Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

Где-то далеко внутри проявившегося тоннеля заскрипели ржавые прутья решетки, неизвестные медленно двинулись вперед, потянуло тошнотворной вонью гниющей плоти, но Нерожденный не замечал, принимая за должный знак присутствия хищника. Очертания силуэтов в темноте приближались, скребя по стенам и полу, прихрамывая и спотыкаясь. Несколько десятков полусгнивших останков людей и животных ввалились в залу, разбредаясь по сторонам, их лишенные жизни глаза, буркала и глазные ямы пытались отыскать что-то, не замечая стоящего посредине парня.

Вдруг один из мертвецов остановился, приподнимая дыру отсутствующего носа, будто бы пытаясь вдохнуть воздух, его полусгнившая голова резко повернулась в сторону Нерожденного, и он двинулся к нему навстречу, протягивая костлявые останки рук.

Внезапный рывок с места, будто бы он долгое время готовился к нему, сильный размашистый удар рукой, и голова мертвеца полетела в сторону, тело сделало несколько шагов и упало. Мертвецы словно пробудились, почуяв живую плоть. Их движения ускорились, неловкая ковыляющая походка исчезла, беззвучные пасти распахнулись в желании вцепиться в полную жизни плоть.

Каждый удар наполнялся мощью, заставляющей навсегда умереть даже когда-то умершего. Мертвецы утрачивали былую неповоротливость, их цепкие непропорционально вытянутые руки пытались ухватить слишком быструю жертву. Не замечая гибели других, те неумолимо приближались, сужая кольцо. Но живой, не останавливаясь в своем танце смерти, с каждым своим движением заставлял окончательно умереть оказавшегося рядом мертвеца. Вскоре он остановился, тяжело дыша, от рук его исходил черный дым, символы по всему телу мгновение оставались на коже отчетливыми рисунками и, истаивая, исчезли...

...Ледяные столпы идеально чисты настолько, что в полумраке их сложно заметить. Каждый из них в несколько обхватов, и высотой до сводов обледеневшей пещеры, остроконечные конусы угрожающе свисали вниз, острые как лезвие ледяные грани не казались таковыми. В глубине пещеры за столпами на постаменте лежали останки, рядом посох, сиявший так, словно его чистили постоянно.

Осторожный шаг – нога предательски заскользила, но Нерожденный не потерял равновесие. С осторожностью он шел к цели, вокруг в глыбах льда застыли тщетно пытавшиеся достигнуть цели. Поверхность столпов отразила внутренние возмущения, судорога прошла витиеватыми трещинками, мельчайшие льдинки посыпались сверху. От столпов накатывал мерный нарастающий гул, вокруг задрожали своды и ледяные монолиты, пещера не была рада вступившему в ее границы. Юноша осторожно шел мимо острых ледяных конусов, гул заставлял содрогаться всю пещеру. Внезапно гул исчез, столпы ощетинились ледяными иглами, Нерожденный остановился, свист пронзил застоявшийся пещерный воздух. Сотни ледяных игл пронзили воздух, но он не пытался увернуться от смертельной угрозы, кулаки сжались, из носа потекла струйка крови – иглы встретили огненный щит. Столпы вновь загудели, стены пещеры содрогнулись. Стены позади столпов треснули и обрушились, из зияющей дыры показались ходячие глыбы: ледяные стражи – создания магии изо льда и камня. Они шли на противника, круша все перед собой, осколки разлетались по сторонам.

Нерожденный остановился в ожидании удара, пять созданий двигались быстро для своих размеров, их руки-кувалды крушили все вокруг. Расстояние до первого резко сократилось, ледяной пол треснул под ударом об него каменного кулака, куски льда разлетелись в стороны, второй удар раскрошил ледяной конус. Юноша уходил из-под удара в последний миг, когда ледяной кулак был смертельно близко. Существа крушили все вокруг, проскальзывать между ними приходилось с неимоверным усилием, на лице выступал пот, мышцы сводила судорога, и не секунды, чтобы перевести дыхание. Осколки льда разлетались в стороны, прыжок, и вновь пролетевшая в смертельной близости каменно-ледяная глыба. Падение на спину, кувырок на ноги, Нерожденный сжал кулаки, на лице отразилась внутренняя боль, руки прижались к груди и резко раскинулись в стороны – возникший огненный шар ударил в одного из существ, огненные брызги разлетелись, растопляя лед. Существо с ревом разрушалось, пожираемое пламенем, оставшиеся четверо не обратили внимания, они наступали. Юноша поднял валявшийся рядом огрызок от меча, прочертил им на стене фигуру и отошел в сторону. Фигура вспыхнула, из нее вырвался поток пламени и ударил по двум стоящим перед ней существам. Растопленная вода мгновенно превращалась в лед, как только пламя оставалось в стороне. Мгновение, и фигура угасла, оставив шрам на ледяной стене. Оставшиеся два противника и не собирались останавливаться и бежать в приступе страха. Очередной прыжок в сторону от стремительного неостановимого удара. Пещера уже не выглядела безмятежной и вековой, глыбы льда раскрошены и валяются грудой осколков, ледяные статуи исчезли, стены покрылись трещинами.

Вновь удар, почти зацепил, боль заставляла тело предать и не выполнить приказа. Правая рука сжимала огрызок меча, левая нависла над ним, капли крови стекали с нее широкой полоской прямо на лезвие. Клинок сразу же вспыхнул и удлинился, обретая форму метрового пылающего меча. Юноша подпрыгнул, нанеся два удара мечом, и существа расползлись на части, охваченные всепожирающим пламенем. Он упал на землю, дымящийся оплавленный огрызок меча прозвенел в стороне. Кровь вырывалась из носа и рта, невыносимая боль накатывала разом, мышцы судорожно дрожали, немели. Нерожденный встал, борясь со своим телом, его шаги уже не были так уверены, но он шел. Столпы гудели, они ощущали усталость противника. Столпы пропустили Победителя.

Он шагнул на постамент, окровавленная рука потянулась к посоху, дотронулась – яркий свет, и все исчезло...

...Холодный камень испещрен письменами, непонятными для него, но мощь в камне Нерожденный чувствовал всем своим существом. Он присел на рифленый гранит, пелена окутала глаза, над ним слабо засветился шар размером с голову ребенка. Из шара просочился туман, который, оседая, кружился вокруг и уплотнялся вокруг камня. По туману проходили мельчайшие молнии, стремящиеся вниз. Там, где они касались камня, тот начинал светиться, и с каждым мгновением молнии все больше и больше касались, свечения расширялись, письмена вспыхивали. В тумане пролетали еле различимые образы, они ускорялись и кружили. Их бесчисленное множество сливалось и расходилось, в одних мелькали какие-то сцены, другие, словно масляные рисунки, мерно растекались, лениво переплывая в третьи. Некоторые образы вспыхивали и исчезали, иные растворялись, остальные словно листки бумаги разрывались, обрывки схлестывались с другими и создавали новые образы.