Роджер Желязны - Знаменья судьбы

5

Неспешной трусцой я бежал по улицам и остановился только у своей машины. Я с трудом узнал ее. Кузов был покрыт пылью и следами высохших потеков. Как долго я отсутствовал? Я не пытался еще подсчитать временной дифференциал между этим местом и тем, где я побывал, но у машины моей был такой вид, словно она простояла здесь по крайней мере месяц. Хотя на вид все было в полной сохранности. Никто не пытался разбить стекла или взломать дверцу. Я посмотрел туда, где еще совсем недавно стояло здание, в котором находились «Склады Брута» и жилище покойного Виктора Мелмана. Теперь тут, на углу квартала, был только остов обгоревшего закопченного здания, с провалившимися балками перекрытий. Уцелели только две стены. Я сразу направился к ним. Обойдя пожарище со всех сторон, я осмотрел то, что осталось. Обуглившиеся остатки успели давно остыть. Серые полосы потеков указывали, что вода, которой тушили пламя пожарные, давно испарилась. И даже гарью пахло уже не слишком сильно. Неужели виноват я — тот мой костер в ванной? Едва ли. Мой огонь был небольшим, и рядом не было вещей легко воспламеняющихся, да он и гаснуть стал, пока я за ним наблюдал. Когда я рассматривал витрины напротив руин, мимо прокатил на зеленом велосипеде какой-то мальчишка. Через несколько минут он вернулся и затормозил примерно в десяти футах от меня. На вид ему было лет десять.

— А я видел, — сообщил он, — видел, как он горел.

— Когда это было?

— Три дня назад.

— А известно, отчего начался пожар?

— Какое-то вещество на складе, что-то вос… вос…

— Воспламеняющееся, — подсказал я.

— Ага, — обрадовался он, демонстрируя в улыбке отсутствие передних зубов. — Может, кто специально поджег. Чтобы страховку выплатили или еще что.

— В самом деле?

— Ну, да. Мой па говорит, что, видно, у них плохо шли дела.

— Да, бывает и такое, — согласился я. — Никто не пострадал?

— Говорят, вроде художник сгорел, — он показал на противоположную сторону улицы, откуда я пришел. — Много воды туда вылили…

— А ты не видел, из дома никто не выбегал?

— Нет. Я сюда пришел, когда уже здорово горело.

Я кивнул и хотел вернуться к своей машине.

— Как вы думаете, в таком огне пули взрывались бы? — спросил мальчишка.

Я вновь повернулся к нему:

— Конечно, они должны взорваться.

— А они не взорвались, — он что-то искал в своем кармане. — Я вчера играл там с ребятами, — объяснил он, — и мы нашли кучу патронов.

Мальчишка раскрыл ладонь и показал мне несколько металлических предметов. Я шагнул к нему. Он тем временем присел на корточки и положил один из них на тротуар. Потом схватил лежащий поблизости камень и размахнулся.

— Не бей! — крикнул я.

Камень ударил по гильзе, и… ничего не случилось.

— Ты мог пораниться, — начал я.

Но мальчишка перебил:

— He-а. Эти штуковины не взрываются. Даже розовый порошок не получается зажечь. Спички есть?

— Розовый порошок? — спросил я, откладывая камень в сторону и рассматривая сплющенную гильзу, сквозь трещину которой просыпался на мою ладонь розовый порошок. Я потрогал непонятное вещество, затем потер его между пальцами и даже понюхал. Потом попробовал на язык. Черт его знает, что это такое.

— Смешно, да? — спросил парнишка. — Я думал, что порох серого цвета.

— Ума не приложу, что это, — сознался я. — И не горит, говоришь?

— He-а. Мы насыпали немного в газету и подожгли. Порошок только плавится и все.

— У тебя найдется парочка лишних патронов?

— Вообще-то, да…

— Я дам тебе доллар.

Он снова показал мне прореху в передних зубах, и его рука исчезла в боковом кармане джинсов. Я провел Фракира над пригоршней монет из Отражения и достал доллар. Получив его, парнишка передал мне два закопченных патрона.

— Спасибо, дядя.

— На здоровье. Больше ничего интересного не обнаружили?

— He-а. Просто сажа и пепел.

Я влез в машину и завел мотор. Потом помыл ее на первом же пункте обслуживания, который попался мне на пути, поскольку «дворники» только размазали сажу и пыль по ветровому стеклу. Пока резиновые щупальца резиновых валиков обхватывали машину сквозь штормовое море пенистой воды, я проверил, на месте ли спичечная коробка, которую мне дал Люк. Она была на месте. Отлично. Снаружи, как я заметил, была будка телефона.

— Алло, мотель «Нью Лайн», — ответил мне молодой мужской голос.

— Пару дней назад у вас снимал комнату Люк Гейнард.

Я хотел бы узнать, не оставил ли он для меня записки. Мое имя Мерль Кори.

— Одну минутку.

Пауза. Шорохи.

— Да. Есть.

— Что там написано?

— Конверт запечатан. Я бы не хотел…

— Ладно. Я заеду.

