Мария Капшина - Идущая

— Ты поместила пленных южан в тех же комнатах, что и доблестных защитников Эрлони, и лечила всех одинаково?

— Да, — спокойно кивнула она, глядя в глаза Раиру.

— Ты позволяла им свободно покидать лазарет и ходить по городу всего с одним провожатым, в том числе и не воином?

— Да, — почти с той же беспечностью в интонации ответила она. Неудобно держать руку прямой и ладонь вертикально. И совершенно предсказуем следующий вопрос.

— Ты помогла бежать пленному кадарцу Джалару, родом из Эгзарта?

Мысли закрутились, как сумасшедшие, обгоняя, заслоняя, сбивая одна другую. Обида на себя за свою человеколюбивую дурость, злость на себя за эту обиду, логически и эмоционально обоснованная решимость соврать — какое мне дело до местных богов? — возмущение на сволочных всех… Она снова сфокусировала глаза на Раире — секунды через полторы, не больше.

— Да.

Совет взорвался. Ниедол вклинился в первую же удобную паузу:

— Каких ещё доказательств надо?

— Казнить сегодня же!

— Я никого не предавала! — выкрикнула Реана. — Даже если есть у него какая-то тактическая информация, он дал слово молчать!

— Слово безродного южанина?!

— Когда у дворян такие представления о чести, лучше уж я буду верить безродным!

— Ах ты дрянь!

— Тихо! — рыкнул Раир. И продолжил, вбивая звуки в общий гам:

— Достопочтенный Совет! Немного тишины: нужно обдумать ситуацию.

Не один человек проглотил выкрик "Да что здесь обдумывать!", однако императора ослушаться не посмел никто.

"Реана… зачем?.." — тихая, настойчивая мысль.

"Зачем помогла человеку не сдохнуть или зачем не соврала?" — злобно подумала в ответ Реана.

"Прекрати делать вид, будто не понимаешь, что это — государственная измена!"

"Как это я могла изменить чужому государству? Или тебе примерещилось, что я принесла тебе вассальную присягу?"

Раир сжал кулаки и на миг закрыл глаза, с трудом заставив себя не дёрнуться назад.

"Реана, ты дала Шегдару всю информацию, о какой он только мог мечтать!"

"Ни черта я ему не дала! Джалар ничего не передаст Шегдару, ни-че-го! Он дал мне слово!"

"Ты безумна".

"Это для кого-то новость?"

Раир снова окинул зал взглядом исподлобья. Трибунал в чистом виде: Совет в креслах по кругу, император на возвышении с изображением весов Тиарсе над головой, обвиняемый… обвиняемая в центре…

Безмолвный Совет, демонстративно уважающий безмолвность императора.

Аджлокарц, молчавший в белую бороду даже во время всеобщего ора, качнул головой и пригладил золотую цепь с гербовым листом дуба, тонувшем в бороде, как в морской пене. Каким-то образом это движение приковало к зангцу все взгляды. Аджлокарц осенил себя знаком огня и, с кивком Раира, заговорил:

— Вечные и предки наши, принявшие их заветы, решили дело за нас. Если трое свидетелей подтверждают вину и сама преступница сознаётся в ней, в вопросе не остаётся ничего спорного. Полагаю, Совет поддержит обвинение.

Совет поддержал.

Углы губ Реаны на миг дрогнули.

— Я не пойду под арест за то, чего не делала, — нарочито спокойно сказала она. — И позвольте уж мне оставить при себе мое мнение о вас, глубокоуважаемые господа!

— Ваше Императорское Величество, — обратился первый министр Ниедол. — Совет высказался. Каждый из нас почтет за счастье услышать Ваше слово.

Слово "ваше" он произнес определенно с заглавной буквы. Лично Ниедолу подчинялась тысяча всадников — северо-запад Лаолия всегда отличался крупными и сильными феодами. А в общей сложности Совет держал примерно четверть армии. Это можно было счесть мелочью. Если бы не очевидность доказательств. И если бы остальная армия не расползлась под пальцами, как ветхий шёлк, стоит кому-то узнать, что император пренебрег законом, обычаем, Советом и здравым смыслом ради прихоти ведьмы. И ведь скажут не "ведьмы". Скажут: "любовницы".

Реана стояла посреди зала совета, прямая, презрительная и едкая, с ледяными глазами. Император тоже выглядел бодрым и полным сил. А потому понимал, что Безумная вымотана не меньше него. Она была уверена, что Раир её поддержит.

— Поддерживаю, — сказал император.

— Благодарю вас, Ваше Величество, — Ниедол поклонился и сел.

Реана вскинула глаза на Раира. Недоверчивые темные глаза. Вдохнула.

— Я, — начала она, продираясь сквозь вязкую тишину, — не пойду, — Совет замер, — под арест.

— Ты хочешь доказать всем, что действительно повинна в измене? — тяжело уронил Раир, поднимая глаза от рук, безвольно лежащих на коленях.

— Ты… Прошу прощения, Ваше Величество, — она чуть склонила голову. Раир не вздрогнул. — Жду ваших дальнейших приказаний.

"Реана…" — тихая-тихая мысль.

— От лица Совета, — горделиво начал Везарол, — позвольте мне, Ваше Величество, напомнить, что единственная и справедливая кара за предательство — смерть.

— Я помню, — глухо сказал Раир. — Ибо сказано: "Предавший же омерзительнее червя и мокрицы, и проклята память его на этой земле и в посмертии".

— Вы утверждаете смертный приговор, Ваше Величество? — чуть живее, чем требовал этикет, спросил Ниедол.

— Нет.

Совет зашевелился, являя многоглазое и многоухое воплощение внимания.

Реана не смотрела на императора, определённо считая мух высоко у окна слева более интересными для наблюдения.

— К чему выбирать одну только справедливость, когда можно достичь и справедливости, и победы? Я утверждаю: выдать преступницу Реду Реану Шегдару нок Эдол в обмен на снятие последим осады с города. До выдачи содержать упомянутую преступницу строго, однако пристойно и сообразно её рангу.

— Но… — подался вперёд второй министр. Император вопросительно посмотрел на него потемневшими почти до черноты глазами — и Везарол умолк.

— У тебя есть, что сказать? — невозмутимо задал ритуальный вопрос император. На какой-то миг внимание Совета переключилось на ведьму, и Раир спрятал обе руки под стол, расцепил, стряхнул с них невидимую мерзость и устроил по бокам кресла, избегая коснуться даже своей одежды. — Есть ли у тебя долги, которые ты не хочешь оставить неоплаченными, или должники, с которых ты вправе потребовать долг?

— Нет, Ваше Величество, — сказала Реана, скользнув по нему глазами и остановив взгляд чуть правее. — Никто никому ничего не должен.

И самую малость склонила вперед прямой корпус.

— Уведите. И займёмся подготовкой переговоров, досточтимый Совет, — сказал Его Величество, обводя круг непроницаемыми глазами. Кажется, его нимало не заботило, что серьёзные решения не принимаются так.