Сергей Девкин - Тайпэн. Оскал войны

— Нагпур, я ведь, кажется, велел не впускать на свой порог всяких нищих? Так почему же слово владыки остается для его слуг лишь пустым звуком?

— Боюсь, в этот раз им пришлось сделать исключение, — ответил в той же издевательской манере ближайший сподвижник Отрекшегося. — Такие бездомные, как эти, бывают очень настырными.

Высокий, с широкой мускулистой грудью и темной бронзовой кожей, Нагпур сидел по другую сторону стола и смотрел на Маади с кривой ухмылкой, сверкая золотыми и серебряными зубами. В отличие от своего раджи, первый из воинов вольного вождя носил густую черную бороду, но его длинные нечесаные волосы точно также были стянуты на затылке в грубый лохматый хвост, пропущенный через толстое железное кольцо. Одежда обоих сиртаков отличалась лишь цветом. Нагпур придерживался нейтральных белых тонов, а вот шальвары и свободная адхиваса Ранджана имели кричащие царственно–желтые и запретно–алые оттенки, словно Хулитель пытался даже в этом бросить свой вызов многоруким предтечам.

— Чем ты бахвалишься, никчемный? — слова не задели самолюбия Маади, он давно уже вышел из той юной поры, когда чья–то грубая подначка могла вывести его из себя. — Магараджа развалин! Твой дом пристанище для обезьян и болотных свиней! И не тебе порицать нашу бедность, когда ты сам не в силах расплатиться с былыми долгами. Мы пришли требовать то, что ты должен нам со времен последнего совместного похода за Шаанг. Твои долги перед магараджей Акоши были достаточно велики, чтобы мы согласились на время отдать свою часть добычи, но ни полученного нами в бою, ни возмещения, обещанного тобой, мы так и не дождались!

— Мы возьмем все, что оценим достойным нашей утраты, — поддержал Маади один из раджей, стоявших у него спиной. — Таково древнее правило взимания долга!

— Но ты можешь расплатиться сейчас, о великий хозяин рассыпающегося дворца, — громко хмыкнул другой вольный вождь.

— Шакалы, — как–то безразлично протянул Ранджан, глаза которого затуманивал дым опия. — Вы выглядите сейчас так жалко. Все, что вы можете, это требовать, но никогда не сумеете взять. Ваши люди бегут из ваших шатров к моим очагам, ваши деньги оттягивают сумы и карманы моих воинов. Но разве кто–то из вас может хоть что–то взять сам? Даже в тот последний поход вы пошли следом за мной, а не предприняли что–либо сами.

Маади нахмурился, готовясь возразить распоясавшемуся Осквернителю, но Ранджан небрежно сунул руку в одну из подушек и брезгливым жестом швырнул к ногам раджей целую пригоршню золотых монет. Благородный металл застучал по каменным плитам, и блестящие кружки покатились в разные стороны, заставляя вождей замереть в изумлении. Ранджан, тем временем, продолжил бросать золото, будто проросшее сырое зерно, которое не годилось даже на корм для скота.

— Подавитесь, стервятники! Можете теперь уползать обратно в свои разбитые кибитки, чтобы не мешать мне, обдумывать планы, чью грандиозность вы не сумеете оценить по достоинству своим скудным умом при всем желании.

Похоже, последние слова расслышал только один Маади. Остальные раджи были слишком заняты тем, что собирали тяжелые кругляши, отсвечивавшие под яркими лучами, пробивавшимися в просветы между полосатых навесов.

— Ты говоришь о деле столь же славном, как и наш последний совместный набег?

— Нет, я говорю о чем–то большем, чем мой последний поход против Юнь, — Ранджан покосился на Нагпура, но тот лишь пожал плечами, как бы отвечая, что примет любое решение своего раджи. — Хотя в этом деле, ваши бесполезные падальщики могли бы вполне мне пригодиться.

— Говорят, южные долины страны Даксмен уже оправились от последней попытки магараджи Арпура присоединить эти земли к своим владениям, — Маади попытался угадать ход мыслей Хулителя, выбрав из всех вариантов наиболее правдоподобный.

Ранджан лишь в очередной раз недовольно отмахнулся и, громко вздохнув, нехотя принял сидячее положение.

— Мне глубоко наплевать на далекие холодные скалы, где ютятся злобные пожиратели летучих мышей, — наблюдая за суетой других вождей, все еще ползавших поблизости на четвереньках, раджа не удержался и удрученно хмыкнул.

Маади оставалось лишь разделить печальное веселье Отринувшего. Золото, древний бич всей сиртакской знати, умело подчинять себе людей и превращать даже самых благородных и отважных воинов в мелочных и завистливых подлецов. Самоцветы, жемчуг и слоновья кость — их так ценили за пределами Умбей, но они почти ничего не стоили в его пределах. Это был просто материал, не более редкий, чем пробковое дерево или болотная ягода. А вот золото, его было всегда слишком мало, а еще более важным его делало то, что основные монеты, которыми расплачивались чужеземные купцы из Юнь и Империи, чеканились из столь же редкого здесь серебра.

— Я собираюсь двинуться туда, где можно взять добычу, равной которой не снилось еще ни одному из вас. Она сама готова упасть ко мне в руки, и вы не видите ее лишь из–за собственной слепоты и страха.

Куда именно клонит сейчас Ранджан, Маади уже начал понимать. Еще одной подсказкой была золотая монета, которую раджа все–таки подобрал с пола, не удержавшись больше от любопытства, чем из алчности.

Это был простой круг из темно–желтого, почти медового металла, по форме и весу идеально походивший на «неразменный» дихрем. Но в отличие от самой большой из всех сиртакских монет, какие делали лишь при дворах двух правителей в южных владениях, на этом кусочке золота не было никаких отличительных знаков. Квадратные прорези по центру были характерны для денег, имевших хождение в Империи. Их края покрывали иероглифы, а большинство мелких монет также имело тонкую насечку, позволявшую в случае надобности разломить кружок на четыре равных доли. Юнь ограничивались лишь символикой правящей династии, а упрямые Даксмен уже которое тысячелетие использовали маленькие шарики, которые носили нанизанными на нитки наподобие четок. Большинство денег с закатных рубежей тоже в той или иной степени походили на дихремы, но у той монеты, которую держал в руках Маади, было особое происхождение. Тот, кто отдал приказ изготовить такие универсальные средства оплаты, очень постарался, чтобы никто и никогда не смог связать бы их происхождение с исполнителем. Это были чужие деньги, не принадлежавшие Ранджану, и ими было оплачено что–то очень и очень важное. Гадать, что именно, Маади так и не пришлось.

— Там, за Шаангом, в земле, что когда–то безраздельно принадлежала нашим предкам до самого залива Авадзи, есть богатства и слава, которые лишь ждут своего хозяина. Глупые Юнь увели свои войска на север, они хотят сокрушить страну из нефрита и стали, и в иной ситуации я посмеялся бы над такой глупостью, но сейчас лишь благодарю их за этот чудесный подарок. Мои воины пройдут без всякого сопротивления по всем торговым перекресткам, где скопилось множество торгашей, прибывших с обеих сторон, а наши враги смогут лишь беспомощно наблюдать за неумолимой силой истинно свободного раджи! Мне не нужна ваша помощь в этом походе, но я все равно зову вас с собой. Кому–то понадобиться охранять мои обозы, и тащить на себе тюки с добром, когда у нас кончатся лошади и мулы.