Сказочная фантастика. Книга вторая - Уильям Тенн
Галера почти вплотную приблизилась к берегу. Не спуская глаз с беглецов, капитан приказал бросить якорь, чтобы не посадить корабль на мель, и перекинуть на ближайший утес абордажный трап. Солдаты побежали по трапу, кто-то из них обнаружил, что у берега совсем мелко, и тогда все венецианцы попрыгали в воду. Началась погоня.
Беглецы уже скрылись в зарослях на опушке, дальше начиналась темная чаща. Преследователи ворвались в лес. «Побольше бы наловить водяных тварей, — мечтали они. — Их можно будет продать в цирки и балаганы, а девок — в публичные дома. Или же лучше продать их рыбакам? Пускай плавают и ловят рыбу. Ведь приносят же соколы добычу хозяину на соколиной охоте. Если из беглецов кто-то и уйдет, ну что ж, знать выпала ему такая доля — околеть в темном лесу...»
Однако гнусные расчеты не оправдались — планы венецианцев рухнули. Быть может, то была воля Божия.
Жители крохотного поселка на острове издали внимательно следили за всем, что происходило в проливе и на берегу. Того, что они смогли увидеть, хватило с лихвой: эти люди слишком хорошо помнили недавний войны с венецианцами и их пиратские набеги. Весть о вторжении заклятых врагов Хорватии полетела в Шибеник, где в полной боевой готовности стоял в гавани большой военный корабль самого хорватского бана. Корабль тут же вышел в море. Воины городского гарнизона спешно оседлали коней, и отряд всадников помчался туда, где пристала к берегу галера.
Ее капитан еще издали заметил блеск сверкавших на солнце доспехов и оружия и понял, что попался с поличным. Венецианцам нечего было искать в территориальных водах Хорватского королевства. Не так давно Венецианская республика и Хорватия заключили мир, и потому капитан галеры не посмел бы напасть на хорватское судно. Конечно, оставленный непонятными существами красивый чужеземный, скорее всего, северной постройки корабль, великолепный даже сейчас, когда он весь разбит и истерзан, представлял величайший соблазн для венецианцев. Но пришлось от него отказаться — следовало как можно быстрее убраться подальше от берегов Хорватского королевства. Придется еще и упрашивать венецианского посланника в Хорватии, чтобы он заверил бана: дескать, никакая галера не нарушала границ морских владений хорватов, даже в мечтах никто из венецианцев не осмелится на подобную дерзость.
Трубач сыграл отбой, призвав венецианцев вернуться на галеру. Хорваты, со своей стороны, больше не спешили, поскольку было вполне очевидно, что чужой корабль не собирается нападать. И галера беспрепятственно ушла от берегов Далмации.
Но офицеров, возглавлявших отряд всадников, который скакал по берегу к месту, где перед тем разгорелось сражение, разобрало любопытство: чего ради приходила галера? Что привлекло ее к побережью? И они решили прочесать лес.
Обо всем этом Ванимен узнал значительно позднее. О многом ему рассказал отец Томислав, который, расспросив разных людей, по крохам собрал факты и восстановил общую картину происшедшего на берегу. Тогда же, когда разыгрались эти события, Ванимен только чувствовал боль, бессилие и горечь, слыша, как ломая ветви, продираются сквозь чащу его подданные, уходившие все дальше в темные леса.
Важнейшим условием жизни племени Лири была вода. Ее отсутствие мучило морской народ час от часу всё сильнее. Но вернуться на берег моря водяные не смели, так как думали, что там затаились в засаде вооруженные люди, которые только и ждут, когда же появятся из лесу их жертвы.
Даже на далеком расстоянии беглецы чуяли запах речной воды, но он был смешан с запахами большого города, который, как они предположили, стоит над рекой. От городов же следовало держаться как можно дальше.
Хорватский отряд ничего не обнаружил на краю леса; на длительные поиски он не рассчитывал и потому скоро повернул назад.
Но беглецов это даже не обрадовало по-настоящему. Возглавляла их Миива, ведь король Лири так ослабел, что с огромным трудом шел, опираясь на плечи двоих подданных. Беглецы продирались сквозь чащобу, карабкались по склонам, которые поднимались все круче, их мучили жажда и голод, они изнывали от страха и изнемогали от усталости, поскольку им приходилось нести на себе раненых и измученных плачущих детей. Корни деревьев и камни больно ранили нежные ступни, ветви хлестали голые тела. Кружа над ними в небе, издевательски хохотало воронье. В лесу не было даже слабого ветра. От земли поднимался сухой жар, кругом стояла тишина — глухая и совершенно безмолвная. Все было мертво для них, выросших в иной стихии. Здесь не было ни привычных морских течений, ни прибоя, ни волн и свежего ветра; не было для них пищи и укромных глубин где можно укрыться от опасности. Здесь всюду, куда ни посмотри, был загадочный, непостижимый лабиринт, которому, казалось, никогда не будет конца.
Но этот бескрайний, как они думали, лес оказался лишь неширокой полосой, и к ночи беглецы вышли на открытое пространство. Стемнело, и это было большой удачей — в ночной темноте они, никем не замеченные, прошли через вспаханные поля. Где-то дальше была река — они чуяли запах пресной воды.
Ванимен едва слышно пробормотал, что надо идти по тропе: камни до крови ранят ноги, но зато на тропе не остается следов, тогда как на вспаханной земле их легко обнаружить.
Теперь все шагали быстрее, ибо в воздухе разливалась ночная прохлада и чувствовалась близость реки. Звезды светили ласково, нигде не было видно признаков человеческого жилья. Склон горы поднимался все выше.
Около полуночи стало ясно, что пахнет не рекой — по ту сторону полей, в лесу, было нечто большее, чем река. Озеро.
Пересохшие глотки свело судорогой, когда, поднявшись на вершину, племя Лири снова увидело лес — высокие зубчатые его стены. Дремучие заросли преградили путь к воде. Измученный, на последнем пределе сил, морской народ уже не надеялся, что выдержит еще одну битву с непроходимой чащей. Тем более сейчас, темной ночью, когда по лесам гуляют незнакомые враждебные духи. Уннутар, обладавший самым тонким чутьем во всем племени, сказал, что ощущает нечто недоброе в водах самого озера — как будто бы там затаилось некое огромное чудовище.
Ринна расплакалась:
— Хоть бы попить, иначе я умру.
— Замолчи! — одернула ее женщина с ребенком на руках; ее младенец был в глубоком обмороке.
— И поесть надо бы, — сказала Миива.
На суше подданные Ванимена довольствовались скудной пищей, однако еще несколько часов трудного пути никто из