Я заехал. В холле, за столом, сидел человек, голос которого мне был знаком по телефонному разговору. Я назвал себя и попросил отдать мне письмо. Молодой человек за столом — высокий, худощавый блондин с жесткими усиками — несколько секунд смотрел на меня, потом спросил:

— Вы увидитесь с мистером Гейнардом?

— Да.

Он открыл ящик стола и вытащил небольшой коричневый конверт, в котором находилось что-то более объемное, чем листок бумаги. На конверте были написаны имя Люка и номер комнаты.

— Он не оставил нам адреса, по которому его можно найти, — объяснил клерк, вскрывая конверт. — Горничная нашла его кольцо в ванной, когда он уже выехал. Вы не могли бы передать ему это кольцо?

— Конечно.

Я присел в кресле тут же в холле отеля. Кольцо было перстнем — червонное золото и голубой камень. Я не мог припомнить, чтобы Люк когда-нибудь носил его при мне. Я надел его на безымянный палец левой руки, и оказалось, что оно идеально подходит мне по размеру. Я решил, что буду носить кольцо-перстень, пока не встречу Люка и не отдам его ему.

Распечатав конверт, я прочел вложенную в него записку:

«Мерль!

Очень жаль, что обед не состоялся. Я ждал, но… Надеюсь, все в порядке. Я утром улетаю в Альбукерк. Буду там три дня. Потом еще три дня в Санта-Фе. В обоих городах остановлюсь в „Хилтоне“. Я хотел бы еще кое-что тебе рассказать Пожалуйста, свяжись со мной.

Люк».

Гм…

Я позвонил своему трансагенту и выяснил, что, если потороплюсь, то могу поспеть на дневной рейс в Альбукерк. Поскольку мне была необходима живая беседа с Люком, а не телефонный разговор, и так и поступил. Заехав в бюро, купил билет, заплатил наличными, направился в аэропорт и, припарковав свою машину, сказал ей последнее «прощай». Едва ли мне предстояло увидеть ее вновь. Забросив сумку на плечо, я зашагал к залу ожидания. Дальше все шло как по маслу. Глядя вниз, на уходящую землю, я понимал, что заканчивается определенная фаза моего существования. Как и многое другое, она была далеко не во всем тем, чем мне хотелось бы, чтобы она была. Я предполагал как можно быстрее уладить дело с «Н» и навсегда забыть о его существовании. Потом я собирался навестить людей, которых уже давно должен был навестить, и побывать в местах, давно уже меня манивших. Потом, сквозь Отражения, я совершил бы окончательную проверку Колеса-призрака и в конце концов направился бы после этого к более радостному полюсу моего существования. Теперь очередность пунктов в моем плане совершенно переместилась, и все из-за «Н» и из-за смерти Джулии, которые каким-то образом были связаны, и еще потому, что здесь была замешана сила, исходящая откуда-то из Отражений, и она была мне непонятна. Последнее больше всего беспокоило меня. Не копал ли я сам себе могилу, одновременно подвергая опасности друзей и родственников — и все из-за своей гордости? Я хотел справиться с этим делом самостоятельно, но чем больше я размышлял, тем большее впечатление производили на меня возможности моего противника и жалкое состояние моих знаний об «Н». Было нечестно держать остальных в неведении. Им также могла грозить опасность. Да, я был бы не прочь преподнести им все это дело в готовом виде, в розовой упаковке и перевязанное лентой — подарок на рождество. Возможно, так и получится, но все же… Проклятье! Я должен рассказать им. Если «Н» доберется до меня, а затем перейдет на них — они должны быть готовы. Если все это лишь часть какого-то обширного плана — они опять-таки должны быть готовы. Мне, конечно, не хотелось это делать, но я понимал, что должен им рассказать обо всем. Я наклонился, и рука моя замерла в воздухе над сумкой, лежащей передо мной на сидении. Но, решил я, ничего страшного, если я сперва переговорю с Люком. Я уже покинул город и, вероятно, находился в безопасности. А Люк, возможно, даст мне зацепку или даже две. Если я решусь рассказать им эту историю, то будет лучше, если мой рассказ окажется подлиннее. Но пока мне хотелось еще немного обождать с исповедью. Я вздохнул и попросил у стюардессы чего-нибудь выпить и теперь сидел со стаканчиком в руке. Добираться в Альбукерк на машине — слишком долго. Короче путь через Отражения. Но ничего из этого не вышло бы, потому что я никогда там не был и не знал, как найти нужное мне место. Моя машина мне там пригодилась бы. Вероятно, Люк уже в Санта-Фе. Я не спеша прихлебывал из стакана, рассматривая в иллюминатор облака. То, что я видел, соответствовало моему настроению, поэтому я достал из сумки припасенную книгу и читал до тех пор, пока мы не начали снижаться. Когда я снова выглянул в окно, до горизонта тянулись все те же облака. Хрипловатый голос уверял меня, что погода прекрасная. И я вспомнил об отце. Где-то он сейчас?