать все больше хвороста, но кто будет обращать внимание на такие мелочи, когда до окончания долгого путешествия остались какие-то жалкие дни?

Китеж-град встретил привычной суетой у переправы. Не задерживаясь, друзья сразу свернули на неприметную тропку, берущую начало прямо от толстого старого дуба, заметного издалека.

На конях небольшое расстояние до одиноко стоящего домика Ратибора показалось совсем незначительным. Не выезжая из леса на опушку, долго присматирвались к забору и домику. Последний раз когда видели, и дом, и забор были повреждены довольно сильно. Забор был сломан, крыльцо разнесено вдребезги, огород вытоптан… А сейчас по забору и не скажешь что был сломан, крыльцо белеет свежим, еще не успевшим потемнеть деревом, а вот огород черный, пустой. Но оно и понятно — осень, нехитрые овощи, что выращивал старый витязь давно собраны, до весны теперь будет под окнами голая земля.

— Никак живые вернулись? — изумился Ратибор, когда на пороге его горницы возникли два знакомых лица. Он вскочил, бросился обнимать ребят, которых уже в мыслях не раз хоронил, не смея поверить, что смогут совершить такое великое дело. — И правда живые! Поверить не могу! То, что отрядом богатыри… Вы уж простите старика, что не верил в вас!

Смущенные таким жарким приемом, ребята неловко обнимали его в ответ, не успевая даже вставить слово в его сбивчивый говор.

— Надоть Волкодлака позвать! Пусть порадуется старик! Да и в город вам надо, волхвы должны выслушать всю историю! Кстати, — спохватился Ратибор, — а где ж ваша девка, Волкодлак сказывал, что вы ее спасли, где ж вы ее…

Он осекся, всмотрелся в лица ребят, которые те старательно отворачивали, пряча взгляды. Но от острого глаза воина не укрылись дрожащие в глазах Сергея слезы. Руки Ратибора медленно опустились, разом постарев на добрый десяток лет, и без того старый витязь превратился в совсем древнего старика. Задрожали тонкие синеватые губы, он отвернулся, и с трудом передвигая ноги вернулся к столу. Тяжело опустившись на лавку, Ратибор обхватил голову руками, и долго сидел, не в силах вымолвить ни слова.

— Садитесь, — через время показавшееся вечностью, произнес он тихим, едва слышным голосом. — Рассказывайте все с самого начала.

— Расскажи, — бросил Сергей Яросвету, поворачиваясь к дверям. — А я пока коней распрягу…

Он потоптался на пороге, словно что-то собирался добавить, но лишь тяжело вздохнул, и выешл в сени.

Молодой волхв хорошо понимал главную причину, по которой Сергей вышел из избы. Поэтому даже не пытался его удержать. Ему тоже не хотелось лишний раз вспоминать весь тот ужас, опять переживать смерть девушки, но уж лучше он, чем Сергей.

— Когда мы выехали, волк уверенно взял след, — начал рассказывать Яросвет, присев рядом с Ратибором.

Прежде чем его повзвали в дом, Сергей успел не только распрячь, но и вымыть коней, в реке текущей совсем рядом с домом Ратибора. Он старался не думать о чем говорит Яросвет, гнал из головы все мысли, но нет-нет, да вспоминался голос Лики, высмеивающей как неумело он занимается лошадьми.

— Иди в дом, — махнул рукой появившийся на крыльце Яросвет. — Ратибор зовет.

Стреножив недовольных таким поворотом дела коней, Сергей зашел в дом. Ратибор отводил взгляд, и когда заговорил, голос подрагивал от напряжения.

— Дело вы сделали великое. Что ж тут говорить… Вы отдыхайте пока, а я тем временем в Китеж схожу, предупрежу, что б на завтра Совет собрали. Там и передадите завет Сварога. А на обратном пути Волчьего Пастыря кликну… Он тоже будет рад вас увидеть.

Когда старый витязь ушел, Сергей и Яросвет переглянулись.

— Ну что, поедим или поспим? — вытягивая ноги, и откидываясь на спинку лавки спросил Яросвет. Он оглядел горницу, но здесь ничего не изменилось. Все как и помнил. — Я бы лучше поспал. Замерз, ить, уже на голой земле-то спать.

— На лавку Ратибора решил покуситься? — усмехнулся Сергей. — Только успей выспаться до его возвращения, а то он тебе быстро отвыкнет на его месте спать!

Яросвет вскочил, буд-то получил пинка пониже поясницы, или лавка отрастила зубы и куснула за это самое место.

— Не, ты что, — затараторил он. — я что, совсем дурной? Я заметил, в сенях до сих пор сено лежит, на нем, ить, и подремлем покуда.

Потянувшись, Сергей ощутил как внезапно навалилась дикая усталость. Захлопав ресницами, словно пытался глазами передразнить мотылька, он шмыгнул носом, и согласился.

— Вставайте! А то ночь спать не будете! — разбудил их насмешливый голос Волчьего Пастыря. — Ратибор там уже на стол накрыл, пойдемте, а то я голоден как волк!

И хихикая над своей шуткой, Волкодлак ушел в горницу.

Ужин Ратибор приготовил не хитрый, но вкусный. Репа тушеная с олениной и грибами, да корчага с квасом.

— Вина не держу, — хмуро сказал Ратибор, когда все сели за стол. — Выпьем квасу, в память о девке.

Он заметил, как изменилось лицо Сергея, и поспешил махнуть корчагой, и сделать глоток. Едва дождавшись, когда все отхлебнули, поспешил завести разговор о другом: