Михаил Исхизов - Эти заманчивые сокровища дракона

 - Ты, Гвоздь, как хочешь, а я с Праведником не пойду, - отказался Нообст. - Ни к чему это мне.

 - Что же это ты, тепленькое ведь местечко.

 - Не люблю я тепленькие места.

 - Так я и думал, что ты не согласишься, - Гвоздь подошел к Нообсту и дружески похлопал его по плечу. - Не для нас с тобой это дело, сидеть за спиной у Праведника. Мы с тобой не эльфы какие-нибудь, чтобы штаны в канцеляриях протирать.

 - Действуем по-прежнему, как решили! - подтвердил Нообст.

 - А куда нам с тобой еще деваться. Действуем, как решили. - Пойдем к нашим, расскажем, что к чему. Может быть, кто-нибудь из них пристанет к монаху. Ты не возражай.

 - Гномы? - задумался Нообст. - А что: почему бы и нет. Он гном, и они гномы, может быть, даже, и родственники... А гномы всегда друг за друга держатся. Вполне могут клюнуть.

 - Вряд ли, - не согласился с ним Гвоздь. - У этих, понимаешь, идея, - гоблин поднял руку и двумя пальцами постучал себе по лбу. Хотел, видимо подчеркнуть, что идея дурацкая.

 Нообст и без него знал, что идея у гномов дурацкая, что ничего дельного у гномов вообще быть не может.

 Когда походили мимо связанных эльфов, Ленкорион снова стал извиваться и призывно мычать, стараясь привлечь к себе внимание.

 - Чего мычишь, - приостановился возле него Нообст. - Купить нас хочешь. Нет, остроухий, ничего у тебя из этого не получится. Сержанты городской стражи не продаются! Нет у тебя столько золотых монет, чтобы купить меня, - а рассмотрев шпоры добавил: - На шпоры свои посмотри, позолота сошла, а там простая сталь. Вождь липовый... Ха-ха, - и не задерживаясь пошел дальше.

 - Ну, чего там? - спросил Деляга.

 - Гонец отцу Кресску послание от самого Хоанга привез, - сообщил Хитрый Гвоздь.

 - Монах стал Праведником, - Нообст уселся рядом со старшим Пекисом.

 - Лихо! - оценил тот. - Вчера еще был просто монахом, а сегодня уже Праведник. Как это у них делается?

 - Иди в монахи, узнаешь, - посоветовал Нообст. - Может и сам в Праведники попадешь.

 У Деляги было пять мастерских по изготовлению сукна, и ему не было никакого смысла идти ни в монахи, ни в Праведники.

 - Я в монахи не рвусь, - отказался он. - Мне и так хорошо.

 - Отряд рыцаря в Веселом лесу варвары прижали, так святой Фестоний их выручил, - стал рассказывать Гвоздь. - Перебил всех, до единого. И зачем-то всю скотину, что у варваров была, тоже перебил... Не пойму я что-то этих святых: варваров - дело ясное, бить надо, дикие они и нечего им в наши земли ходить. Тут и без них есть кому грабить. Но скотину зачем уничтожать? Это уже лишнее. А монаха Буркста, что с рыцарем идет, Фестоний тут же Праведником назначил. Вроде бы, за особые заслуги. Святому Фестонию, из монаха Праведника сделать, все равно, что тебе два раза чихнуть.

 - Все это хитрые штучки, чтобы закабалять народ, - тут же разоблачил неведомо кого Крагозей.

 - Идет закабаление по всем фронтам и всем уровням, - сообщил Умняга Тугодум, который к этому времени проснулся. С глубокого похмелья, он еще толком не понял, о чем шел разговор. Но о том, что народ постоянно закабаляют, и о том, как его закабаляют, Умняга Тугодум мог рассказывать даже с глубочайшего похмелья. - По этому поводу имеется пять основных тезисов.

