Алан Гарнер - Совы на тарелках

Гвин отлип от ствола, обернулся. Сзади него тоже горел бледный свет…

Он вдруг понял, что этот свет — не от фонарика и никогда им не был! Он снова прижался к стволу, как бы ища у него защиты. Это не электрический свет, это пламя. Огоньки пламени… Они везде вокруг… Он в ловушке!..

Если закричать, все равно никто не услышит.

Огоньки мелькали по всему лесу, сзади него, спереди — небрежно, как будто случайно, — они окружали его, отрезали от обычного мира.

И все же в этом обилии огней Гвин мог различить тот, самый первый. Он продолжал двигаться, то прижимаясь к земле, то уходя в стороны. А то и вовсе замирал на какое-то время…

Ох, ведь Гув говорил, от этого самого его дед умом тронулся!.. Тут, в лесу…

…Отпустите меня отсюда! Дайте уйти!.. Вырваться!..

Порою огни вытягивались вверх и дрожали, как будто от смеха.

…Как сделать, чтобы не сойти с ума? Как быть?.. Они ведь не тронули того старика. Он сам рехнулся… Шарик за шарик заскочил… Но я-то не старый крестьянин! Могу я что-нибудь сообразить?.. Ну, Гвин! Пошевели мозгами!..

Во-первых, нужно думать о чем-то другом. Совсем постороннем… Ну…

Ускорение… Ускорение свободно падающего тела равняется тридцати двум… тридцати двум… тридцати двум футам в секунду… В секунду…

Огоньков стало еще больше. Он чувствовал это, понимал, но не мог отвести глаз от знакомого, самого большого… который двигался медленнее всех и, дрожа, подкрадывался все ближе, словно играя с ним, приглашая включиться в игру…

Нет, я не сойду с ума! Еще чего!.. Не стану как тот старик! Нет, ни за что…

Ускорение… Тьфу!.. Тело, погруженное в жидкость… погруженное в жидкость, теряет в своем весе столько, сколько весит в объеме вытесненная им вода… Подумаешь, огоньки… Ну, огоньки… И что?.. Тело, погруженное в жидкость… Тело, погруженное в жидкость… a плюс b в квадрате равняется а-квадрат плюс 2 ab плюс b-квадрат…

— Гипербола! — закричал Гвин что есть силы. — Это плоская кривая, состоящая из двух бесконечных ветвей!..

Пламя сделалось почти с него ростом, оно стояло совсем недалеко от него.

— …Тысяча пятьсот тридцать шестой — последний год автономии!.. Тысяча пятьсот сорок третий — Уэльс разделен на двенадцать графств!.. Материя состоит… материя состоит из трех субстанций!.. Субстанций… А теперь — химия. Урок химии… Опишите опыт… Мама!.. Возьмем… Возьмем… Ну… Десять граммов ацетата соды и пятнадцать граммов извести. Смешаем и поместим эту смесь в пробирку… Будем сильно нагревать… Мама!.. Нагревать… Что получается? Получается… NaC2H3O4 + NaOH = Na2Co3 + СН4! Вот оно!.. Вот оно! Понимаешь?..

Огни прыгали вокруг.

Гвин перестал бормотать, умолк. В лесу все было тихо. Гвин посмотрел на близкое к нему голубоватое пламя. Оторвался от ствола дерева, сделал один шаг… другой…

— СН4, — проговорил он. — Да, это оно! Один атом углерода и четыре — водорода. Это метан… Метан!!! Ура!

Он прыгнул в сторону пламени. Приземлился на четвереньки в липкую жижу, покрытую сгнившими листьями…

Пламя исчезло.

Гвин поднялся из грязи, атаковал другой язык пламени. Тот тоже погас.

— Метан! — выкрикнул Гвин. Прыжок.

— Метан!

Еще прыжок, всплеск.

— Болотный газ!

Прыжок. Хлюпанье влажной почвы. Гвин тушил голубоватые огоньки, смеясь во все горло. — Чертово СП… чертово четыре! Ура!.. Болотный газ… Он свалился на молодое деревце, которое треснуло.

