Робин Хобб - Лесной маг

— Учитывая это, теперь ты понимаешь, почему Эпини считает, что сам добрый бог послал Эмзил к нашей двери. Она выносила троих и, по ее словам, помогала рожать другим женщинам. К тому же она умеет трудиться. Она уже это доказала. Эпини старалась вести наше хозяйство, но ее никогда этому не учили, а в Геттисе невозможно нанять приличных слуг. Так что в чем-то это пришлось очень к месту — то, что появилась Эмзил, выскребла как надо полы и привела в порядок кухню.

Я облегченно вздохнул.

— Значит, это может обернуться добром для всех вас.

Он бросил на меня хмурый взгляд.

— Это может обернуться тем, на что ты и не рассчитывал, Невар. Эмзил нашла способ передать мне твои слова — не то чтобы ей пришлось меня убеждать. Эпини уже была на ее стороне. Однако скоро она заметит, что свисток Эпини очень напоминает тот, из ее «пароля», — и какой вывод она из этого сделает?

Я немного подумал.

— Не знаю.

— И я не знаю. Но я подозреваю, что Эмзил не из тех, кто позволит тайне остаться нераскрытой. Как скоро она спросит Эпини, что бы это могло значить?

— Я просил ее ничего не говорить об этом Эпини, только тебе.

Он закатил глаза.

— О да. Какое облегчение. Неужели ты не понимаешь, Невар, что это лишь добавит масла в огонь?

Он был прав. Я сказал Эмзил, что свисток в форме выдры спас жизнь, и когда она увидит, что у Эпини он выглядит именно так, то поймет, какой свисток я имел в виду. Спинк был прав: Эмзил не оставит такую загадку в покое. Я вздохнул.

— Ладно, если она заговорит об этом с Эпини, значит, заговорит. Тогда я с этим и разберусь.

— Нет, Невар, так не пойдет! — Он хлопнул ладонью по столу и настойчиво наклонился вперед. — Я хранил твою тайну куда дольше, чем следовало бы. Когда Эпини это выяснит, она будет в негодовании. С тех пор как она забеременела, она стала еще более пылкой. Знание о том, что я обманывал ее несколько месяцев, может разрушить наш брак. И я пришел сюда просить тебя — нет, сказать тебе, что я намерен открыть Эпини правду. Так что тебе лучше бы к этому подготовиться.

— Спинк, ты не можешь! Не должен! Ты же знаешь, что обо мне говорят в Геттисе. Ты не можешь позволить ей связать свое имя с моим. Это погубит вас обоих. Какая офицерская жена станет поддерживать с ней дружбу, узнав, что ее кузена подозревают в изнасиловании, убийстве и непристойных домогательствах в отношении порядочной женщины? У нее не останется приятельниц среди женщин Геттиса. Представь себе, каким гонениям она подвергнется. Подумай о будущем своего ребенка!

Он на миг отвел взгляд, но тут же вновь посмотрел на меня.

— Я думал об этом, Невар. Я не праведник, но у меня есть честь. И я утрачу гораздо больше, отказавшись от тебя, чем признав, в особенности теперь, когда ты в беде. И не смотри на меня так! Я вижу, что с тобой происходит. — Он вскочил на ноги и принялся расхаживать по комнате. Остановившись у окна, Спинк выглянул наружу. — Ты толстеешь с каждым днем. Я говорю это не затем, чтобы отругать тебя — но чтобы ты знал, что я это заметил. И я считаю, что это как-то связано с магией, поскольку подобного не происходит ни с одним из солдат Геттиса, хотя многие из них только и делают, что лакают пиво и едят. Но дело не только в этом. Ты ходишь в лес, Невар, и проводишь там столько времени, сколько ни один из нас не выдержал бы без того, чтобы рехнуться. Тебя уносит от нас. Я чувствую это, когда разговариваю с тобой. Ты напоминаешь мне того разведчика, Хитча. Иногда в его глазах появляется такое же выражение.

Он пристально посмотрел на меня через плечо, выговорив эти слова, словно рассчитывал что-то понять по выражению моего лица. Однако я неплохо владел собой. Все это время я прикидывал в уме, чем я мог бы поделиться со Спинком. Мне будет стыдно рассказывать об усладах с Оликеей или признать, как много я общался со спеками. Он пугающе близко подошел к правде; я подумывал о том, чтобы остаться в лесу. Возможно, так бы и случилось, если бы я не проиграл схватку с Джодоли. Я вновь задумался, что же произошло тогда, но потом одернул себя и вернулся в настоящее, когда Спинк вдруг хлопнул себя по лбу.

— Какой же я болван! Мы тут столько времени проболтали, а я чуть не забыл, зачем приехал и почему так необходимо сообщить Эпини, что ты здесь. Взгляни на это, Невар, и скажи, что это все для тебя меняет.

Он вытащил из внутреннего кармана простой белый конверт и положил его передо мной на стол. Сердце сжалось у меня в груди. Некогда вид этого почерка значил для меня так много. Рукой Карсины на конверте было выведено имя и адрес моей сестры. Я посмотрел на Спинка, а потом открыл незапечатанный конверт и вынул из него два листка бумаги.

«Дорогая Ярил!

Сожалею, что у меня не нашлось времени навестить тебя перед отъездом на восток. В столь благоприятных обстоятельствах мои любимые родители сочли, что я должна сразу же откликнуться на приглашение. Я остановилась у своего двоюродного брата и его жены, Клары Горлинг, чтобы получше познакомиться с ее кузеном, капитаном Тайером, моим женихом. Геттис действительно довольно дикое место, но я думаю, что найду здесь настоящее счастье с таким честолюбивым молодым офицером. Он такой удалой, ты и представить себе не можешь, у него темные вьющиеся волосы и самые широкие плечи, какие я только видела! О, как бы я хотела, чтобы вы встретились! Он гораздо красивее Ремвара! Я чувствую себя такой глупышкой, вспоминая, как я ревновала, когда ты с ним флиртовала. Какими детьми мы обе были!

Пожалуйста, напиши мне при первой же возможности и скажи, что ты скучаешь по мне так же, как я по тебе, и что мы можем возобновить нашу дружбу, которая поддерживала нас столько счастливых лет.

С любовью,

Карсина Гренолтер,

будущая жена капитана Тайера».

— Что это? — резко спросил я у Спинка, хотя в уме уже начал складывать кусочки головоломки.

— Я пошел к Карсине. Мне было непросто встретиться с ней, поскольку не меньше двух десятков женщин пришли охранять ее и выражать ей сочувствие. Еще труднее было поговорить с ней наедине. Я сделал вид, что хочу в подробностях знать, что ты ей сказал и чем ее оскорбил. Она превосходная актриса, Невар. Она рыдала, заикалась и обмахивалась веером, пока я не отослал ее горничную за стаканом воды. А потом я прямо ей сказал, что мне известно, кто она такая и кто ты такой, и что я даже видел многие письма, которые она тебе писала, пока ты учился в Академии. Я сказал ей, что ты их сохранил и предъявишь, если дело дойдет до трибунала, чтобы доказать, что ваше знакомство дает тебе право заговорить с ней на улице. Мне кажется, при этих словах она была близка к настоящему обмороку.