Дэфид аб Хью - DOOM: Небо в огне

Они пока не знают, но их время на Земле ограничено. Очень немногие люди имеют их опыт как космических бойцов. Флинн — это Сияющий Гордон. А кто Арлин? Барбарелла? Морпехи Таггарт и Сандерс последуют приказам, даже если им придется столкнуться со смертью, шансы избежать которой — один к стам. Я представил бюрократов, людей или не людей, которые указывают им, с кем идти в постель и сколько заводить детей. Они не нужны для этой будущей Земли, которая, я верю, неизбежна, независимо от того, какая сторона победит. Времена кризиса сделаны в аду — и сделаны для того типа человека, который имеет планы относительно всего.

Джилл и я также останемся на Земле! Если Альберт везуч, он отправится с Флаем и Арлин. Он слишком религиозный человек, чтобы остаться. Куда ему будет возвращаться, когда он узнает, что для него не осталось места? Попробует вернуться в Юту? Он еще не знает о Юте.

Возможно, сегодня узнает.

Сегодня они усиленно заняты защитой. Работа персонала Эйкермана была приостановлена утром. Я видел это на мониторе. Так много произошло со вчерашнего дня.

Во-первых, адмирал будет притворяться, что это был возможный саботаж, даже несмотря на то, что видеозаписи показывают, что убийства были результатом обычной неосторожности служащих Эйкермана. Обычная некомпетентность вылилась в катастрофу. Естественно, эти видеозаписи останутся в секрете. Гипотеза о наличии предателя будет лучше для поднятия боевого духа, нежели допущение о некомпетентности. Едва ли я могу винить наших новых лидеров в том, что они плохие ученики истории.

Кроме того, мои друзья получат большую дозу рассекреченного материала по поводу их следующей миссии. Им не стоит быть жадными до слишком большого количества информации.

Это приводит к несварению. К тому же, их полковник морской пехоты даст им приятный десерт.

У меня должно быть лучшее отношение ко всему этому. Враги так ужасны, что нам следует простить себе собственные недостатки. Разве это не то же, что они говорили, сражаясь с Гитлером? Демоны гибели, как Джилл любит называть их — совершенные враги. И во имя борьбы с ними мы имеем право пускать в ход все, что захотим. Нет, несправедливо говорить, что мы допускаем в своих действиях страшные вещи. Правильнее сказать: мы победим всем, чем необходимо, как любил выражаться Малькольм Х.

9

Когда я присоединилась к Флаю и Джилл, я вновь смогла дышать спокойно. Это были Флай и Джилл. Он спас ее. Я знала, что это будет нелегко. Но я не могла не попытаться спасти человека с кровотечением, грозившими ему смертью.

Конечно, к тому времени военно-морские охранные силы уже роились повсюду. Я была рада, что первыми прибыли двое лучших людей Киммела — Марк Стэнфилл и Джим Айви, мои приятели по игре в покер (Флай не входил в нашу лигу). В данной ситуации знание человека в лицо могло сыграть критическую роль, ведь можно нажать на спусковой крючок, просто испугавшись. Лаборатория Эйкермана была превращена в настоящее кафе для зомби, и этого было достаточно, чтобы заставить запаниковать кого угодно.

Флай, Джилл и я торопились в очистительную камеру. После того контакта, какой был у нас с этими созданиями, я почти смеялась над этими запоздалыми мерами предосторожности. С другой стороны, мне не следовало критиковать командование Гавай за эту тщательность. Было бы нелепо, если бы мы были побеждены врагом просто потому, что не проверили свою кровь на заразность.

Вечером я видела Альберта на обеде. Он был худшим игроком в покер, чем Флай, потому что не мог контролировать эмоций — они читались у него на лице.

— Арлин, с тобой все нормально? — спросил он, заметив улыбку Джилл. — У вас все нормально? — добавил он.

— Мы в порядке, — уверил его Флай, усмехаясь.

— Практика нам не помешала, — добавила Джилл.

— Хватит портить ему день, — сказала я им обоим. — Не обращай внимания на этих помешанных на убийствах, Альберт.

— Эй! — запротестовал Флай, все еще улыбаясь. — Да нет, серьезно, Альберт, после всего, что мы вместе сделали, это было плевое дело.

Я заметила, что другие столы, часто занимаемые, теперь были заняты лишь наполовину.

Список убитых не был высок, даже с учетом того, что опасность возникла неожиданно. Все зомби были пересчитаны и уничтожены (к счастью, Эйкерман добросовестно вел записи).

Единственным объяснением редеющей толпы было то, что большинство наших товарищей было отлучено от еды из-за первого столкновения с пускающими слюни мертвецами. Так что мы могли спокойно общаться.

Альберт вздохнул и присоединился к нам. Столы были уставлены, как в кафетерии, и наша маленькая группа уселась друг к другу поближе. Кен, с которым мы очень сблизились, сейчас бы тоже ужинал с нами, если только он мог есть твердую пищу.

— Я услышал о зомби, только когда вернулся, — сказал Альберт, почти извиняясь.

— Что ты делал в городе? — спросила Джилл.

— Делал покупки.

В этих простых словах явно скрывалось что-то еще. И так показалось не только мне.

Мы ели свои бифштексы Салисбури в тишине. Я закончила и встала, чтобы поставить свой поднос в нужное место. Лишние калории моей фигуре ни к чему. Альберт только начал есть, но и он оставил свою пищу. Правильно, Альберту тоже ни к чему толстеть.

— Не возражаешь, если я прогуляюсь с тобой? — спросил он. Стиль был определенно не его.

Я не могла ничем помочь, видя, как глаза Джилл сверлят его. Она тоже что-то заметила. Флай был занят, уделяя стойкое внимание своему ананасовому десерту.

— Конечно, — сказала я. На какой-то момент я позволила желаемому затмить рациональное.

Я хотела верить, что Альберт изменил свое отношение к тому, чтобы мы спали вместе. Я забыла, кем был этот большой, замечательный парень. Не знаю, что удивило меня больше. То ли, что из закупочной экспедиции он вернулся с кольцом, или же что он предложил его мне с такой прямой простотой:

— Арлин, ты выйдешь за меня?

Я приоткрыла к этому дверь, еще когда начала заигрывать с ним. Если бы хоть половина мозгов была при мне, я бы поняла, что значу для этого прекрасного человека. Мы стояли возле плаката Второй Мировой войны, прокламирующего: «Язык мой — враг мой». Он внимательно смотрел на меня, и особенно на мой рот, ожидая слов, гарантирующих его спасение или проклятие. Мне было бы лучше, если бы он этого не делал. Оказывается, я не так храбра, как о себе думала.

— Альберт, — Я выпалила лишь одно слово. Его выражение лица было красноречивее всяких слов. Он определенно боролся с теми же проблемами, что и я. Его бы даже не обидело, заговори я о них.