 - Ладно болтать, - не дал Умняге сообщить основные тезисы закабаления народа Хитрый Гвоздь. - Монахи пошли за сокровищами. Что делать станем?

 - Так решили ведь, - напомнил Деляга. - Пива у нас - почти полный бочонок. А когда посмотрим, что за сокровища, и сколько их, так окончательно и решим, кому куда подаваться.

 - Правильно, - поддержал Крагозей. - Сокровища должны стать оружием в борьбе против узурпаторов и сатрапов.

 Для Крагозея все было ясно и понятно с самого начала. И цель свою он видел лучше всех остальных.

 - Всем нам светиться нет смысла, - напомнил Гвоздь. - С пивом надо послать кого-нибудь одного.

 - Верно, - поддержал Деляга. Уж ему то светиться не имело никакого смысла. Как и Нообсту.

 - Путь кто-нибудь из коротышек остается с пивом, - предложил Младший Пекис.

 Нообст с удовольствием подсунул бы монахам, кого-нибудь из гномов, а еще лучше - всех троих. Но он то, как раз и возразил:

 - Нет. Гному в красной рубашке монахи не поверят. Они не дурней нас. Знают, что такие рубашки только смутьяны носят. А на кону сокровища. Нет, гномам нельзя.

 - Может ему рубашку заменить, - предложил Младший. Он тоже все продумал и решил: если монахи поймут, что в бочонке, то проще всего пожертвовать одним из гномов. Но вслух говорить этого не хотел. Союзники все-таки.

 - Нет, - снова возразил сержант. - Где на такую хлипкую мелочь рубашку найдешь? Не твою же. В чужой рубашке его монахи, не думая, раскусят.

 - Чучело из Нуидыры послать надо, - предложил Деляга. - Местный, и на идиота подходит. Такой вполне мог с пивом появиться.

 Это понравилось всем.

 - Ты про которого? - попросил уточнить Нообст.

 - Который трепло. Он, если захочет, так их заболтает, что у них мозги поплывут, и они, окромя пива, ничего увидеть не сумеют.

 - Думаешь, поверят? - усомнился Младший. - Монахи сами, кого хочешь, вокруг пальца обведут.

 - С ними еще и отец комендант, - напомнил Гвоздь. - Этот каждого насквозь видит.

 - Угу, - подтвердил Нообст. - Здесь и дороги настоящей нет. Как это чучело сюда появилось, да еще с бочкой пива?

 Сержант Нообст был опытным стражником, его этой бочкой обмануть было бы трудно. А отца коменданта он не считал глупей себя. Вот и искал такой поворот, чтобы сам поверил. Тогда можно будет надеяться, что поверит и отец комендант.

 - Значит так, - решил он, основательно подумав. - Наш чучел, ни про рыцаря, ни про монахов ничего не знает. Просто везет бочонок пива дракону. Договоренность у них такая, чтобы доставлять ему раз в месяц бочонок пива. Бабы сварили, а он везет. Монахи почуют, что в бочке пиво и им непременно попробовать захочется. Такие вот дела.

 По-умному распланировал Нообст. Все как надо. На такое монахи непременно должны будут клюнуть. Но было в предложении сержанта одно слабое место: сам Кашлентий, на которого возлагалась тяжесть выполнения этого плана. Об этом Младший и напомнил.

 - А если чучело откажется? - спросил Младший.

 - Он умный, зачем ему отказываться от хорошего дела, - заступился за Кашлентия Хитрый Гвоздь. - А если что, я его уговорю. Эй! Писарчук, иди-ка сюда, - позвал он Кашлентия.

 Писарчук подошел, поглядел на Гвоздя. Хотел что-то спросить, но промолчал. Не просто промолчал, но крепко сжал губы, чтобы сами чего-нибудь не брякнули. Они, Кашлентий хорошо об этом знал, вполне могли сами брякать, если за ними не присматривать. А сейчас присматривал, потому что боялся Гвоздя. Тот ведь, как что - с разу уши резать.