Резкий звук сразу поднял его на ноги, вернув в эту ночь, к действительности.

Радуешься, дубина! Совсем забыл про Элисон.

Ладно, с этим покончено… с огоньками. Ты оказался жутко умным парнем: сообразил насчет болотного газа. Неплохо изучил химию в школе. Хотя струхнул изрядно… Чуть штаны не намочил… А теперь что? Уйти, оставить Элисон и ждать, пока разгадку всего этого тебе принесут на тарелочке?.. Ха! Тарелки! Ты и позабыл про них из-за прекрасного СН4, и тебе хочется, чтобы их вообще не было на свете. Никаких тарелок! У тебя и так есть что рассказать зазнайке Роджеру…

Гвин начал выбираться из заболоченного леса. Он был так недоволен собой, что не обращал уже никакого внимания ни на болотный газ, ни на лесные заросли, ни на лунный свет, ни на шум, который он производил, пробираясь по лесу.

Придурок…

Глупец…

Заячья душа…

— Ау! Эй!

Он остановился, прислушался. Снова пошел вперед.

— Ау! Эй! Элисон!

Какие-то звуки все время окружали его, он прислушивался, но того, что хотел, не слышал.

Снова он начал внимательно оглядываться вокруг. Справа от него шел темный крутой склон. Впереди вздымалась дамба, пересекавшая болото, она тянулась влево, к проходу в ограде пастбища…

Что это?.. Кто там?

Он подождал, чтобы видение исчезло, но оно оставалось.

Неужели?!

Он вертел головой во все стороны, пытаясь избавиться от наваждения.

Оно никуда не девалось.

В конце дамбы стояла она. Да, она стояла под деревом, возле ворот в ограде. Он смотрел и смотрел… Это была точно она! Все яснее он различал ее, наполовину скрытую листвой, освещенную лунными лучами.

А меня она видит?.. И вообще все глупо. Что я ей скажу? Я же хотел узнать про тарелки, потому и затеял слежку… Погоню… Но какие тарелки? Где? Не с собой же они у нее? Ха… Значит, не нужно сейчас выдавать себя, надо затаиться и ждать… И снова следить… следить… Идти за ней… Только чтобы не заметила… Ведь она не видит меня сейчас? Спокойно стоит под деревом… А болотные огни… Интересно, встретилась она с ними и напугалась так же, как я? Или еще больше?..

Идите же, трогайтесь с места, мисс Элисон. Я следую за вами.

…Ух ты! Куда же она опять?..

Элисон проскользнула совсем близко от него и двинулась вправо, туда, где лес был гуще.

Опять начинаешь свои штуки, старушка?.. Ой, что это?..

Среди болота торчала полусгнившая лачуга, вроде курятника, на железных колесах. Он подкрался ближе. Изнутри раздавались негромкие звуки — будто кто-то двигал посуду.

Гвин обернулся. В конце дамбы, под деревом, освещенная луной, снова стояла та самая фигура. Элисон!.. Это же точно она! А кто тогда в лачуге?..

Гвин протер глаза, тряхнул головой… Кто мне скажет, что происходит?.. Кто?..

Снова взглянул на дамбу. Лунный свет все так же освещал листву дерева. Под деревом никого не было… Глаза у Гвина болели от напряжения…

Он подошел вплотную к домику, обогнул его, увидел окно, дверь. Осторожно, с замирающим сердцем, заглянул в окно.

Элисон стояла, наклонившись, под светом фонаря, который прислонила к горке тарелок на столе… Что она делает?! Вырезает что-то из восковой бумаги?.. Рулон находился тут же, под рукой. Она действовала быстро, отбрасывая каждую сову — да, точно, она вырезала сов! — после того, как заканчивала вырезать. И тут же принималась за следующую. Куча нарезанной бумаги окружала ее, отражая свет фонаря. Она работала сосредоточенно, раскачиваясь на пятках. Гвин отпрянул от окна.