Эллен Датлоу - С точки зрения Тролля

Листья над нашими головами теперь были алмазными, рядом с ними на алмазных ветвях висели алмазные желуди. Щелк!

— Здесь кто-то есть! — заверещала Нетта.

— Мне страшно, — всхлипнула Мара.

— И мне, — заныла Тара.

Мне же хотелось столкнуть их лбами с такой силой, чтобы у них носом пошли их жалкие мозги, если они вообще у них были.

Никогда в жизни я не была так рада увидеть это озеро.

В воде отражались огни двух дюжин факелов — по два факела в лодке каждого из наших двенадцати принцев. Огни в замке на том берегу озера тоже отражались в воде.

Принц Галахад помог мне забраться в лодку. У него был красивый профиль, и он всегда поворачивается ко мне боком, когда мы плыли в лодке через озеро. Галахад никогда не болтал попусту: он был величав и молчалив. Не то что маленький нахал Нетту, кудрявый принц, кидающийся в других бумажными шариками; однажды во время пира он спрятался за спинками кресел и попытался заплести в одну косу волосы Мары и Тары. Он был такой. За плеском весел я расслышала его пронзительный голос.

— Моя милая принцесса Нетта, — говорил он, — клянусь своей короной, ты стала толстой, как тюлень!

— Нет!

— Тогда почему лодка так просела? Я едва могу ее сдвинуть с места.

— И что? — захныкала Нетта. — Я не толстая.

Галахад, прекрасный и спокойный, взял меня за руку и повел к замку, где мы должны были танцевать, по тропе, освещенной светом факелов.

Звучала громкая музыка, призывно звенели трубы и грохотали барабаны. Принцы кружили и вертели нас, мы подпрыгивали и падали им на руки, переходя от одного к другому. Мы танцевали до упаду, мы танцевали дольше, чем когда бы то ни было. Каждый раз, когда я протягивала руку, она касалась нежной ладони одного из принцев, и мы кружились в танце. И вдруг мои пальцы коснулись грубой руки с мозолями, как у рабочего. Но я видела, как обычно, только двенадцать принцев, танцующих со мной и моими сестрами, снова и снова, ночь напролет, быстро и медленно, пока барабаны отбивали ритм, а трубы призывали нас не останавливаться. Наконец наши балетки превратились в лохмотья, от подошв ничего не осталось, и если бы не завязки, туфли слетели бы с наших ног. И только тогда мы остановились. Ни слова не было сказано, но все знали, что бал окончен. Принцы взяли нас за руки и повели обратно к лодкам. По озеру мы плыли медленно, очень медленно. В этот раз моя лодка просела в воде, и Галахад налегал на весла (хотя, конечно, он ничего не сказал). Я вздохнула и снова услышала короткий низкий смешок, будто кто-то соглашался со мной, что, да, это была очень утомительная ночь, но все же печально, что она окончилась.

Когда мы вышли на берег, я позволила Галахаду взять меня за руку.

— Прощай, — сказала я ему, и сердце забилось у меня в груди.

Я слышала, как сестры зашипели у меня за спиной, предупреждая: «Не говори так, не говори».

— Не беспокойся, — продолжила я. — Все будет хорошо.

Мы миновали алмазную, золотую и серебряную рощи и, с трудом передвигая ноги, поднялись по лестнице в нашу спальню. Солдат так и сидел, привалившись к двери, и мирно похрапывал.

— Доброй ночи, — сказала я, и пол беззвучно встал на место.

Мы помогли друг другу раздеться, скинули с ног туфли, забрались под одеяла и уснули.

Но с этой ночи все изменилось.

Утром наш отец вызвал к себе солдата. Имельда услышала об этом и, когда вернулась в нашу комнату за ножницами для шитья, рассказала Розе, которая поделилась новостью с остальными.

— Пойдемте! Давайте посмотрим, как солдат получит свою награду!

Мы притаились за дверью в надежде услышать, что там происходит.

— Ну, Робби, — сказал наш отец. — У принцев было по три попытки, но ты простой солдат. Ты же не ожидаешь, что я буду обращаться с тобой, как с принцем?

— Нет, ваше величество, — мягко ответил Кобб.

— Так, Хоб, вот тебе мой вопрос. Кхм! — Отец прочистил горло. — Где пропадают по ночам двенадцать моих дочерей и как им удается до дыр износить свои бальные туфли?

— Не могу рассказать, ваше величество.

— Очень плохо, мой мальчик, очень плохо.

— Очень плохо, что он скоро умрет, — зашептала у меня под боком Ларисса.

— Но я могу вам показать, ваше величество.

— Правда, сейчас?

Это было мучительно. Мы могли их слышать, но не видели из-за двери, что Кобб показывает отцу.

А вскоре мы поняли, что ничего хорошего нас не ждет, когда отец закричал:

— Позвать моих дочерей! Сейчас же!

Мы бросились в комнату, все двенадцать. Выстроились по росту и как можно ниже присели в реверансе, но это не помогло. Король, наш отец, был в ярости.

— Принцессы, — сказал он, — это правда? Каждую ночь вы отправляетесь танцевать с незнакомцами в подземное королевство?

Все мои сестры посмотрели на меня.

— Нет, отец, — ответила я.

По сути я не солгала. Они не были незнакомцами: теперь мы знали наших принцев очень и очень хорошо.

— Ну, тогда как вы объясните это? — Он взмахнул веткой с серебряными листьями. — И это? — Он поднял золотую ветку. — И вот это? — Блеснули алмазные желуди. — И вот это? — Он держал в руке чашу из пиршественной залы.

Было только одно объяснение.

Солдат, должно быть, последовал за нами. На самом деле он не выпил ни капли вина. Все это время он, невидимый, шел за нами, наступал на платье Нетты и ехал в ее лодке, с треском отламывал ветви с деревьев, даже танцевал с нами на балу. Но как? Кто-то предупредил его и дал ему в помощь магические предметы. Кто-то дал ему хороший совет, и он оказался не слишком гордым, чтобы ему последовать.

— Боб все видел, — сказал король. — Вы не можете отрицать. Вашим ночным балам пришел конец. И слышать больше не хочу обо всех этих туфлях.

Серена вскрикнула. Имельда начала всхлипывать. Ларисса потеряла сознание. Роза разрыдалась. Нетта упала на пол, засучила ногами и завыла.

Отец посмотрел на меня:

— Ты не могла об этом не знать! — Он был в гневе. — Как ты это допустила? Ты старшая! Ты за них в ответе! Не можешь с ними справиться?

— Нет, не могу! — крикнула я королю, нашему отцу, в ответ. — И никто не может! Лаже если ты убьешь всех принцев мира, мои сестры все равно останутся такими же испорченными и злыми…

К своему ужасу, я почувствовала, как слезы наворачиваются мне на глаза. Я не могла позволить себе расплакаться. Я не должна была плакать, перед ними уж точно.

И тогда заговорил солдат:

— А теперь давайте все успокоимся. Видите ли, как все было: я, голодный и усталый, шел по дороге и встретил старушку. Именно она велела мне прийти сюда попытать удачи и подсказала, что делать. Мать с детства учила меня уважать пожилых женщин, и теперь я понимаю почему. Старушка сказала, чтобы я не засыпал, и дала мне свой плащ-невидимку, чтобы я мог последовать за принцессами.