Рожков Андреевич - Дьявольский Quest

Наконец нам удалось обнаружить нечто, что могло бы сойти за лесную дорогу: узкая, заросшая травой так, что еле просматривалась, – но это была единственный путь, который мы смогли отыскать.

Судя по карте, которую я все еще тайком от Свеи просматривал, нахожусь в самом начале лесного массива – это и так понятно. Однако в моих планах не покидать спасительные деревья пока не пройдем вторую деревню. Значит, придется брать понемногу вправо, чтобы оставаться в середине леса.

– Вик, а ты откуда? – неожиданно поинтересовалась Свея.

Мы ехали уже с полчаса, и все это время она молчала, что, насколько я понимаю, для нее необычно. Со всех сторон окружала зелень, даже сверху: тут и стройные березки, и атланты сосны, матроны ели распушили хвойные юбки, старцы дубы раскидали кроны, освобождая для себя пространство. Тут и там кусты, кустики, травка, птички надрываются, живность снует туда-сюда, чуть ли не под ноги лезет. Вот что мы зря не купили, так этот лук или арбалет – правда, я ими пользоваться не умею. Ничего, научился бы, ведь немного времени прошло, прежде чем понял, как управлять конем.

– Да как тебе сказать, – неуверенно начал я. Ведь действительно, что ей говорить: о том, что с другой планеты, из другого мира, даже другого времени. – Я из большой деревни, далеко-далеко отсюда.

– А как она называется? Может, я там была.

– Ну это вряд ли, – улыбнулся я. – Называется Москва.

– Мо-о-с-ква, – по слогам произнесла девушка. – Нет, не знаю такой. А она очень большой?

– Очень. Много-много там живет человек. Все разные, говорят на разных языках, бегают, суетятся, работают как заведенные, – нормальный город, – вспомнил я родную улицу.

Двухкомнатная квартира с окнами на небольшой дворик с детской площадкой. Три одиноких деревца, что как-то приютились между стоящими машинами и гаражами. Детский смех днем и, порой надрывный крик, гуляющей молодежи по вечерам. Ночной угрозы Дарьи Михайловны – наша бабушка-активистка – обещающий вызвать участкового… в который раз. Кажется, что все это далеко в прошлом, хотя минула всего пара дней, как я оказался здесь. Все же человек такое существо, что начинает ценить, что-то дорогое, но столь банальное сердцу и душе, только когда это ''что-то'' у него отнимут.

– Скучаешь? – участливо спросила она.

– Есть немного. Все же надеюсь в скором времени выбраться отсюда.

– А ты откуда?

Было видно, как девушка замялась: то ли что-то скрывает, то ли говорить не хочет.

– Если не хочешь, можешь…

– Я из Боргана – это маленькая деревня на востоке Диких земель… Они действительно дикие, – ответила она на мой немой вопрос. – Когда-то туда ссылали всех больных, падучих, убийц и прочих извергов. Те земли повидали много зла и впитали слишком много крови, чтобы суметь вырастить на ней что-то хорошее.

– А как же?…

– Все, когда-то кончается, – грустно ответила она. – На тех местах поставили несколько домов, потом еще и еще. Через несколько лет образовалась деревня.

– Боргана, – угадал я.

– Да. Все шло хорошо, даже многие из стариков стали забывать, что здесь когда-то было, а их внуки и правнуки совсем не знали. Им было невдомек, что кроме маленьких тщедушных деревьев, у которых вместо сока кровь течет по жилам, есть большие и просто огромные деревья. Что трава имеет разный цвет в зависимости от времени года: зимой скрытая под снегом – блекло-желтая; весной, когда земля начинает просыпаться – коричнево-зеленая; летом она становиться изумрудно-зеленной и остается такой до осени. В период дождей она все такая же красивая, но просто зеленая.

Но мы не знаем об этом. Для нас трава имеет только один цвет – красный. Даже зимой, когда все должно покрываться белым пушистым снегом, у нас идут серые хлопья, ложащиеся на землю грязным ковром. А для нас это было счастьем: бесцветные снежки, грязно-тусклые крепости, горки, которые никогда не замерзали. И люди… такие же серые, грязные, тусклые.

Я родилась в семье простого пахаря – до сих пор удивляюсь, как что-то могло вырасти на нашей земле. Три сестры, два брата, казалось бы, все идет хорошо, – тут она замолчала, и мы несколько минут ехали в полной тишине.

Нет, действительно в полной, куда-то исчезли все звуки, что должны населять лес: ни шороха, ни писка, ни даже дуновения ветерка. Казалось, что все вокруг прислушивается к рассказу девушки, внимания каждому слову.

– Однажды на нас напали… Варлаг – гроза Диких земель. Он убил всех мужчин, от мала до велика… Женщины и девушки, всем кому больше четырнадцати лет, стали его наложницами… Через два дня я стала его очередной наложницей. Ублюдок, – буквально выплюнула она. – На следующий день я сбежала от него. Выбралась ночью через окно и убежала. Полгода мне понадобилось, чтобы добраться этих мест и осесть.

Сказать? А что?… Что сочувствую?… Что понимаю?… Что надо этого гада изловить и повесить на сук… вниз головой за то место, которым насиловал… Не знаю – поэтому просто безмолвствовал. Молчал я, молчала она, молчал даже лес: деревья, птицы, животные, не могли угомониться только те трое, что встали на пути, преграждая дорогу.

– Куда торопимся, голубки? – спросил один из них: мужик лет сорока, с кривым, покрытым оспинами лицом.

– Это у них, что общая фраза для всех? – поморщился я. – Почему нас все время зовут ''голубками''? Мы что на парочку похожи?

– Да… в общем-то… да, – задумавшись почесал затылок говорливый бандит.

– Ты что – слепой? – взвилась Свея. – Делаю пояснение для тех, кто из леса только вышел. Мы не вместе! – чуть ли не прокричала она.

– Да ну? – хором удивились мы с главарем местной банды.

– Нет, не то чтобы не вместе, – тут же поправилась моя спутница, замявшись. – Мы вместе, только не в том смысле, – она покраснела, – просто едем в одну сторону.

– А-а, – протянул кривой, – понятно.

– Слышь, Брох, ты с ними лясы будешь точить или монету за проезд требовать? – прохрипел один из бандитов, что стоял справа: маленькие глазки, большой рот, свалявшаяся борода, худой.

– Э, да, – очнулся главарь. – Мы здесь взимаем плату за то, что вы идете по нашему лесу.

– Все шо ценное на землю брысь, – сказал худой, поигрывая ножом, похожим на кухонный.

Третий охотник за легкими деньгами молчал, и только иногда улыбаясь и пуская длинную слюну из уголка рта, сжимал в руках топор на длинной рукояти. Среднего роста, но крупного телосложения, моложе двух первых раза в два – да он вообще мальчишка. Они его что, в первый раз на дело взяли?

– А этот что… того? – я покрутил пальцем у виска, кивая на мальчишку. – Не стыдно вам больного брать на такое неблагодарное дело? – постарался пристыдить бандитов.