Роберт Асприн - Воровское небо

Ну, хватит об этом! Пора показать зрителям комедию, а «Венчание горничной», несомненно, лучшая из всех известных комедий. Трагедия — вещь хорошая, она исправно собирает полный зал, но в Санктуарии полным-полно и своих, настоящих трагедий.

Санктуарию не повредит малая толика смеха, и Фелтерин решил этому поспособствовать.

Правда, была одна загвоздочка. Труппе недоставало еще одной, третьей женской партии. Глиссельранд, понятное дело, будет играть графиню, а Эвенита получит главную роль — горничную.

Оставалась еще Серафина, школьница, на которую требовалось поставить сильную актрису, поскольку на нее было завязано множество интриг, одна песня, к тому же большую часть пьесы школьница действовала, переодевшись в школьника. Дело в том, что школьница была без ума от графини и, по-детски невинно и непосредственно, стремилась завоевать ее любовь.

Они пробовали ставить пьесу с юношей в этой роли, но из этого ничего не вышло. (Тогда с ними еще не было Лемпчина. Но отдать эту роль Лемпчину было бы еще хуже — это был бы полный провал!) Ведь зрители обожают, когда на сцене появляется стройная девушка в облегающих лосинах, которая притворяется мальчиком. Во-первых, это вполне в духе традиций, а во-вторых, довольно эротично.

«Нет, — сказал себе Фелтерин, сидя за кухонным столом и глядя на рукопись, — это должна быть женщина, иначе никак нельзя». А лучшее место для поиска женщин, чем Дом Сладострастия на Улице Красных Фонарей, трудно придумать. Миртис уже не раз помогала ему, значит, поможет и сейчас.

Он поднялся наверх, к Глиссельранд, которая готовилась вздремнуть пару часиков после обеда, осторожно изложил свой план и получил ее благословение. Что бы там ни думали о «Венчании горничной», это была чуть ли не единственная пьеса, где вся любовь и симпатии публики были на стороне старшей дамы, а не молодой горничной. А Глиссельранд по возрасту вполне соответствовала роли графини.

Фелтерин, ясное дело, будет играть графа, тоже вполне законченного злодея, зато останется на сцене до самого финального занавеса.

Прогулку к Дому Сладострастия испортили только белевшие по стенам домов обидные рецензии, вышедшие из-под пера Вомистритуса. Вероятно, Лемпчин в своих странствиях по Санктуарию еще не добрался до Улицы Красных Фонарей. Фелтерин посдирал несколько листков, попавшихся на пути, клей уже начал подсыхать и актер перепачкал в нем все руки. Когда он наконец добрался до борделя, пришлось извиниться и попросить принести воды. Но клей оказался настолько стойким, что Фелтерин был вынужден просить помощи у одной из местных красоток.

Красота юной женщины, которая пришла ему на помощь, не оставила Фелтерина равнодушным. Равно как и та грация и высокий уровень профессионализма, который проявила девушка, хотя вся ее деятельность ограничивалась таким будничным занятием, как мытье рук. Еще во времена своей ветреной и бурной юности трагик понял, что древнейшая в мире профессия почти на восемьдесят процентов состоит из театра. Любая женщина может предлагать себя за деньги, но только талантливая способна превратить секс в желанное и незабываемое представление, на которое зрители будут стремиться попасть снова и снова.

Это было именно представление: сам любовный акт был лишь последней сценой, которой предшествовали прекрасные костюмы, изысканные ароматы, отточенные движения, двусмысленные воспламеняющие беседы, подходящее музыкальное сопровождение и тонко продуманные детали интерьера. Визит в Дом Сладострастия сулил великолепное представление с неизменным сюжетом, но постоянно сменяющимися персонажами. В этом-то и состояло различие между элегантными куртизанками Миртис и измученными женщинами, дефилирующими вечером по Обещанию Рая.

— Готово! — заявила девушка, вытирая руки надушенной салфеткой. — Ваши руки чисты, господин Фелтерин. Сейчас я вытру стол, и вы сможете поговорить с мадам. Знаете, как пройти к ее комнате?

— Боюсь, мне еще не выпадало такого счастья, — ответил Фелтерин самым любезным тоном, вставая из-за стола.

— Тогда я попрошу кого-нибудь вас проводить, — сказала она, быстро приведя столик в порядок. — Шами! Шами, будь золотцем, проводи господина Фелтерина в комнату Миртис. Я уже сообщила ей, что он пришел.

Шами, почти дитя, с голубыми глазами, светящимися от гордости, улыбнулась актеру и повела его вверх по лестнице. Уже через минуту он сидел в маленькой гостиной Миртис, хозяйки Дома Сладострастия, прихлебывая смородиновый чай и объясняя цель своего прихода.

— ..Как видите, милая леди, — закончил он, — она должна обладать талантом и желанием учиться, быть красавицей и с такой фигурой, чтобы свободно могла носить мужское платье.

Почти всю пьесу она будет переодета мальчиком, и это должно выглядеть естественно. Зрители примут хорошенькую девочку в узких лосинах, но женщину с пышными формами в подобном одеянии они просто поднимут на смех. Мне очень хочется поставить эту пьесу, но без вашей помощи, боюсь, мне не обойтись.

Миртис засмеялась.

— Мой дорогой Фелтерин! В городе полным-полно женщин, которые носят одежду противоположного пола. По каким-то одним им понятным причинам они считают, что переодевание — единственный способ защитить свою добродетель. Нет, я вовсе не одобряю мужчин, которые обижают женщин, но ведь существует масса других, более действенных способов избежать насилия! К примеру, вы нигде не встретите столь нежных и женственных созданий, как мои девушки, но любая из них поведает вам множество способов удержать в узде мужчину, который сует руки куда не следует. Те же, кто постоянно думает о такой опасности, которой иногда действительно следует опасаться, далеко не так милы, нежны и женственны. Это грубые и нетерпимые бабы, они только и ждут, как бы ввязаться в драку. Хотя и считают, что просто неотразимы для всех, кто носит штаны. Ха! Им бы поработать у меня, ублажая какого-нибудь мелкого купчика, который думает не об удовольствии, а о том, не выбросил ли он деньги на ветер.

Кроме того, эти телки идут на любые ухищрения, чтобы сделаться незаметнее для мужчин. Зачастую страх заставляет их заниматься каким-нибудь видом боевых искусств, в результате чего они перенимают такие манеры, что их и близко не подпустили бы к моему дому, будь они мужчинами. И все равно они идут по жизни, уверенные, что за каждым углом прячется насильник.

А когда они переодеваются мужчинами, то просто трясутся от страха — а вдруг обман раскроется? Обнять и плакать, честное слово! Женщина должна жить полнокровной жизнью, а не прятаться по закоулкам из-за боязни того, что может никогда и не произойти.