Энгус Уэллс - Повелители Небес

И что же я нашел в Ур-Дарбеке? Те, кто сулят освобождение, на деле лишь мечтают о власти! Алланин и ее присные вступают в союз с вами, Хо-раби, чтобы уничтожить Истинных, чтобы занять место Даров. Не для того, чтобы создать новый мир, а чтобы изменить порядок старого. Мне не нужен хозяин, Тездал, кто бы он ни был, Истинный ли, Измененный ли. Я хочу жить свободно, быть самим собою.

Что, как ты считаешь, будет представлять из себя Великое Нашествие? Кровавую бойню, которую принесут с собой ваши полки, спустившиеся с неба, и мои соплеменники, под предводительством Алланин переправившиеся через Сламмеркин, а также Измененные Дарбека, восставшие против своих угнетателей. А дальше что? Что потом? Разделят ли Аттул-ки с Алланин то, что будет завоевано кровью? Или амбиции возобладают и на сей раз и Алланин решит не делиться с Повелителями Небес? И не придет ли в голову вашим Аттул-ки поработить Измененных? И где окажутся уцелевшие Дары? Не займут ли они место Анов — рабов и отверженных, мечтающих вернуть утраченное? Я видел доброту Истинных — вот двое из них сидят перед тобой! — но я находил и жестокость. И то же самое встречаю в своих соплеменниках. Говорю тебе: нет между нами большого различия. Давиот понял это многие годы тому назад и заплатил свою цену. И Рвиан поняла это, поэтому она здесь — колдунья Даров, жизнь которой посвящена защите Дарбека. Была посвящена. До того момента, пока ей не суждено было увидеть другое будущее, достойное служения в большей мере!

Урт умолк, как мне казалось, и сам смущенный своим красноречием. Он поднял чашу и выпил вино. Ни я, ни Рвиан ничего не сказали, потому что Урт сказал все, больше добавить было нечего. Я улыбнулся своему старому другу, но он смотрел прямо в глаза Тездалу, точно желая внушить свои мысли Повелителю Небес.

Мой друг Хо-раби хранил молчание, черты его орлиного лица казались непроницаемой маской, но я не сомневался, что в душе Тездала бушует буря.

Мы все ждали.

Наконец он произнес:

— Другое будущее, Урт? Достойное служения в большей мере? Скажи мне, что это такое, а? О каком высшем служении могу помышлять я, клятвопреступник?

Урт смотрел только на Тездала.

— О служении во имя лучшего мира, друг мой, — сказал Измененный. — Мира равных, который бы не делился на господ и слуг. Мира, в котором бы не существовало ни угнетателей, ни угнетенных, завоевателей и побежденных, в котором все жили бы вместе и были свободными.

— Но как, — спросил Тездал, — каким образом собираетесь вы достигнуть этой утопии?

Урт ответил:

— Я думаю, что это будет нелегко. Полагаю — мы дорого заплатим за это, возможно, прольется кровь. Но я верю, что у нас может получиться.

Тездал опустил глаза, уставившись в свою пустую чашу, Рвиан встала и наполнила его кубок. Повелитель Небес выпил и поднес руку к губам, на которых остались капельки красного вина. Смахнув их изящным движением, он уставился на свои пальцы.

— Ну так объясните же мне… — произнес Тездал с тщательно выверенной интонацией, сохраняя на лице полное спокойствие.

Однако я видел, что он скрывает поглощавшую его боль. Маятник качнулся между отчаянием и надеждой, приведенный в движение рассудительной речью, произнесенной Уртом. Мне было жаль Тездала. Я не посмел бы сказать такого вслух, потому что он скорее всего расценил бы это как оскорбление чести Хо-раби, и сожалел о том, что ему приходилось терпеть такую пытку. Тездал был единственным из нас, кто оказался в действительно двойственной ситуации. Я думал о высшей воле, свившей паутину, в которой мы оказались. Она не так уж отличалась от той, которую плели свисавшие с люстр в этом зале пауки, пока Рвиан с помощью своего волшебства не избавила нас от них. То было сложное кружево из множества нитей, и бедняга Тездал угодил в него как муха, против своей воли, только еще более запутываясь от своих тщетных попыток найти достойный выход.

Глава 34

Я вел свой монолог, а ветер настойчиво стучал в окна. Хотя день только начинал клониться к вечеру, небо уже было тяжелым и темным в преддверии снегопада. Скудный свет солнца, которому удавалось пробиться сквозь толстый слой свинца облаков, тонкими длинными лучиками падал на вершины гор. Я говорил с красноречием, достойным своего ремесла, и с жаром страстной уверенности. Я видел, что мне удалось воспламенить пожар в душе Повелителя Небес. Сначала он, как прежде, пребывал в сомнениях, но вот глаза его сузились и затем широко распахнулись, когда семена, посеянные Уртом, дали всходы под щедрым солнцем моих речей. Я видел, как менялось выражение его лица, то вспыхивая, то угасая, точно тени и свет, танцевавшие за окнами. Я видел, как вера зародилась в душе Тездала, подобно солнцу, предвещавшему весну после долгого зимнего мрака.

— Думаешь, это и правда можно сделать? — спросил он, обращаясь не ко мне, а к Рвиан.

Она кивнула и сказала ему:

— Уверена, что упустить такую возможность — означает совершить предательство в отношении всех наших народов.

Тездал перевел свой взгляд на Урта, склонившего голову в торжественно-молчаливом согласии.

Повелитель Небес обратил свое лицо с вопросительно поднятыми вверх бровями ко мне. Я произнес:

— Я не вижу выбора, иначе все останется как было и война никогда не кончится.

— Даже той ценой, которую заплатите вы, Дары? — спросил он.

— В сравнении с ценой погубленных жизней цена эта невелика.

— А мне она кажется очень высокой, — ответил Хо-раби.

Я пожал плечами и сказал:

— Мы собираемся изменить наш мир, Тездал. А тут дешево не отделаешься. И все же стоит заплатить.

Он засомневался, налил себе вина, точно желая предложить тост.

— Я с вами, — громко сказал Тездал и добавил уже тише: — Да простят меня Трое.

— Браво!

Мы все дружно развернулись и посмотрели в сторону дверей, откуда и раздался возглас Беллека. Сколько времени простоял он там в тишине, прислушиваясь к нашему разговору, оставалось лишь гадать. Полагаю, что, вероятно, с того самого момента, как мы только начали разговор, так как он направился к нам с таким выражением лица, точно знал о нашем решении.

Хозяин замка бросил взгляд на кувшин и, взяв его со стола, сказал, отправляясь на кухню:

— Столь серьезные решения требуют полных кубков, но тут вам понадобится моя помощь.

Последние слова он бросил через плечо, как бы невзначай.

Беллек вернулся и наполнил наши чаши терпким красным, приятным на вкус, дурманящим вином. Никогда мне не приходилось пробовать столь прекрасного напитка.

— Я все гадал, сколько же еще пройдет времени, — сказал он, — прежде чем вы придете к этому.