Раймонд Фейст - Хозяйка Империи

— Так, значит, все твои возвышенные цели на деле сводятся к стремлению выжить?

Мара в упор взглянула на старуху, понимая, что остротой ума та не уступит властительнице Изашани.

— Можно сказать и так. Но я предпочитаю думать, что действовала бы так, даже если бы ничто не угрожало моей семье и всем, кого я люблю…

— Покинув свои владения, ты отправилась не куда-нибудь, а именно в Турил,

— перебила ее Мирана. — Почему?

Мара бессознательно крутила между пальцами почти уже пустую кружку.

— Чо-джайны иносказательно дали мне понять, что было бы разумнее всего избрать путь на восток. Маг Малого пути, затаивший зло против Ассамблеи за прошлую обиду, советовал искать разгадку именно здесь. Я нахожусь в Туриле, потому что мой род прервется, если я не получу ответа на свои вопросы. И еще потому, что слишком много страданий выпадает на людскую долю по милости политики и Игры Совета. Многие из тех, кого я любила, переселились в чертоги Красного бога. И виною тому — наша жажда власти. Несправедливость и убийства во имя чести не прекратятся, если Ассамблее будет позволено перехватить власть у Императора и восстановить пост Имперского Стратега.

Спокойно сложив руки и уткнувшись взглядом в усыпанный крошками стол, Мирана, казалось, обдумывает услышанное. Наконец она, видимо, приняла решение:

— Тебя выслушают.

Маре не осталось времени поломать голову над тем, каким образом Мирана намеревается повлиять на мнение мужчин в Совете. Не заметила она ни обмена знаками, ни поданного сигнала, однако в следующую минуту хлопнул входной полог, впустив облако морозного пара. Порывом воздуха задуло три масляные лампы из четырех, освещавших опустевшую пекарню.

Вошел старый горец в тяжелом плаще. Огонь оставшейся лампы освещал вошедшего со спины, и в багряных отсветах угасающих углей очага черты его лица едва угадывались. От множества шерстяных одежек, надетых одна поверх другой, пахло квердидрами; с ушей, едва видимых под капюшоном, свисали диски из раковин коркара — они крутились и поблескивали при каждом шаге. Что касается лица, то в тени надвинутого капюшона Маре ничего не удалось разглядеть.

— Встань, — повелительно прошептала Мирана. — Выкажи почтение, ибо с тобой будет говорить Калиани.

Незнакомое слово заставило Мару удивленно поднять брови.

— Калиани — традиционное имя, которое носят самые могущественные из посвященных в тайны, — объяснила Мирана, чтобы сгладить замешательство Мары.

Закутанная фигура приблизилась, и по тому, как искрилась и вспыхивала кайма накидки, стало ясно, что это не просто накидка, а мантия мага, расшитая по краю драгоценными серебряными блестками. Узор складывался в руны или, быть может, тотемы более сложные, чем те, что украшали дверные косяки домов. Мара поклонилась с таким же почтением, какое выказала бы Всемогущему, посетившему ее дом.

Турильский маг, никак не ответив на поклон, откинул капюшон… и Мара увидела копну серебряных волос, заплетенных, как у Мираны, в косицы и уложенных в подобие короны. Под этим сооружением из косичек оказалось сморщенное лицо древней старухи.

Женщина! У Мары перехватило дыхание.

— В вашу Ассамблею Магов допускаются женщины? — воскликнула она, забыв всякие приличия.

Старуха вскинула голову, зазвенев тяжелыми подвесками; в ее повадке появилось опасное раздражение.

— Благодарение богам, у нас тут нет ничего похожего на вашу Ассамблею, Мара из Акомы.

У входа в пекарню появились две горожанки с очевидным намерением закончить здесь свои вечерние дела. С порога разглядев закутанную колдунью, они отвесили торопливый поклон и молча попятились на улицу. Вошедший следом юноша тоже повернулся и поспешил прочь. Входной полог упал, закрывая вход, но в комнате, казалось, стало холоднее.

— Прости меня, — почти заикаясь, пробормотала Мара. — Властительница Калиани, я приношу извинения, но я и предположить не могла…

— У меня нет титула. Можешь обращаться ко мне просто — Калиани, — сменив гнев на милость, разрешила кудесница Она уселась, зашуршав одеждами, расправила длинные рукава, сложила миниатюрные высохшие руки и вдруг стала похожей на обычную печальную старую женщину.

— Я знаю, что в вашей имперской Ассамблее, — слова ее вылетали как плевки, — принято убивать всех девочек, у которых обнаружился магический дар. Моя предшественница на этом посту бежала из провинции Лаш. Она едва спасла свою жизнь, а вот три ее сестры оказались не столь удачливы.

Мара прикусила губу: она чувствовала легкую дурноту из-за перенесенных волнений и выпитого вина, которое в сочетании с изматывающей тревогой произвело не слишком благотворное действие.

— Мне рассказывал об этом маг Малого пути, который ненавидел Ассамблею. Но в душе я не могла заставить себя поверить в такую жестокость.

Светлые глаза Калиани были бездонно глубокими, когда они встретились с глазами Мары.

— Можешь поверить, ибо это правда.

Потрясенная Мара стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь: на нее снова нахлынул страх за оставленных дома дорогих людей. От Калиани — хрупкой, по виду похожей на обыкновенную старую бабушку, закутанную от сквозняков в сотню одежек, — исходила сила, заставляющая кровь стынуть в жилах. Осознавая, что каждое ее слово будет придирчиво взвешено, Мара поспешила задать вопрос, пока ее не покинули остатки храбрости:

— Мне говорили, что Ассамблея боится вас. Почему?

— Это правда, — бросила в ответ Калиани. Она хрипло захихикала; от этого звука, более похожего на карканье, пробирал озноб. — У тебя на родине с рабами обращаются жестоко и при этом утверждают, что такова воля богов. Ваши властители соперничают друг с другом и убивают — во имя чести. Но чего они этим достигают? Славы? Нет. Благословения небес? Нет и еще раз нет. Они теряют сыновей, затевают войны, сами принимают смерть на собственных мечах — и все зря, властительница Мара. Их одурачили. Их хваленая честь — не более чем фетиш, это оковы, дробящие народную силу. Пока в Игре Совета род идет против рода. Ассамблея хозяйничает в стране. Ее власть огромна, но не беспредельна да и не так уж неодолима.

В откровенности чародейки Маре померещился проблеск надежды.

— Значит, ты могла бы мне помочь? — спросила она.

Тут морщинистое лицо старухи превратилось в непроницаемую маску.

— Помочь тебе? Это еще предстоит решить. Тебе придется проделать со мной небольшое путешествие.

Мара пришла в ужас: она боялась оставить Люджана, Сарика, а более всего Камлио в лапах диких горцев.

— Куда же мы отправимся?

— Есть вещи, которые тебе следует увидеть. Совет моих собратьев должен выслушать твои доводы, твою историю и допросить тебя. — Словно угадав причину смятения Мары, Калиани смягчила свое непреклонное требование: